Ядовитый сезон - Мара Резерфорд

ей казалось, что она точно знает, что они означают.

Сейдж посоветовала бы ей взять себя в руки и перестать витать в облаках. Но Леэло была бессильна. Она понимала, насколько неправильно сближаться с Яреном, но не хотела останавливаться.

На следующее утро Сейдж вела себя тихо, пока они обходили свой участок берега у того места, где пристала лодка с Яреном. Кровавый след уже смыл летний дождь, но хранить секрет было почти так же сложно, как сдерживать пение. Леэло хотелось рассказать сестре обо всем, что произошло за последние несколько дней. Хотелось поделиться, как брюки Ярена соскользнули так низко на бедра, что чудом не упали. Хотелось хихикать, смущенно закрывая лицо руками, пока Сейдж не сказала бы ей то, что она уже сама знала о своих чувствах.

Но Сейдж нельзя было рассказывать о Ярене. Леэло знала, что сестра тут же доложит Китти, а та совету, если только лично его не убьет.

– Что на тебя нашло? – с подозрением спросила Сейдж.

– О чем ты? – Избегая ее взгляда, Леэло притворилась, будто любуется своими стрелами. Она все еще хранила ястребиное перо, которое Ярен сберег для нее. По какой-то причине ей не хотелось пускать его на стрелы.

– У тебя горят щеки. Сгорела на солнце в выходной? Кстати, где ты была? Мне кажется, ты постоянно исчезаешь.

– Мне просто нужно было время подумать, вот и все.

– О Тейте?

– Да, о нем. – У лжи был горький привкус, и она поспешила сменить тему: – Мама думает, что тетя Китти старается сблизиться с Хардингами. Ты хочешь выйти замуж за Холлиса?

Сейдж нахмурилась, и Леэло не смогла сдержать улыбку. Сестра никогда не скрывала своих чувств и вряд ли смогла бы, даже если бы попыталась.

– Мама считает, это пойдет на пользу нашей семье. И, похоже, ее вовсе не волнует, что Холлис неуклюжая скотина и вовсе не интересуется мной.

– Ты уверена? Кажется, он был не против разделить с тобой обязанности Стражей.

– Терпеть меня и хотеть жениться – совершенно разные вещи, Леэло. – Сейдж вздохнула и стянула ботинки, а затем и чулки. Она поморщилась, дотронувшись до воспаленного волдыря на большом пальце. Сейдж ухитрялась стаптывать обувь в два раза быстрее Леэло. Похоже, скоро Китти придется выменивать новую пару обуви. – Не знаю. Я подумала, что он мог бы мне понравиться. По крайней мере, ради блага семьи.

– А сейчас не нравится?

– Я едва его знаю. Я думала, что мама не будет заставлять меня выходить замуж без любви. Особенно после…

Она умолка, но Леэло хотелось, чтобы хотя бы этот секрет был раскрыт.

– Не после того, как твой отец обращался с ней?

Сейдж посмотрела на нее:

– Как ты узнала?

– Мама рассказала. Только не злись. Хорошо, что я узнала. Это многое объясняет.

Сейдж ощетинилась, готовая защищать мать, но Леэло замотала головой:

– Я имею в виду, что начала понимать тетю Китти немного лучше.

Сейдж подняла брови:

– Правда?

– Да. Если бы меня бил муж, я бы тоже его не любила. И, вероятно, перестала доверять остальным мужчинам.

– Мама рассказала тебе только это? – с подозрением спросила Сейдж.

Леэло думала, что наконец узнала правду, но слова сестры заставили ее сомневаться.

– А что? Есть еще что-то?

Сейдж долгое время молчала. Она надела чулки и ботинки и встала.

– Идем. Если поспешим, то будем дома к обеду.

Леэло схватила ее за руку.

– Постой, Сейдж. Скажи мне правду. Есть что-то еще?

Лицо Сейдж изменилось, когда она посмотрела на руку сестры. Затем она полезла в карман и что-то вытащила.

– Я сделала это для тебя.

Это была грубо вырезанная фигурка птицы с длинной шеей. Смутившись, Леэло взяла ее и улыбнулась.

– Зачем она?

– Она идет в паре с лисой, которую я сделала. Так у каждой будет по фигурке. У тебя лебедь.

– Почему лебедь? – спросила Леэло. – А не такая же лиса?

Сейдж усмехнулась:

– Потому что у тебя нет ничего общего с лисой, Ло. Лисы хитры, находчивы, бдительны. – Она поднесла руку к лицу Леэло и убрала за ухо прядь шелковистых светлых волос. – Ты как лебедь, исключительная и прекрасная. В тебе так много магии, Леэло.

Леэло начала улыбаться, но пальцы Сейдж скользнули ниже, обхватив ее за шею.

– Но ты такая хрупкая. Кто угодно может сломать тебя. Знаю, ты считаешь меня слишком суровой и неспособной чувствовать так, как ты. Но если ты узнаешь правду, то разобьешься как стекло.

– Сейдж.

Она убрала руку.

– Может, ты и наивна, как те лебеди, что приводняются на полное яда озеро, но ты все равно моя семья. И я, как всегда, защищу тебя.

Недоумение Леэло быстро сменилось гневом.

– Почему ты не говоришь мне, Сейдж?

Ореховые глаза сестры стали такими же непроницаемыми, как у ее матери.

– Забудь обо всем, что я сказала. И пойдем, я голодна.

– Сейдж! – крикнула Леэло ей в след, но та уже скрылась в Лесу.

Теперь Леэло была уверена, что не только у нее есть секреты. И что-то ей подсказывало, что у Сейдж они зловещие. Такие, которые лучше похоронить навсегда.

Глава тридцать вторая

В последующие дни вся жизнь Ярена состояла из сна и ожидания Леэло. Сон помогал коротать время, а ожидание было мучительно невыносимым. Однажды он сходил искупаться один, но думал только о Леэло, ее губах, волосах и обнаженной коже. Он понимал, что глупо проникаться симпатией к девушке, которую он с большой вероятностью никогда не увидит снова, но это приятно отвлекало от мыслей о том, как он собирается выбраться с острова и что делают его родные. Ночами ему казалось, что окружающие деревья подбираются ближе, ветер шепчет в ветвях, а дождь поет ему свои песни.

Но потом приходила Леэло, и он забывал обо всем. Каждый раз он узнавал о ней что-то новое. Он часами придумывал для нее вопросы. И вскоре он уже знал ее любимый цвет (голубой), любимую еду (пирог) и самые нелюбимые домашние дела (все, что связано с охотой, – в этом они были схожи). И каждый раз после ее ухода он чувствовал, что она стала доверять ему чуточку больше, а его шансы умереть уменьшились.

Однажды ночью, когда она пришла навестить его после поздней смены Стража, она просто рухнула рядом с ним на одеяло, вместо того чтобы, как обычно, сесть спиной к двери.

– Прости, – сказала она, когда заметила, как он смотрит на нее со смущенной улыбкой. – Я забыла, что это твоя кровать.

– Все мое – твое, – засмеявшись, сказал он. – В буквальном смысле.