Обгоняя смерть - Тим Уивер

На фасаде над большим окном потрескивала голубая неоновая надпись «ЯЧЕЙКИ С НАДЕЖНЫМИ ЗАПОРАМИ». За пустой конторкой тянулись ряды красных ящиков. Майкл прошел мимо человека, стоявшего перед открытой дверцей, и направился к ячейке номер четырнадцать, находившейся слева от окна. Поставил сумку, набрал комбинацию цифр и открыл дверцу. Внутри лежал небольшой коричневый конверт.

Когда Майкл стал рассматривать его содержимое, другой человек запер ячейку и направился к выходу. Я быстро перешел улицу, поднялся по ступеням и взялся за ручку, когда он выходил. Он бросил на меня взгляд и удивленно вскинул брови, увидев, как разукрасили мне лицо, а потом оглянулся, идя по улице. Миновав пять машин, он прошел мимо моей, взятой напрокат. Я поставил ее там перед тем, как ехать на метро в Редбридж.

Машина должна была находиться поблизости.

Я вошел внутрь и закрыл за собой дверь. Майкл стоял спиной ко мне и все еще проверял содержимое конверта. Через несколько секунд он захлопнул дверцу, поднял сумку и повернулся.

И уставился на меня.

— Дэвид, — произнес он. Вид у него был потрясенный, челюсть слегка отвисла, лицо побледнело. Но он быстро овладел собой. — Должен признаться, не думал, что мы увидим вас снова.

— Что ж, даже церковь не всегда все понимает правильно.

— Да. — Он улыбнулся. — Конечно.

— Где Алекс?

Он легким кивком подтвердил, что понял, о ком речь.

— Говорить громче?

— Нет, я слышал. Почему вас это интересует?

— Где он?

— Зачем вам это знать?

— Больше спрашивать не буду.

— Послушайте, — заговорил он, — давайте пойдем друг другу навстречу. Вы скажете, почему вам это так важно, а я сообщу, где Алекс.

Я не ответил. Он хотел перевести разговор в другое русло.

Заманить меня в очередную западню.

— О, не беспокойтесь, я не собираюсь превращать это в исповедь. — Он снова улыбнулся. — Наши католические друзья, похоже, обретают прощение в мгновение ока. Пара молитв «Радуйся, Мария», и ты очищен от грехов. Думаю, искупление должно даваться труднее.

— Мне плевать, что ты думаешь. Где он?

Майкл сощурился.

— Дэвид, вы создаете себе большие проблемы.

— Вы пытались меня убить.

Он пожал плечами.

— Вы пытались меня убить.

— Я тут ни при чем.

— О, конечно! — Я указал подбородком на конверт в его руках. — Ты понятия не имеешь, что происходит за стенами твоей церкви.

— Дэвид, одно имя ничего не значит.

— Хочешь сказать, что приехал сюда напрасно?

Майкл покачал головой:

— Я не понимаю ваших побуждений. Зачем это вам? К чему заходить так далеко? К вам это не имеет никакого отношения. Вы могли отказаться от своего намерения в любое время. Но не отказались, и теперь… теперь будете разрываться на части. Зачем? Ради денег?

Я не ответил.

— Не думаю, что ради них. Вы, очевидно, заработали уже достаточно. Дело в вашей целеустремленности, да? Хотите завершить то, что начали. Я отношусь к этому с уважением. Я такой же. Люблю все доводить до конца. Не позволяю становиться на пути к моей цели.

Я понимал, куда это ведет: «Связано это твое рыцарство с парнем — или с твоей женой?» Они случайно обнаружили кое-что и теперь хотели вернуться к этому. Деррин для меня много значила. Являлась брешью в моей броне.

— Думали, что для вашей жены существовала какая-то надежда, даже в конце?

— Заткнись, черт возьми.

— Надежда есть всегда, правда? Не будь ее, вы бы не находились здесь.

— Ты что, оглох?

— Бороться со смертью невозможно. Она неощутима. Это непобедимый враг, неравный бой, противник, приближения которого не видишь. — Уголки его рта опустились: видимость печального выражения. — Я понимаю ваши чувства. Я знаю о страхе смерти, Дэвид, — и о страхе того, что будет после. Знаю, что вы боялись за нее.

Я молча смотрел на него.

— Разве не боялись, Дэвид? Человека без религии, без веры пугает то, что будет потом с женщиной, которую он любил?

Он видел, что на меня это действует.

— Не хотели бы узнать?

Он шагнул ко мне.

— Вот почему вы все еще интересуетесь этим, разве не так? Вот почему вы здесь.

Еще шаг.

— Вы хотите узнать, куда она ушла. Почему должна была уйти.

Еще один шаг.

— Как ни тяжело слышать это, Дэвид, только Богу известно, почему и когда наше время приходит к концу. И, увидев, что кое-кто в нашем мире дерзает ходить по канату между жизнью и смертью и сам решает, как близко хотел бы соприкоснуться с загробной жизнью, Он огорчается. Я уверен в этом. Потому что ни вы, ни я не властны над нашим временем. Это не наше дело.

Майкл замолчал, приближаясь ко мне.

— Это дело Бога. И людей, которых Он изб…

Я выбил конверт из его рук. Майкл уставился на разлетевшиеся по полу документы, а я сунул руку за пояс сзади и достал пистолет. Он отшатнулся и вскинул руки:

— Дэвид, погодите мин…

Я схватил его за грудки, затолкал за конторку и повалил на пол. С улицы нас не было видно.

— Мне нравится то, что ты говоришь, — сказал я, сунув дуло ему под челюсть. — И я хочу тебе верить. Хочу верить, что моя жена находится в лучшем месте, чем этот мир. Но, глядя на тебя, вижу только гнусную змею. Ты говоришь одно, а думаешь другое. И какое бы добро, по-твоему, ты ни делал, ты так же замешан в этом, как все остальные. Ты такой же, как они. И все твои слова не могут изменить этого.

Я взвел курок. Вдавил ствол сильнее.

— Поэтому теперь ты едешь со мной.

Милях в семи к востоку есть несколько пустых складов, где, работая в газете, я встречался со своими информаторами. У одного из них я остановил машину, обошел ее спереди, вытащил Майкла с пассажирского сиденья и втолкнул в покореженную ржавую дверь.

Света внутри не было. Все лампы и лампочки были разбиты, на полу валялись осколки стекла. Я связал Майклу руки за спиной клейкой лентой и сделал подсечку. Он упал с глухим стуком и вскрикнул от боли. Я перекатил его в прямоугольник лунного света, падавшего из высокого окна.

Потом приставил пистолет к его голове.

Майкл смотрел на меня. В его лице было нечто странное. Он походил на человека, стоящего на краю пропасти. Боящегося ступить за этот край. Но не меня и не пистолета.

— Чего ты боишься? — спросил я.

— Я ничего не боюсь, Дэвид.