Заноза Его Величества. Книга 2 - Елена Лабрус

— Свобода нравов, цинично, грязненько, — передразниваю я её, посасывая палец. — И куда всё это делось? Ты всё же в дремучем средневековье. Привыкай! Ничего не могу с собой поделать. Люблю мясо с кровью. И вот такие десерты к посткоитальной исповеди.

— Бе-бе-бе! Всё равно плохая собака, — вытирает Дашка мои губы платком. Вытирает и пальцы.

— А мне нравится, — пытаюсь я её поцеловать, но она брезгливо отворачивается. — Мне нравится в тебе всё. И это такое невероятное ощущение безграничной близости и абсолютного доверия, которому ты меня, кстати, научила. Ну? — подставляю я губы для поцелуя. — Не разочаровывай меня.

— Ладно, чёрт с тобой, — аккуратно ведёт она языком по моим губам. — И чего только не сделаешь ради королевской короны.

И какие уже поцелуи, когда смешно. Так или иначе, а она ведь своего добилась.

— Чёрт! — уже поднявшись, стискивает она ноги, давая понять, что по ногам потекло. — В этой комнате есть ванная?

— Сомневаюсь, — оглядываюсь я в поисках двери.

— Тогда ты иди, а я — к себе. Хоть трусы надену. Я вообще-то ждала, что ты завалишь меня прямо после завтрака.

— Прости, что не оправдал твоих ожиданий, — застёгиваю я ширинку.

— Так что там насчёт Брина?

— А я надеялся, что ты забудешь, — сажусь я обратно на кровать. — Ты же собиралась идти.

— Вот и не тяни время, — упирает она руки в бока, давая понять, что не отступит.

— Всё просто до банального, Даш, — вздыхаю я. — Пока Филипп был в походах и занимался объединением королевств, Маркус трахал его молодую жену.

— Серьёзно?

— Абсолютно. И в полном смысле этого слова затрахал её до потери рассудка. В один прекрасный день она сиганула с башни. А придворный врач сказал, что она была беременна.

— Ого, — задумчиво качает Дашка головой. — Скверная история.

— По-хорошему, Филипп должен был его казнить. Даже их обоих. Но он всегда выше этого — кровопролития, смертной казни. И он просто Марка выгнал. Даже права на престол не лишил. Ибо злые языки приписывают Императору бездетность.

— Понимаю, лучше уж брат, чем кто-то посторонний сядет на престол во главе Империи, ради которой он так многим пожертвовал, — снова скрещивает она ноги. — Спасибо! Прости, но я всё же пойду. Мне теперь ещё и в туалет надо.

— Беги, беги, — улыбаюсь я. — Нет, постой!

Подскакиваю с кровати и у двери всё же срываю поцелуй. Долгий, мучительно прекрасный поцелуй.

— Я буду скучать. Не задерживайся.

— Разве я могу, — хмыкает она. — меня там канцлер ждёт, Дамиан, Гриф, Барт. В общем, есть где развернуться.

И с этими словами выпархивает из комнаты.

А я, поддёрнув штаны, иду до Зала заседаний и всё думаю о том, как же я, похоже, сам себе врал, когда говорил, что мне всё равно сколько Дарье лет, а главное, сколько мужчин у неё было до меня. Я всё же хренов собственник. Я бы извёлся, пока не выпытал это у неё. А потом извёлся, представляя её с другими мужиками.

Меня от вида Тиза, тискающего её, до сих пор подбрасывает. Я бы его казнил, если бы не вмешался Гриф. Но мысли о Брине навевают на меня ещё большую тоску.

Именно тоску. Глубоко затаённое понимание того, что он хорош. Очень хорош. Всегда был хорош. Во всём. С детства. И что сейчас я неотёсанный мужлан по сравнению с ним, а он умён, образован, красив, изыскано аристократичен. Холоден и расчётлив, но для женского пола это скорее достоинство, чем недостаток. С выражением вечной скуки на лице, что тоже неизменно приковывает к нему женское внимание.

И я проигрываю ему. Где-то глубоко в душе я это точно знаю. Как и то, что он оказался сообразительнее, быстрее, точнее. Что проявил нешуточный интерес и чуть не увёл Дарью у меня из-под носа. Осознание этого факта просто убивает меня. Ведь по сути — он увёл. Просто Дашка успела обзавестись подругами, и только её заслуга в том, что ей помогли сбежать. Её, не моя, ортов я идиот! Я её чуть не потерял. Чуть не проиграл Марку, даже не начав поединок.

«Надо пригласить его во дворец и посмотреть собственными глазами», — чтобы не изводить себя пустыми домыслами, решаю я.

Да и вообще потолковать с ним не помешает. Нравится он мне или нет, это вопрос не личный, а государственный. Границы закрыты, деваться ему всё равно некуда. Да и бегут они все из Империи сюда, потому что нет у нас с Филиппом договорённостей выдавать людей, преступники они или нет. А значит, Брин или сбежал очередной раз. Или они всё же помирились, и он здесь шпионит на Императора, что тоже не исключено.

И с мыслями о своих шпионах, которые давно ничего не присылали важного из Империи, я и вхожу в Зал заседаний.

И в первую очередь подзываю Грифа и Барта.

— Кто из вас в курсе, что у нас пропал фей? — рассматриваю едва пробившуюся щетину на непривычно гладком волевом подбородке генерала.

— Фей?! — пожимают они плечами синхронно.

— Да, восемнадцатилетний юноша Амато, сын доньи Росарио.

— Чей муж погиб в прошлом году, получив несовместимые с жизнью травмы в другом мире? — хмурится Барт.

— Да, какой-то пьяный тупо швырнул в него бутылкой, — уточняю я. — И теперь несчастная женщина мало того, что ещё не оплакала мужа, так теперь лишилась и сына.

— Но почему они ничего не сказали? — разводит руками Гриф.

— По кочану, — осаживаю я Белоголового. — Скажи мне лучше, почему я узнаю об этом спустя почти два месяца и не от вас, а от Дарьи? — крайне недовольный, отмахиваюсь я, не желая видеть их даже бритые рожи.

— Мы разберёмся, Ваше Величество!

«Можно подумать, это обсуждается», — занимаю я своё место и приветствую всех присутствующих скупым кивком головы.

Таким же кивком даю слово канцлеру.

— Давайте начнём с чего попроще и поприятнее. Свободные замки. Пустующие земли. Пополнения казны за счёт покинувшей Абсинтию аристократии.

И со словом «поприятнее» я, конечно, погорячился. Хороших новостей я и не ждал. Хотя ровно в тот момент, как Она появляется в дверях, я и понимаю: неважно насколько всё плохо, неважно, что там я себе надумал, потому что главное, что она здесь, она рядом, она — моя, а со всем остальным мы справимся. Обязательно справимся!

— Господа, спасибо! — кланяюсь я, словно мне Нобелевскую премию вручили, когда все присутствующие в зале заседаний встают меня поприветствовать. — Рада вас всех видеть в добром здравии, — прикладываю руку к груди. — Прошу, присаживайтесь! Это рабочая встреча, а не светский приём. Надеюсь настрой у вас боевой, а потому не будем терять времени.

Но всё же пока канцлер лично не подвигает для меня стул, все так и стоят, даже мой король.