Ведьмин рассвет - Екатерина Лесина

я не в обиде, - Буран стянул нитку через голову. – Только руками не трогать!

А я вот ничегошеньки не понимала, только чувствовала себя полной дурой, которая подняла панику судя по всему на пустом месте.

- Это та сила, которую ты почуяла? – поинтересовался Мир.

Я кивнула, прикусив губу.

- Это его сила, - Лют растопырил пальцы, но к сосульке не коснулся. – Как твоя идет от земли, так его – тоже от земли, но той, которая предвечным льдом скована. Кстати, не ошибусь, если скажу, что это ледяной камень?

- Не ошибешься, - Буран улыбался широко и довольно. Кажется, проигрыш его не слишком-то огорчил. Наоборот, он разве что не сиял от счастья… - Отец дал. Мол, мало ли чего да как… мы ж там живем, на Северах. Там холод, хорошо, а тут вечно жарень. Зимой еще более-менее, а летом так вообще тяжко. Вот и берем с собой. Пока не истает, можем спокойно жить… на тебя я почти весь и потратил. Силен.

Это Буран произнес с уважением.

И Зар склонил голову, кажется, кланяясь, хотя могу и ошибаться. А потом взял и снова руку протянул, которую Буран и пожал спокойно так.

Ничего не понимаю…

- Спасибо, - сказал Лют, убирая руку. – Я читать читал, но чтоб близко… сам понимаешь, такие вещи в сокровищницу, даже если попадут, надолго в ней не останутся. Ледяной камень по сути своей и есть лед, но измененный силой источника. Как…

- Как вода?

- Именно. Тает он куда медленней обычного, и дети Зимы подпитываются его силой.

- И тогда получается…

- Я бы не опозорился, используя иной артефакт, - прогудел Буран несколько обиженно. – Это же ж… не знаю даже как сказать.

- Тогда приношу свои извинения.

Я… я чувствовала себя полной дурой.

- Ничего. Ты ж не знала. А Стужу ты, ушастый, не обижай. Хоть дурная на всю голову, а все ж родня… почти… - Буран махнул рукой и проворчал. – Бой-то записывали? А то отец пенять станет, что не выложился полностью и все такое…

- Она ведь тебе не нужна, так?

- Не нужна, - согласился Буран. – Вредная она. И гадкая… нас же малыми словом связали. И потом заставили повторить, как подросли. Я ж не хотел… мамка тогда тоже с отцом ругались постоянно. Она говорила, что Стужа глухая, что она мне жизнь попортит, что… он тоже ругался. Все ругались. И я злился. А у нее язык такой… что ни слово, то гадость. Парню я бы скоренько все объяснил, а девку же ж бить не станешь. В общем, тут оно и к лучшему.

- А станок? В нем ведь дело?

- В нем, чтоб его, и дело… не будь его, отец бы точно не стал неволить. Да только толку-то, когда за него кроме Стужи и сесть никто не может. А у нее все криво да косо получается. То-то и оно… теперь-то ни у отца, ни у её отца ко мне претензий не будет.

И улыбка стала широкой-широкой.

Все-таки гад он, Буран из детей Зимы, причем редкостный. Сам же девчонку довел. И чую, специально, сам к побегу подтолкнул, и следом отправился. И будь такая возможность, станок отнял бы, не задумавшись.

А потому…

Я сделала глубокий вдох. И выдохнула, сдерживая рвущееся наружу проклятье.

- Мы не враги? – уточнил Буран.

- Нет, - ответил за всех Мир. – Но и не друзья…

- Ну и ладно.

Последнее обстоятельства Бурана совершенно не опечалило.

Стужа сидела там, где её и оставили. Рядом с князем. И в руках держала фарфоровую чашку с кофе. Вторая была у князя. Я бы вот тоже не отказалась.

- Недоразумение, - сказал Мир. – Уладили. Теперь вот… чего дальше-то?

- А чего дальше? – князь пожал плечами. – Сюда иди, олух ушастый…

Зар почему-то на меня поглядел. Жалобно-жалобно.

- И не зыркай, она тебя в это все не тащила. Сам влез… так вот… силой владетеля земель данных, - прозвучало это как-то излишне пафосно. – Объявляю тебя, Зар, и тебя, Стужа из дома Зимы, женихом и невестой…

Ну хоть не мужем и женой сразу.

Кажется, это подумала не только я, потому как Зар явно выдохнул с облегчением.

- Ура? – сказала Свята шепотом. – Или не очень?

- Ура, ура… - князь допил кофе. – Вечером объявим и для всех. А пока подите-ка, детки, погуляйте… только без приключений постарайтесь. А то ж люди ждут.

Сперва я даже не поняла, про каких людей он говорит. А потом сообразила. Комиссия. Художественная. Которая будет оценивать творчество. И… надо, наверное, уходить.

- Идем, - Свята тоже до этого додумалась, заодно ухватила за руку Стужу, которая окончательно растеряла весь задор. – А то и так на форуме пишут, что тебе подсуживают…

И не только на форуме.

В толпе мы затерялись, причем как-то вот легко. Я думала, что на нас все-то будут смотреть, обсуждать, а оказалось, что внизу ни до меня, ни до Стужи, растерянно-молчаливой, никому-то и нет дела. Гремела музыка. Пахло шашлыком и попкорном. Кто-то зазывал купить мороженое. И люди гуляли по площади, мимо ограды, по улочкам, которые разбегались в разные-то стороны…

И я сама не поняла, как оказалась на одной из этих улочек с мороженом в руках. Три шарика – шоколадный, белый и розовый, политые сиропом и посыпанные разноцветной шоколадной стружкой.

Красота.

И дышать легче стало. Все-таки нервы у меня, мягко говоря, так себе.

- Ну, - Свята остановилась у какой-то лавочки. Улочка уходила от площади, а потому людей тут было немного. И лавочки оставались свободные. – Рассказывай.

- Что рассказывать? – Стужа сжимала мороженое решительно. – Я… я просто хотела учиться…

- Чему?

- Не знаю. Чему-нибудь… не дома. Уехать.

- Так плохо было?

- Нас пятеро в семье. Я и еще четыре сестры. Только они все с даром, а я вот… я глухая.

- Три? Два? Пять? – прошептала Свята в сторону и громче поинтересовалась. – Что я сказала?

- Да не в этом смысле глухая! – отмахнулась та. – Я силу не слышу. Потоки. И значит, не могу их направить толком, так, чтобы правильно, чтобы не путались. Чтобы мелодия складывалась. А следовательно, на станке работать… на нормальном. На бабушкином как-то еще выходит, а на обычном