Опасные пассажиры поезда 123 - Джон Гоуди

Внезапно он вспомнил про Артиса. Парнишка отправился на дежурство незадолго до того, как началась вся эта заварушка. Неужто Артис сейчас там? Да нет, вряд ли, сказал себе Эйб, сюда небось согнали спецназ со всего города — зачем им какой-то рядовой коп из подземки?

Эйб равнодушно глянул на очередного прохожего — тот спустился на эскалаторе со второго этажа здания, внезапно остановился и стал удивленно разглядывать клубившуюся у входа толпу. Явно озадаченный, он подошел к киоску.

— Что там стряслось?

Эйб, не веря собственным ушам, покачал головой. Что стряслось?! Ну надо же! Что за народ пошел? В двух шагах вот сию секунду совершается преступление века, а этот парень, видите ли, понятия не имеет, что происходит.

— Да что там может случиться? — с деланным равнодушием ответил Эйб. — Парад какой или еще что-нибудь.

В юности Клайв Прескотт был лучшим баскетболистом в маленьком колледже в Южном Иллинойсе, но профессионалом так и не стал. Его слишком поздно заметили, и хотя он изо всех сил выкладывался на тренировках, отсеяли еще до начала сезона.

Прескотт был типичным трудягой. Человек действия — наверное, именно так аттестовал бы себя он сам, если бы не боялся удариться в дешевую патетику. Правда, работать в полиции ему не слишком нравилось, к тому же, став лейтенантом, он довольно скоро ощутил, что достиг потолка. Конечно, работа была непыльная, особенно для чернокожего, но дадут ли ему дослужиться до капитана? Большой вопрос. Последнее время он все чаще подумывал о том, чтобы все бросить. Пусть даже с меньшим жалованьем — лишь бы не в полиции. С другой стороны — жена, двое малышей, да и о пенсии пора уже задуматься…

Прескотт сидел за пультом главного диспетчера, не отрывая глаз от созвездия мерцающих лампочек, и не знал, кого больше жалеть — себя самого или тех несчастных в поезде. В какой-то степени часть вины за их дальнейшую судьбу лежит на нем. Ему надо было во что бы то ни стало убедить главаря банды дать небольшую отсрочку, но сейчас, когда до назначенного срока осталось двадцать минут, а деньгами все еще не пахло, шансов не оставалось. Прескотт ни секунды не сомневался, что налетчики выполнят угрозу и для острастки пристрелят кого-нибудь из пассажиров.

Он вызвал Дэниэлса.

— Да? — рявкнул старший инспектор.

— Сэр, я хотел выяснить, везут ли уже деньги.

— Еще нет, я сообщу вам.

— Понял вас, сэр, — сказал Прескотт. — Значит, везут. Я так и передам на «Пэлем Сто двадцать три».

— Я же сказал — еще нет, идиот!

— Так точно, сэр, — сказал Прескотт медленно и раздельно. — Вы хотите сказать, что проблема только в том, хватит ли времени на доставку?

— Слушайте, я же вам говорю… — Дэниэлс внезапно замолк, и Клайв с облегчением подумал: наконец-то старый пень сообразил — захватчики слышат, что говорит в микрофон лейтенант, но не слышат, что ему отвечают!

— Ладно, парень, кажется, я понял, что у тебя на уме. Действуй!

Прескотт вызвал «Пэлем Сто двадцать три».

— Это лейтенант Прескотт. Деньги уже в пути.

— Понял.

Голос главаря был лишен всякого выражения. Лейтенант не мог определить, слышал ли бандит его переговоры с Дэниэлсом, но сейчас это уже не имело никакого значения.

— Мы действуем, — сказал Прескотт. — Вы видите. Но деньги физически невозможно доставить за одиннадцать минут…

— За десять. Десять минут.

— Это невозможно. Дайте нам десятиминутную отсрочку.

— Нет.

— Мы и так стоим на ушах, — продолжал Прескотт. — Дайте нам хотя бы пять минут.

— Нет. Крайний срок — три тринадцать. — Голос звучал все так же ровно, с жуткой бесстрастностью.

Но Прескотт не сдавался:

— Хорошо. Мы поняли, что деньги должны быть доставлены на станцию в три тринадцать. Мы постараемся. Но ведь от станции надо еще пройти по туннелю. Дайте нам время хотя бы на это. Прием.

Последовала пауза — настолько долгая, что лейтенант запаниковал. Он уже решил, что его собеседник прервал связь, когда трубка снова ожила:

— Хорошо. Я согласен. Но больше никаких уступок. Поняли?

Прескотт шумно выдохнул — ему вдруг показалось, что собственное дыхание отдает какой-то кислятиной.

— Хорошо. Если вы не хотите больше ничего сказать, мне нужно связаться со своим начальством.

— Нет, ничего. Я уже все сказал. Когда привезут деньги, свяжитесь со мной, чтобы получить дальнейшие инструкции. Конец связи.

Ладно, подумал Прескотт, несколько минут я выиграл. Но это ничего не даст, привезти деньги в срок все равно не успеют.

Патрульный Артис Джеймс чувствовал себя на редкость неуютно. Укрывшись за опорой в двадцати метрах от вагона с террористами, он был в относительной безопасности, однако нельзя было пошевельнуться, и мышцы начали затекать. Но это не самое главное — гораздо хуже было то, что он потихоньку начинал нервничать. Было темно. Сквозняк доносил из туннеля приглушенные шорохи, и отнюдь не все из них были лишь игрой его воображения.

Ясно, что в туннеле позади него уже выдвинулись на линию огня человек двадцать-тридцать, а может, и пятьдесят — со снайперскими винтовками, автоматами, с гранатами со слезоточивым газом. Знают ли они о том, что он здесь сидит? Такую мелочь начальство вполне могло упустить, составляя план операции.

Подумав об этом, он еще теснее прижался к колонне и замер. Поганое дело: впереди бандиты, позади — свои. Буквально между двух огней. Мало того, что его вот-вот заметит кто-то из террористов, так еще надо не вызвать подозрений у копов, притаившихся в темноте у него за спиной. Того и гляди подкрадется сзади какой-нибудь чертов супермен в маске и глотку перережет — пикнуть не успеешь. Прямо как в кино!

В боковом кармане, как раз с того бока, которым он прижимался к опоре, Артис чувствовал пачку сигарет, которые недавно купил у Эйба Розена. Непреодолимое желание затянуться буквально пронизало его. Ему пришло на ум, что если дело кончится плохо, закурить ему уже не придется. Эта мысль привела его в такое отчаяние, что он, забывшись, махнул рукой, чтобы отогнать ее, и тут же замер, похолодев от ужаса, что выдал себя. К счастью, ничего не произошло, но он весь взмок и чувствовал, что его начинает трясти. Неужто никто ему не поможет в этом проклятом зверинце? Забыли они все о нем, что ли? Проклятье! И правда, кому нужен какой-то чернокожий?

С другой стороны, будь он белым, его лицо и руки заметно выделялись бы в темноте. Что ж, быть ниггером иногда не так уж и плохо! Он широко улыбнулся, но тут же, спохватившись, закрыл рот и на всякий случай поспешно прикрыл его рукой. Проклятье, а зубы-то! Зубы-то у меня белые!

Машина комиссара рванула от особняка так резво, что один из караульных отскочил прямо на клумбу, чтобы не попасть под колеса. Комиссар занял место рядом с водителем, сзади устроились Мюррей Лассаль и мэр, закутанный в шерстяной плед. Когда машина вырвалась на Ист-Энд-авеню, мэр чихнул с такой силой, что в салоне заплясали на солнце мириады пылинок.