Украинский рубеж. История и геополитика - Наталия Алексеевна Нарочницкая

другие подоплеки — как материальные, так и в области сознания современного либерального общества.

Почему в Югославии бомбардировки целенаправленно уничтожали объекты жизнеобеспечения городов? Погибло менее 100 военнослужащих сербской армии, но несколько тысяч гражданских лиц, более 400 детей. Это не случайность, а расчет воздействовать как на принципиально новые параметры существования индустриального общества, так и на новый тип сознания.

Урбанистическая цивилизация капитулирует не когда армия разбита, а когда останавливаются водопровод и канализация в миллионных городах, а шантаж властей как гуманитарными интервенциями, так и террористическими актами удается, когда либеральное сознание «граждан мира», несопричастных судьбе своего Отечества, не отождествляет себя с нацией, ее историей и ее армией. Такое сознание — современный продукт идеологии глобализма и проповеди открытого гражданского общества.

Итак, печальным итогом материального «прогресса» в области развития военной мощи и «либерального прогресса» в области государственного и национального сознания стал правовой нигилизм, крушение основополагающего понятия международного права — суверенитета и денационализация сознания. Все это, увы, — объективные предпосылки к тому, чтобы терроризм стал не частным явлением, а неизбежно одной из форм противостояний в эпоху глобализма и философии гражданина мира: «Где хорошо, там и Отечество».

Терроризм — порождение политики и идеологии глобализма

Осознавая уязвимость своей претензии на глобальное управление без глобального контроля над мировыми энергоресурсами, США создали мощнейший механизм финансового, политического и военного давления на мир в целом и на каждого члена мирового сообщества в отдельности. Идеологически все это также оформлено в доктрину глобализма, не случайно проповедуемую именно США. Следует напомнить, что центральным пунктом американской государственной идеологии была религиозная идея англосаксонских пуритан: идея «нации искупительницы» — Redeemer Nation. Поэтому стратегия США по отношению к объектам их интервенций идеологически мотивирована высшими цивилизаторскими целями.

«Господь, — взывал еще сто лет назад американский сенатор А. Беверидж, — сделал нас образцовыми организаторами мира и создателями системы там, где царил хаос. Он дал нам способность к руководству… среди дикарей и народов зла». В американской доктрине Manifest Destiny — «божественного предопределения», освящающей моральное право на географическую экспансию, проявлялась всегда спокойная кальвинистская уверенность в том, что Бог воздаст уже на земле именно тем, кто достоин Его милости, а проявлением этой милости и показателем богоизбранности и предназначенности ко Спасению является земной успех и материальное процветание. Нет нужды указывать, насколько этот основополагающий постулат кальвинизма противоречит основополагающему началу Нового Завета и Нагорной проповеди: «Блаженны нищие духом… Блаженны изгнанные за правду»…

Президент В. Вильсон после сокрушения традиционной Европы в Первой мировой войне витийствовал: «Америке уготована невиданная честь осуществить свое предназначение и спасти мир». По признанию философов, именно вильсонианство совместило пафос «орудия Бога» с либеральным багажом. Напомним, что девиз на государственной печати США гласит «Novus ordo seclorum» — «Новый порядок на века». США произвели «теологизацию» своего мирового проекта и отожествляют свои интересы с морально-этическими канонами универсума. В такой философии соперник или противник США становится врагом света и исчадьем ада.

Принятие как западным, так и посткоммунистическим миром идеологии глобализма почти как естественной — вот что является действительно наследием пресловутой идеологической борьбы, в которой соперничали две родственные идеи униформного мира под эгидой глобального управления. А почти тоталитарное навязывание идеологии глобализма — это прямой итог победы либерального универсализма над коммунистическим.

Однако большинство из идеалов Нового времени, достижение которых логично связывать с естественной глобализацией, не тождественной идеологии глобализма, — универсализация научно-технического прогресса и развития, демократия в мировой политике — «суверенитет народа» и равенство государств — оказываются нереализуемыми именно из-за «идеологии глобализма». Ее философское воплощение приводит, среди прочего, к устранению всех великих культурных и национальных традиций человечества, без которых страны и цивилизации превращаются из субъекта в объект политики, утрачивают историческую инициативу. Ее политический аспект — возврат к идеологии «сверхгосударства» для избранных и акцент на примате универсальных наднациональных стандартов и ценностей и «общемировых» интересах для остальных.

Это уже прямой результат конца биполярного мира и затрагивает не только Россию, но также и Европу, которая, похоже, осознала, что американская стратегия вышла на новые рубежи, за которыми Европа — это уже не центральная ось, а региональный уровень, это пройденный этап глобализации. Это всего лишь обеспеченный тыл для формирующейся англо-американской оси мировой истории.

Недавние резкие заявления Франции и Германии по поводу американской решимости предпринять удар против Ирака без оглядки на мировое сообщество и даже на своих союзников весьма симптоматичны. Эта критика, как и бесцеремонная отповедь Д. Рамсфельда, отражают проявление противоречий между континентальной Европой и англо-американским миром и его вселенскими амбициями. Эти противоречия, умело гасимые «советской угрозой», имеют куда более глубокие корни, чем послевоенное единство против СССР.

Похоже, европейцы почувствовали, что глобализация мировой политики, которую они всемерно поддерживали на «панъевропейском» этапе — уничтожение последних антиатлантических островков на континенте (Югославия) и втягивание в западную структуру Восточной Европы, уже не служит европейским интересам, они становятся инструментом англосаксов.

Однако неизбежное столкновение американский амбиций с сопротивлением других миров, поглощаемых американским глобальным управлением, отразится на Европе куда больнее.

Идеология глобализма и неизбежный ответ — порождение всемирных амбиций западной цивилизации.

Сегодняшний мир являет очевидный конфликт между западным «сверхгосударством», претендующим на управление миром, и трансграничным отпором подавляемых цивилизаций, проявляющемся в разных формах, среди прочего, и в форме терроризма, не подконтрольного правительствам. США умело используют жупел мирового цивилизованного сообщества, перекладывая ответственность на другие страны и стремясь перенацелить на них растущий в опасных темпах гнев незападного мира. Это уже опасно накалило отношение между христианским и нехристианскими мирами, прежде всего с исламским, и может привести в итоге к катастрофическому столкновению между ними.

Патриарх англосаксонской исторической мысли оставил почти тридцать лет назад удивительно прозорливые заметки: «Концентрические атаки современного Запада на Исламский мир ознаменовали и нынешнее столкновение между двумя цивилизациями. Очевидно, что это часть более крупного и честолюбивого замысла, где Западная цивилизация имеет своей целью не больше и не меньше, как включение всего человечества в единое общество и контроль над всем, что есть на земле, в воздухе и на воде, и к чему можно приложить для пользы дела современную западную технологию. То, что Запад совершает сейчас с исламом, он одновременно делает и со всеми существующими ныне цивилизациями — Православно-христианским миром, Индуистским и Дальневосточным… современное столкновение ислама и Запада не только глубже и интенсивнее, нежели любое из прежних, оно тоже представляет собой весьма характерный эпизод в стремлении Запада вестернизировать весь мир».

В структурном переделе мира, приобретшем уже не европейские, а евразийские масштабы после входа в Афганистан и Среднюю Азию, обнажилась реальное воплощение идеологии глобализма под эгидой США,