Пара для альфы медведей - Ясмина Сапфир

Здесь, во сне она принадлежала Феликсу.

Стремилась к нему, хотела что-то сказать, и он это чувствовал. Ощущал, что ей движет не жалость, не желание загладить какую-то вину, ни любое другое не нужное сейчас верберу чувство.

Он понимал, что она - его. Его судьба, его женщина... Пара...

Истинная пара, как выражались другие. Как будто бывают другие - не-истинные.

Феликс бежал к Алене. Перекидывался, снова обращался в человека, не думая о своей особенности и о том, как отреагирует нэнги, когда обнаружит ее.

Туман сгущался и словно нарочно разделял вербера и Алену. Прятал нэнги от альфы.

Он принюхивался, шел на ее запах, такой любимый, такой лакомый. Двигался на легкий, невесомый шелест ее шагов, который словно музыка отдавался в ушах. Бежал на каждый ее оклик.

- Фе-еликс!

- Фе-ели-икс!

Ее голос слышался то близко, то далеко. То справа, то слева. То сзади, то спереди.

Но сколько ни пытался Феликс добраться до своей женщины, схватить ее и уже не отпускать, что бы она ни сказала и что бы ни требовала, в руках оказывался только туман.

Мерзкий, какой-то липучий, неприятно щекочущий медвежий нос. Сырой и совершенно чужеродный.

Феликс бродил и бродил, окутанный серой дымкой. И никак не мог найти свою пару.

Как ни старался, как ни выбивался из сил...

Проснулся он таким уставшим, измотанным, будто не сон видел, а явь. Словно, на самом деле, всю ночь провел с Аленой в тумане, и никак не мог разыскать ее.

А еще сразу же навалилась тяжелая, словно гигантский валун, правда.

Она его прогнала.

Она не хотела, чтобы он к ней вернулся.

Она требовала его уйти.

Она не желала больше иметь дела с вербером.

И следом обжигала, резала, кусала и выдирала с корнем внутренности еще одна правда.

Она выбрала нэнги. С ним она разговаривала спокойно. Ни разу не повысила голос. Его она просила уйти и сразу же обещала встречу.

С ним, с этим мерзким чешуйчатым, грубым и высокомерным, как многие нэнги, она собиралась проводить время. В процессе учебы, тренировок, но кто знает, чего еще. О чем не докладывают в ОПО.

От этих мыслей кровь закипала в венах и до смерти хотелось убивать.

То самое ощущение, то самое состояние, которое подвигало Феликса работать в ПОН. Значит, самое время менять свою жизнь.

Он спустился вниз и обнаружил, что друзья благоразумно ушли. Совершил утренний моцион и без завтрака рванул в штаб-квартиру ПОН.

Когда железный зверь вербера заревел и рванул вперед, Феликс набрал Тимура:

- Ало? - голос беты был сонным, но вполне уже осмысленным. Оборотни умеют внезапно подниматься с постели, если того требует ситуация. Натренированы веками преследования от людей, когда те считали двусущих адскими тварями. Прибегали к ним с вилами, поджигали дома, расстреливали из всякого оружия.

Оборотни генетически были заточены резко вскакивать с постели, даже если секунду назад безмятежно видели десятый сон.

- Я поехал в ПОН.

- Фе-ел...

- Это не обсуждается! - оборвал тираду беты альфа. - Ты за главного. Если со мной что случится, ты - новый альфа!

- Ничего с тобой не случится! - забыв о субординации прорычал Тимур. Давненько он с Феликсом так не разговаривал. Впрочем, альфа не обиделся. Понимал - друг переживает, о нем печется, дуралее. Ну а что еще делать? Изнывать дома без Алены? Бросаться на стены? Каждый час ставить весь поселок на уши, а затем - и по стойке смирно?

Глупо, нелепо и непрактично!

Обезумевший без пары матерый оборотень - то еще зрелище и то еще соседство. Феликс это прекрасно знал. И не хотел, чтобы кто-то пострадал.

А ежедневный риск для жизни, когда не знаешь - вернешься ли домой, немного остужает градус эмоций и переключает на другие инстинкты. Ведь, чтобы заполучить свою пару нужно еще и остаться в живых. Инстинкт самосохранения выходит на первый план. Временно вытесняет боль от расставания с той самой. Истинной, черт побери!

Когда Тимур перестал недовольно пыхтеть в трубку, осознал, что Феликса уже не остановишь, альфа добавил:

- Сообщи обо всем Герману! У Матвеича для меня уже есть задание...

- Знаю я его задания, - проворчал Тимур, опять забывая о субординации. А, может, и забивая на нее. Как знать. Помолчал немного и добавил: - Эх, Фел. Тебе бы остыть. Выждать хотя бы несколько дней!

Альфа выдохнул, потому что сердце подскочило к горлу. Он проезжал мимо поворота к дому Алены. Руки сами собой крутанули руль и, ехавший навстречу большегруз, возмущенно засигналил. Феликс газанул, пролетел поворот. Остановился и снова выдохнул.

Само тело к ней просится. Как ни старайся и как себя ни одергивай.

Ничего не поделаешь.

- Фел? Ты в порядке? - встревоженно спросил Тимур.

- Да. - глухо отозвался альфа.

- Ну так что? Может пару дней подождешь? Нет, я тебя не отговариваю. Я знаю какой ты упрямый! Знаю, что с тобой не сладить. Ну хотя бы повремени? А?

Феликс вдохнул побольше воздуха и ответил:

- Не могу!

Не слушающимися руками вырулил из поворота к дому Алены и поехал дальше. В штаб квартиру ПОН.

И по дороге еще раз утвердился в правильности своего решения.

Все вокруг бесило вербера.

Пробки, хотя, вроде бы, еще не час пик. Феликс нарочно отправился пораньше, чтобы проскочить до этого времени. Нетерпеливые смертные, что явно торопились на тот свет -гудели и требовали пропустить их. Нет, ну правда, же - не смертные, а смертники!

Бесить оборотня, который и так на грани и гнать вперед, когда на дорогах творится черт знает что!

Убил бы, чтобы не мучились! Но сейчас Феликс предпочитал, чтобы мучились все. Так, как мучается он!

На дорогах воняло бензином, газом, жженой резиной, и особенно мерзко - омывателем для окон.

При этом некоторые люди еще и открывали окна машин, вместо того, чтобы включить там кондиционеры. В результате, в нос Феликсу летела вонь человеческого пота, едкие запахи парфюма и ужасающе-приторные - косметики.

Так и хотелось заткнуть себе ноздри или всех окружающих обрызгать дихлофосом.

Бешено громкая, немелодичная музыка из машин тоже неимоверно бесила. Любят эти смертные слушать всякую гадость.

Но еще хуже была попса. Когда новые, суперраскрученные мега, а вернее будет сказать -омега - певцы заунывно и отчаянно выводили мелодию, тщетно пытаясь попасть в ноты и гундя противными голосами. Так и хотелось с корнем вырвать радио из окружающих машин и зашвырнуть куда подальше.