Ядовитый сезон - Мара Резерфорд

не было ничего общего. Ее жизнь была ограничена островом и людьми, которые думали и вели себя точно так же, как она.

Они одновременно потянулись за последней ягодой, и их пальцы соприкоснулись. Когда он поднял глаза, то увидел ее окрашенные в фиолетовый губы, резко выделяющиеся на бледной коже. Она выглядит так, словно ее только что поцеловали, подумал он, заливаясь румянцем.

– Бери, – сказала Леэло. – У меня еще целая корзина.

Ягоды кончились, одежда почти высохла, у них больше не было причин оставаться здесь. Ярен приходил в ужас при мысли о том, что снова останется один в тесной лачуге. Он так хотел оказаться дома, где отец, несомненно, готовил бы что-нибудь вкусненькое, а сестры подшучивали над ним из-за того, что он опять потерялся. Все они были бы очень рады его возвращению.

– Ты в порядке? – спросила Леэло, пока они шли. Она перекинула волосы через плечо, заплетая косу. Он едва не попросил ее снова распустить их, хотя это было бы совершенно неуместно и откровенно грубо. Однажды он сказал Стори, что ей стоит завивать волосы, как это делала Саммер, и та в ответ запустила в него ботинком.

Он взглянул на нее и пожал плечами:

– Все нормально. Просто скучаю по дому.

– Мне никогда не доводилось скучать по… – внезапно Леэло замерла.

– В чем дело? – прошептал он.

– Я что-то слышала. – Она потянула его за дерево, сосредоточенно прислушиваясь и даже не осознавала, что держит его руку.

Они стояли, прижавшись друг к другу. Он запаха ее влажных волос кружилась голова. Спустя минуту Ярен перенес вес на здоровую ногу. Леэло прижала руку к его груди, чтобы успокоить его. Он был уверен, что она чувствует, как сильно бьется его сердце.

В зарослях что-то шевельнулось, на сей раз достаточно громко, чтобы Ярен тоже услышал. Внутри у него все сжалось, когда он вспомнил, насколько шатким было его положение. Если их обнаружат, то его убьют, а Леэло изгонят. Он задержал дыхание и закрыл глаза.

И тут он услышал, как Леэло смеется.

Мимо них проковылял дикобраз, совершенно не обращая внимания на их ужас.

– Боже мой, – выдохнул Ярен. – Я был уверен, что мы попались.

– И я. – Леэло, похоже, поняла, что не только держит его за руку, но и прижимает другую руку к его груди. Она быстро отошла в сторону. – Прости.

Он попытался пробормотать что-то в духе «не нужно извинений», но вышла полная чушь. К счастью, она, кажется, ничего не услышала.

Они остановились у домика. Ярен надеялся, что она войдет, но солнце уже садилось. Она наклонилась и взяла полную корзину ягод, собранных ранее.

– По крайней мере, ты полностью высохла, – сказал он.

– Какое счастье. Ох, чуть не забыла. – Она приподняла ткань на дне корзины и вытащила маленький сверток. – Это немного, но до следующего раза должно хватить.

– Спасибо. За все.

Она кивнула и обернулась через плечо. Ему показалось, что она хотела уйти, но что-то ее останавливало.

– Все в порядке? – спросил он.

– Просто подумала, что ты мог бы научить меня петь ту песню. Которую пела тебе мама.

Ярен удивленно рассмеялся:

– Колыбельную? Ты уверена? Это всего лишь глупый детский стишок.

– Верно. Конечно. Я просто…

Почему он спорил с ней, когда хотел лишь того, чтобы она оставалась рядом как можно дольше? Прежде чем он успел все обдумать, он уже протягивал руку.

Она помедлила всего секунду, взяла его за руку, и он повел ее к бревну, на котором сидел прежде. Они сели рядом. Леэло держала корзину под мышкой, не выпуская его руки. Он гадал, знает ли она, насколько красива.

Он трижды спел для нее песню, и в последний раз она присоединилась к нему. Ему показалось, что она это сделала ненамеренно. Ее глаза были закрыты, она пела так тихо, что слова ласкали кожу, словно снежинки, и заставляли дрожать.

Когда она закончила, ее лицо озарилось, словно она не слышала ничего лучше этой глупой детской песенки. Леэло открыла глаза и посмотрела на него.

– Я правильно спела? – спросила она.

Он не был уверен в твердости своего голоса, поэтому только кивнул.

Леэло огляделась, словно ожидая, что что-то случится, но Лес ничуть не изменился. Вдалеке пели птицы, тихонько шумел подлесок. Рядом с ними не извивались змееподобные корни и не нависали грозовые тучи.

– Все жду, что Лес ответит, – едва слышно прошептала она.

– Не уверен, что ему нравится мой музыкальный вкус, – с улыбкой сказал Ярен, но думал лишь о том, что он все еще держит ее руку. Он понимал, что она может заметить это и отдернуть руку. Но она не двинулась, даже когда он провел большим пальцем по тыльной стороне ее ладони. Он посмотрел на нее краешком глаза и заметил, что Леэло словно задержала дыхание.

Она снова закусила нижнюю губу, окрашенную соком ягод. Не осознавая, что делает, он поднял руку и нежно освободил ее.

– У тебя фиолетовые губы, – тихо произнес он.

– И у тебя. – Она отпустила его руку и нежно коснулась пальцами его губ. – Я должна идти.

Он криво улыбнулся:

– Не уходи.

Она встала.

– Я вернусь завтра.

Ярен тоже поднялся. Он хотел поцеловать ее, но знал, что это плохая идея.

Она снова взяла корзину.

– Доброй ночи, Ярен.

– Доброй ночи, Леэло.

Он смотрел ей вслед, вытирая губы тыльной стороной руки и жалея, что это не ее поцелуй.

Глава тридцать первая

Той ночью Леэло лежала без сна, пытаясь найти выход из своего положения, но потерпела неудачу.

Ясно было одно – нужно вытащить Ярена с острова. Иначе в конечном счете его ждет участь Питера. Она едва знала Ярена, но мысль о том, что ему причинят боль, была невыносимой. И почему ее так заботила судьба незнакомца?

Но теперь он не какой-то незнакомец, напомнила она себе. Она знала о его отце и трех сестрах, с которыми она могла бы подружиться. Знала колыбельную, которую напевала ему покойная мать. Знала, что Ярен не собирался навредить Эндле. А раз так, может быть, и остальные чужаки не замышляют ничего плохого?

Ее мысли перенеслись к напряженным мышцам его торса, когда он поднял руку и убрал волосы с лица. Она вспомнила о его пристальном взгляде и о том, как она на секунду задумалась, не позволить ли ему наблюдать за ней. Она коснулась нижней губы, но прикосновение не отозвалось таким же теплом в животе, как от его руки. Леэло не представляла, что делать с новыми чувствами, но в то же время