Диктатор - Роберт Харрис

Но так было.

На выборах в том году доминировали двое. Клодий рвался стать претором, а Милон добивался должности консула. Такого насилия и подкупа во время предвыборной кампании город никогда еще не видывал, и день выборов снова и снова откладывался. Прошло уже больше года с тех пор, как в республике были законно избранные консулы. Сенатом руководили интеррексы[45], зачастую – ничтожества, имеющие полномочия лишь на пятидневный срок. Консульские фасции[46] символически поместили в храм Либитины, богини смерти[47].

«Поспеши обратно в Рим, – написал Цицерон Аттику, находившемуся в очередной деловой поездке. – Приезжай и посмотри на пустую шелуху настоящей старой римской республики, которую мы когда-то знали».

Мерилом того, насколько отчаянный оборот принимали события, стало то, что Марк Туллий возложил все свои надежды на Тита Анния Милона, который был полной ему противоположностью: грубым, жестоким, не обладающим даром красноречия и не имеющим никаких политических навыков, если не считать организации гладиаторских игр, призванных приводить в восторг голосующих, причем игры эти стоили столько, что привели его к банкротству. Милон был больше не нужен Помпею, который не имел с ним ничего общего и поддерживал его оппонентов, Сципиона Назику и Плавтия Гипсея. Но Цицерон все еще нуждался в Тите Аннии. «Я твердо сосредоточил все свои усилия, все свое время, все свои интересы, усердие и мысли – короче, весь свой разум – на том, чтобы завоевать для Милона консульство», – написал он в своей работе. Знаменитый оратор видел в этом человеке лучший оплот против возможности, которой он страшился больше всего, – избрания консулом Клодия.

Во время этой кампании Цицерон часто просил меня оказать Милону ту или иную небольшую услугу. Например, я копался в наших документах и готовил списки наших старых сторонников, чтобы Марк Туллий мог собрать голоса перед выборами. Я также устраивал встречи Тита Анния с клиентами Цицерона в штаб-квартирах различных триб и даже доставил ему мешки с деньгами, собранные моим другом с богатых жертвователей.

Однажды в новом году Цицерон попросил меня в порядке одолжения немного понаблюдать за предвыборной кампанией Милона.

– Говоря начистоту, я боюсь, что он проиграет, – признался он. – А ты знаком с выборами так же хорошо, как и я. Понаблюдай за ним и за избирателями. Посмотри, нельзя ли сделать что-нибудь, чтобы улучшить его перспективы. Если он проиграет и выиграет Клодий… Мне не нужно говорить тебе, что для меня это будет катастрофой.

Не могу притворяться, что я был в восторге от этого поручения, но я выполнил просьбу Цицерона и на восемнадцатый день января появился у дома Милона, стоявшего в самой крутой части Палатина за храмом Сатурна. Апатичная толпа собралась снаружи, но потенциального консула нигде не было видно. Тут я понял, что кандидатура Тита Анния и вправду под угрозой. Если человек выставляется на выборы и чувствует, что у него есть шанс победить, он работает ежечасно и ежедневно. Но Милон не выходил из дома до середины утра, а когда появился, то первым делом отвел меня в сторону, чтобы пожаловаться на Помпея: дескать, тот сказал, что нынче утром принимает Клодия в своем загородном доме в Альбанских горах.

– Неблагодарность этого человека просто невероятна! – возмущался он. – Помнишь, как раньше он до того боялся Клодия и его банды, что не осмеливался высунуть нос за дверь, пока я не привел своих гладиаторов, чтобы очистить улицы от этих громил? А теперь он взял змея под свой кров, но даже не пожелал мне доброго утра!

Я посочувствовал ему – все мы знали, каков Помпей: это был великий человек, но всецело поглощенный самим собой. Однако потом я тактично попытался направить беседу на предвыборную кампанию Милона. День выборов уже близок, напомнил я ему. Где он планирует провести эти драгоценные последние часы?

– Сегодня, – объявил мой собеседник, – я отправляюсь в Ланувий, в отчий дом моего приемного деда.

Я едва мог поверить своим ушам.

– Ты покидаешь Рим, когда вот-вот наступит день голосования?!

– Да это всего двадцать миль! В храм Юноны Спасительницы должна быть назначена новая жрица. Это божество того города, значит, церемония будет грандиозной – вот увидишь, там будут сотни избирателей.

– Все равно – эти избиратели наверняка уже преданы тебе, учитывая, что твоя семья связана с тем городом. Так не лучше ли провести время, занимаясь избирателями, которые еще колеблются?

Но Милон отказался это обсуждать, причем его отказ был настолько категоричен, что теперь, оглядываясь назад, я гадаю – не оставил ли он уже надежды победить в загонах для голосования и не решил ли вместо этого отправиться на поиски неприятностей? В конце концов, Ланувий тоже находился в Альбанских горах, и дорога туда проходила практически мимо ворот дома Помпея. Наверное, Милон рассчитывал, что у него есть неплохие шансы встретиться по дороге с Клодием – а это было бы удобным случаем затеять драку, которой он насладился бы.

К тому времени, как мы выступили (после полудня) Милон собрал большую вереницу повозок с багажом и слугами под защитой своей обычной маленькой армии рабов и гладиаторов, вооруженных мечами и дротиками. Сам Тит Анний ехал в экипаже во главе этой зловещей колонны вместе со своей женой Фаустой. Он пригласил меня присоединиться к ним, но я предпочел неудобства езды верхом, лишь бы не делить экипаж с двумя супругами, чьи бурные взаимоотношения были печально известны всему Риму.

С грохотом копыт мы двигались по Аппиевой дороге, высокомерно вынуждая остальных убираться с нашего пути – что опять-таки, как я отметил, было плохой предвыборной тактикой, – и находились в пути уже около двух часов, когда, как и следовало ожидать, на окраине Бовилл повстречались с Клодием, направлявшимся в противоположную сторону, обратно в Рим.

Клодий ехал верхом, и его сопровождало около тридцати помощников – они были вооружены гораздо хуже соратников Милона, и их было гораздо меньше. Я был в середине нашей колонны, и, когда Клодий проехал мимо, наши глаза встретились. Он прекрасно знал меня как секретаря Цицерона и, конечно, бросил на меня мерзкий взгляд.

Остальной его отряд следовал за ним. Я отвел глаза, так как мне очень не хотелось проблем. Но несколько мгновений спустя позади меня раздался крик и после – звон железа о железо. Повернувшись, я увидел, что наши гладиаторы, замыкавшие шествие, схватились с несколькими людьми Клодия.