Накануне - Николай Кузнецов
Шрифт:
Интервал:
Вспоминаю Антонио Рупса – далеко не худшего представителя испанского офицерства. Я познакомился с доном Антонио сразу, как только приехал в Картахену. Он командовал базой, и мне приходилось часто иметь с ним дело. Высокий, красивый брюнет, приветливый и обходительный. он был приятным собеседником и гостеприимным хозяином.
Руис считал себя республиканцем, даже немного социалистом и сторонником Приато. Как начальник базы, он скорее наблюдал за событиями, чем руководил ими. Черновой, повседневной работы не любил. Когда несколько позднее в Картахену стали приходить транспорты с бомбами и самолетами, дон Аптонио не хотел брать на себя руководство разгрузкой и вечно искал человека, на кого можно было бы возложить эту неприятную миссию. Только когда на причалах скапливалось много взрывчатки (порой она лежала там огромными штабелями), Руис начинал нервничать и проявлял неожиданную энергию, чтобы поскорее вывезти опасный груз.
Зато кабинет Антонио и его столовая служили веселым местом отдыха для командиров кораблей. Комиды там тянулись особенно долго и проходили особенно весело и непринужденно. Иногда в них участвовали и наши волонтеры.
Конечно, не все офицеры были одинаковы. Я знал Р. Вердия, командовавшего флотилией подводных лодок. Он был храбрым и решительным человеком. Командуя подводной лодкой «С-5», он оказался единственным ее офицером, не втянутым в заговор. Вердия сумел повести за собой экипаж, так как пользовался полным доверием команды, и мятежники были быстро побеждены. Благодаря Вердия не только «С-5», но и все другие подводные лодки остались на стороне правительства.
К сожалению, Вердия погиб в первые месяцы войны при бомбежке Малаги.
Не похожи были на старых офицеров и командиры, выдвинувшиеся во время войны из среды матросов и старшин. Они искренне ненавидели фашистов, были полны решимости отстоять республику. Новые задачи были уже по плечу им: ведь в мирное время эти люди несли на себе основную тяжесть корабельной службы.
Большое впечатление произвел на меня, например, начальник охраны водного района Картахены Лаго. Унтер-офицер в прошлом, он работал с исключительной энергией, делал свое дело умно и толково. Таких людей можно было найти всюду, по их выдвигали медленно и неохотно. Прието, став министром, явно саботировал создание демократических кадров офицерства.
Проведя несколько дней в Картахене, я возвращался в Мадрид. Надо было доложить послу обстановку на флоте и заручиться разрешением на более длительное пребывание там.
Наша машина мчалась по прибрежной дороге на Аликанте. Меня сопровождали два маринерос – моряка, которых я совсем не знал. Антонио Руис рекомендовал взять их с собой на всякий случай. Оба маринерос были увешаны оружием. Оказалось, они анархисты, которых почему-то считали особенно подходящими для охраны – наверно, из-за их воинственного вида.
Мои спутники были настроены разговорчиво, но я плохо понимал их, поэтому мы изъяснялись главным образом языком жестов. На аэродромах Лос-Алькасарес и Сан-Хавьер, мимо которых мы проезжали, стояло несколько бомбардировщиков.
– «Потез», франсез, – объясняли мои спутники. Французские «Потез» были старенькими и малопригодными для боевых дел. Мы еще не знали, что через месяц-другой на этих аэродромах будет кипеть работа по сборке новых советских истребителей и бомбардировщиков.
Днем проехали Аликанте – живописный курортный город, совсем не похожий на Картахену. На улицах – пышная зелень, высокие пальмы. Дома яркой окраски. Много ресторанов и кафе. По набережной прогуливались роскошно одетые дамы, иностранцы. Моно встречались несравненно реже, чем в Мадриде и Картахене.
– Фашист, – процедил сквозь зубы шофер, показывая на беспечно фланирующих прохожих. Кажется, он не ошибся.
Вид у города такой, словно война его не касалась. А на рейде – немецкие и итальянские военные корабли.
Под вечер у Аранхуэса шофер, плохо знавший дорогу, свернул вместо Мадрида на Толедо. Проехали километров пять и уперлись в хвост колонны, идущей на фронт. Мои маринерос, мирно дремавшие перед этим, выскочили, размахивая пистолетами.
– Бурро (осел)!.. – яростно кричали они на шофера. Пришлось их успокаивать. Но вообще-то так недолго и переехать линию фронта, оказаться в объятиях фашистов…
В Мадрид я приехал в тот момент, когда происходила смена правительства. В кабинет Кабальеро вошли шесть социалистов, три республиканца разного толка, два коммуниста и по одному представителю от каталонских и баскских националистов. Новое правительство было сильнее старого, но получило от него тяжелое наследство.
Положение на фронтах ухудшилось. Франке взял Талаверу и торжественно объявил о начале наступления на Мадрид. В городе шли разговоры о «пятой колонне» – «кинта колумна». Выражение это стало быстро распространяться. «Кинта колумна» действовала. Но была и другая «пятерка», о которой говорили с восхищением. Я узнал о пятом полке, формирующем новые боевые отряды. Руководили полком коммунисты. На улицах становилось меньше фланирующей публики, а больше вооруженных бойцов народной милиции.
Прието стал министром. Он принял меня в своем роскошном кабинете.
– Решено отправить флот в поход на север, в Бискайский залив. Рекомендую вам принять участие в этой операции, – сказал он.
Я слышал о походе впервые, пытался узнать его цель, но Прието отделался общими словами.
– Если хотите участвовать, я дам указание новому командующему флотом Мигелю Буиса.
– Конечно, раз операция состоится, я хотел бы участвовать в ней.
– Прекрасно. А шампанское разопьем после похода. Если, конечно, встретимся… – сказал Прието со своей обычной иронической улыбкой.
Шампанское полагалось по случаю назначения его министром. А встретимся ли? Шла война, и операция предстояла боевая…
Но зачем эта операция проводилась? Прието утверждал, что для помощи баскам и астурийцам. После того как мятежники захватили Сан-Себастьян и Ирун, Астурия и Бискайя были отрезаны от Франции и не получали оттуда ни продовольствия, ни боеприпасов. Однако что мог изменить в этом отношении флот? Его поход на север был весьма рискованной операцией, а главное, покидая Средиземное море, республиканские корабли переставали блокировать порты Гибралтара и тем самым облегчали мятежникам переброску войск из Африки в Испанию.
В первый период после мятежа корабли Фрацко не осмеливались выходить в море. Мятежников выручала лишь итальянская авиация, по воздуху перевозившая войска из Африки. Надо полагать, что вместе с сухопутными силами республиканский флот тогда мог еще попытаться захватить порты в Гибралтаре. Это оказало бы огромное влияние на весь ход войны. Но увы… флот ушел на север.
Свою роль сыграло обстоятельство, что север с давних пор служил опорой испанских социалистов. Прието являлся депутатом города Бильбао, и потому на севере находилось немало его приверженцев. Предпринимая Северный поход, дон Индалесио хотел продемонстрировать свое внимание к ним. А как эта операция отразится на общем ходе войны, он не думал или не представлял себе.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!