Солнечный камень - Алекс Рудин

Вилкас поднял голову. Толстые прутья деревянной решётки отчётливо выделялись на фоне посеревшего неба. Близился рассвет.

Он ещё раз напряг руки и почувствовал, что может освободиться. Обдирая кожу, вытащил левую кисть из тугой хватки ремня. Затем стряхнул ремень на землю и поднялся на ноги.

Прямо под собой он увидел тело змеи с раздавленной головой. Это был уж — толстый, чёрный, но совершенно безобидный. В дальнем углу ямы сплелись в тесный клубок трое его собратьев. Весна. У змей начинался брачный период.

Не трогая их, Вилкас поднёс руку к лицу. Между большим и указательным пальцем он увидел четыре красных точки — следы укусов. Сжал ладонь в кулак, разжал и снова сжал. Пальца действовали.

Тогда Вилкас подпрыгнул и ухватился за брус решётки. Раскачиваясь всем телом, он попытался сдвинуть её в сторону. Решётка не поддавалась — не так-то просто стронуть с места такую тяжесть! Да ещё и он повис на ней всем весом!

Но другого способа не было. Вилкас раскачивался, сколько хватало сил. Потом спрыгивал на землю, несколько минут отдыхал и пробовал ещё раз.

Во время очередного отдыха он услышал наверху тихие шаги.

Видно, боги на его стороне! Это наверняка вайделоты, идут проверить пленника. Если бы они увидели, как он качался на решётке — Не миновать бы Вилкасу новых побоев.

Вилкас мигом уселся у стены, спрятав руки за спину, и притворился, что спит.

— Вилкас! — раздался сверху тихий шёпот.

Агне?

Он открыл глаза и поднял лицо.

Агне!

Встревоженно оглядываясь, девушка склонилась над решёткой.

— Вилкас, ты жив!

Девушка всхлипнула от облегчения.

— Отец только что сказал мне, что ты здесь.

— Агне! — ответил Вилкас. — Ты можешь отодвинуть решётку? Мы убежим вместе!

— Нет, нет!

Агне отчаянно замотала головой.

— Отец знает, что я здесь. Это он прислал меня к тебе.

— Зачем? — недоумённо спросил Вилкас.

Мгновение девушка молчала, а потом ответила:

— Он хочет, чтобы ты стал вождём вместо своего отца.

— Как это? — изумился Вилкас.

— Не сразу, — торопливо ответила Агне, — Нет! Скоро твоё племя придёт в священную рощу — так сказал отец. Он хочет, чтобы ты поговорил с Арнасом и другими пруссами. Убедил их отказаться от чужого бога и принести в жертву его посланников. И тогда всё будет по-прежнему! Боги будут благоволить пруссам, а пруссы будут славить богов. Твой отец останется вождём, а когда он состарится — ты по праву займёшь его место. Криве-Кривейто поможет тебе в этом!

Вилкас застыл, прислонясь спиной к стене ямы. Агне говорила именно то, о чём мечтал он сам. Предлагала вернуть всё к прежним временам.

Если бы уговаривать его явился сам Криве-Кривейто, Вилкас не поверил бы ни одному слову. Но старый жрец знал, кого послать.

— А мы с тобой? — спросил Вилкас. — Мы будем вместе?

— Конечно! — твёрдо ответила Агне.

Не верить Агне Вилкас не мог. Иначе — зачем жить?

Всё, о чём он мечтал, снова могло исполниться! Нужно было только переубедить отца. Что ж. Значит, настало время обрести своё мнение.

Вилкас отчётливо понял, что это его единственный шанс.

— Я согласен! — ответил он.

— Вилкас! — воскликнула Агне, — Я люблю тебя!

Вдруг она заметила змею, лежавшую возле ног Вилкаса.

— Что это?

— Уж, — ответил Вилкас, проследив взгляд девушки. — Упас ночью мне на голову.

— Ох!

Во вздохе Агне слышалось искреннее облегчение.

— Я побегу к отцу, скажу, что ты согласен. Пусть он освободит тебя!

Агне прижалась к решётке и протянула сквозь неё руку. Вилкас дотронулся до тонких пальцев девушки — они были тёплыми и едва заметно подрагивали. Агне дотянулась и легко потрепала Вилкаса по голове.

— Я вернусь!

Затем девушка исчезла. А Вилкас подпрыгнул и снова повис на решётке. Впервые в жизни он решился пойти против воли отца, и странное возбуждение переполняло его.

Через полчаса к яме явился сам Криве-Кривейто в сопровождении вайделотов.

— Ты действительно решился помочь мне? — спросил он, внимательно глядя через решётку в лицо юноше.

— Нет! — твёрдо ответил Вилкас.

Губы Криве-Кривейто дрогнули от удивления.

— Я хочу помочь своему отцу и своему народу, — объяснил Вилкас. — Я считаю что всё должно остаться по-прежнему. Так, как было до прихода монахов. Старые боги должны править на небе, а на земле пусть будет союз пруссов.

— Умный мальчик! — одобрительно сказал Криве-Кривейто. — Агне уверяла меня, что ты прискакал. Чтобы о чём-то предупредить нас, но я не сразу поверил ей. Теперь вижу, что зря. Смотрю, ты смог освободить руки!

Криве-Кривейто тоже заметил раздавленную змею. Но ничего не сказал, лишь кивнул вайделотам:

— Отодвиньте решётку! И спустите ему лестницу.

Глава 13

Июнь 1970-го года, Балтийск, Калининградская область СССР

— Гореликов, ты в своём уме?

Жорик брезгливо поморщился, оглядывая дядю Славу. Говорил он специально громко, чтобы привлечь внимание Валерия Михайловича.

— Привести в камеральную лабораторию этого... постороннего! Здесь научная лаборатория, а не пивная. Ценные артефакты хранятся! Если что-то пропадёт...

— Жорик! — с угрозой сказал я. — Ты не зарывайся, понял! Это не посторонний, а наследник барона фон Рауша. И очень хороший слесарь. Правда, дядя Слава?

— Я на Балтийском судоремонтном сорок лет, — сказал дядя Слава. — Вот этими самыми руками...

Он с любопытством и робостью оглядывал лабораторию. Возмущение Жорика подействовало на дядю Славу не больше, чем жужжание мухи. Он даже мою реплику про барона пропустил мимо ушей.

— Понял? — спросил я у Жорика. — И, между прочим, половину этих «ценных артефактов» нашли мы.

— Кто это «мы»? Ты не хами, Гореликов! Иначе живо вылетишь из экспедиции. И так уже на волоске висишь, забыл? Все находки сделаны, благодаря грамотному научному руководству! И ты должен быть благодарен своим руководителям за то, что тебе дали возможность у них учиться!

— Руководителям я и благодарен, — отбрил я. — А ты здесь при чём?

— В последний раз предупреждаю, — вскипел Жорик. — Выметайтесь из лаборатории, иначе я буду вынужден сообщить Валерию Михайловичу о твоём поведении!

Девчонки, которые работали на камералке, с любопытством смотрели на нас. Наша с Жориком стычка из-за Светы ни для кого не была секретом. И теперь все с интересом ждали, что будет дальше.

— А вы чего