Босс под елкой - Мария Вельская

— Напроверялся? — усмехаюсь.

Душа дрожит от нежности к этому невероятному подарку судьбы. К моему мужчине.

— Да. Поэтому, как на счет свадьбы в эти выходные? Дядя Антонио и тетя Марчелла все устроят!

Маленькая елка в моем кабинете в углу озорно мигает огоньками. Мол — оглашайся!

Уффф. Мне тети Марчеллы не хватало! Я ж с трудом вздохнула свободно, когда вся наша гоп-компания итальянцев унеслась навстречу приключениям… вернее, назад в Италию! А потом мы у них гостили! А потом снова заявилась в гости в Россию ностальгирующая бабушка! А-а, спасите, сколько можно!

— Чез…

— У меня теперь на целый маленький повод больше волноваться, — мою голову притягивают к плечу, — я не прошу тебя уходить с работы. Знаю, что обидишься. Поэтому, сделай мне приятное, моя птичка, — родные глаза лучатся восторгом и нежностью.

— Ты… рад? — все-таки спрашиваю. Мне нужно это слышать!

— Безумно. Теперь я точно знаю, что вы, — поглаживает мой живот, — мои навсегда. Ты же знаешь, что я люблю тебя и бесконечно уважаю, птичка, — я сейчас заплачу. Правда-правда.

Нельзя быть таким! Нельзя! Потому что для меня он самый идеальный!

— Я тоже тебя люблю, босс под елкой, — смеюсь — и крепко целуя замершего мужчину, — согласна, пиши дяде! Свадьба будет!

Иногда кажется, что судьба ничего на преподносит просто так. Ни трудности, ни подарки. И ровно год назад она подарила мне свой самый лучший подарок. Веру в себя. Мою мечту. И мою любовь. Ради этого стоило вывихнуть ногу под Новый год!

Если вы думаете, что свадьба прошла легко и просто — вы плохо знаете наше семейство!

Все, что могло случиться хоть как-нибудь не так, не поп правилам, сумбурно, с огоньком и сумасшедшими курьезами — случалось. Там были и потерянные приглашения гостям и родственникам, и огромная партия надувных, простите, кукол, которые каким-то образом проходили под категория «для мальчишника». Ох как бегал дома от швабры Чез, когда я это накладную резиново-кукольную увидела!

Оказалось, это наш товарищ Кваттрокки так решил пошутить. Ну ничего, пусть только появится на свадьбе — я тоже шутить умею! Несколько симпатичных мужчин нетрадиционной ориентации теперь твердо убеждены, что господин из Италии страстно мечтает быть осчастливленным одним из них. Всего-то и нужно было добыть его фото из сети и сделать анкету на сайте знакомств.

— Ты жестокая женщина. И опасная, — хохоча, выдал Чез, когда увидел это безобразие. Но возражать почему-то не стал. Наверное, вспомнил швабру.

Так вот, как говорится, с шутками, прибаутками, спорами, разговорами, созвонами с папой и многочисленной родней Чеза и приближался дурдом.

Чесно признаю — я не хотела пышной свадьбы! Да что там, я, как тихая скромная девочка предлагала просто прийти и расписаться. Но куда там! Чез уперся рогом! Хочу, говорит, такую свадьбу, чтобы весь город гудел!

Ага, а бывший мэр с дочуркой удавились от злости, конечно.

В общем, так или иначе, но время пришло, и вот несчастная истерзанная злобными модельерами и родственниками невеста стоит сейчас в небольшой комнатке на втором этаже ЗАГСа и нервно дергается. По-моему, у меня даже глаз уже дергается заодно в нервном тике — с такими-то сборами!

— Фух, ну что, мать, готова надеть тяжкое ярмо семейной жизни? — Алька тоже тут — похорошевшая, нарядная, с ослепительной улыбкой на лице и тонкой паутинкой сеточки в роскошных огненных волосах.

Только взгляд какой-то уж больно задумчивый. Как-то притихла подруженька в последнее время, не случилось бы чего…

— Я-то может и готова, да только нельзя ли это как-то побыстрее, а? — ворчу.

— Ха-ха, насмешила, — вступает в разговор вторая подружка невесты — Бьянка.

С сестрой Чеза мы удивительно быстро нашли общий язык. Чудесная девушка оказалась — добрая, смешливая, заботливая, искренне переживающая за каждого из членов своей огромной семьи. Большое у Бьянки было сердце.

— И много всего запланировали? — уточняю, боюсь поднять взгляд на себя в зеркало.

— Много, — бодро отвечает фея Бьянка — в дивном золотом платье со струящейся юбкой и без рукавов, — у нас там бег в мешках на конкурсах, фэнтези-частушки, — косой взгляд на Альку, конкурс от гномов «кто кого перепьет», гномий здравур в действии…

— Алька-аа, — выдыхаю, — ты же обещала!

Подруга невинно хлопает глазами. Мол ты чего, мать? Как тут не развернуться, когда жених дает деньги и одобряет?

Ох-хооо… Стоит ли говорить, что ругаться с этими креативщицами бессмысленно? Я так и вижу, как свадьба плавно перетекает в дурдом на выезде. А, значит, что? Значит, правильно, главное вовремя сбежать!

— Давай, посмотри на себя, Норка. Такую красотку ещё украдут по дороге к алтарю, так что лучше поторопиться! — подруга показывает большой палец.

Так, ну что? Я выдыхаю, набираюсь храбрости — откуда только эта робость — и все-таки поднимаю глаза на зеркало. В нем… отражается сказочная фея, не иначе. Белокурые волосы спадают волнами на плече, локоны блестят, на губах расплывается улыбка, щеки горят. Легкий макияж подчеркивает правильные и миленькие вполне черты лица и голубизну глаз.

Ну что?

Плечи открыты. Ворот платья и рукава начинаются чуть ниже, эдакое декольте, сидящее на плечах. Изумительные кружевные рукава, — прозрачные, с белыми вставками цветов, и плотный кружевной верх из светлой ткани. Юбка достаточно пышная, спадает до самого пола и завершает образ волшебной принцессы. На шее подмигивает кулон с сапфиром, в ушах — серебряные серьги с этим же камнем — подарок Чеза к свадьбе.

Я приоткрываю губы, чувствуя, как в груди ворочается позорные комок.

Счастья? Восторга? Легкой грусти?

В дверь стучат. Там ждет папа.

— Пора, — хрипло командую сама себе и, чуть поддев юбку, шагаю на каблучках к двери.

Вижу, как расширяются папины глаза от восторга, как в них блестят слезы.

— Девочка моя, — поспешно смахивает их рукавом, — какая же красавица…

Это он ещё не знает о том, что через восемь месяцев — или даже быстрее — станет дедушкой…

Я опираюсь на руку отца.

Подружки, перепихиваясь, идут следом.

Мы чинно спускаемся по винтовой лестницы вниз, в большой зал, который полон сегодня гостей. Звучит «Свадебный хор» из оперы «Лоэнгрим» Рихарда Вагнера. Он популярен на Западе, и мне нравится гораздо больше уже изрядно затасканного Мендельсона.

Торжественная и нежная музыка проникается в самую душу, заставляя что-то внутри расправить крылья и шагнуть вперед с лестницы на блестящий паркет.

Ковровая дорожка идет между рядами гостей. Мельком я замечаю Ирму Генриховну, вытирающую глаза платочком, а рядом — знаменитого деда Чеза. Высокий подтянутый мужчина не выглядит стариком — просто блистательным джентльменом, которого возраст лишь украшает. Острые глаза смотрят на меня с одобрением и неожиданным теплом.