Если ты хочешь… - Елена Левашова

Меня подхватывают чьи-то сильные руки, а слух ласкает мужской ободряющий голос:

– Все позади, Весна Валерьевна. Вы молодец. И ваш сыночек молодец. Настоящий герой!

– Как вы… Кто вы? – шепчу и всхлипываю.

– Старший лейтенант Александр Саврасов, дежурный следователь Вологодского следкома. Майор Духин сообщил об опасном преступнике, а ваш Алешка предупредил еще и поселковый участок. Они тоже здесь.

– Спасибо… – только и могу вымолвить я.

Глава 45

Духин.

– Доложите обстановку, лейтенант. Я на полпути. – Говорю в динамик, не скрывая волнения. Лечу к Весне, проклиная правила дорожного движения и расстояние…

– Объект в доме. Предположительно в подвале. – Важно отвечает Саврасов.

– Почему медлите? Ломайте дверь и берите его с потрохами. Он опасный псих! – рычу в динамик.

– Товарищ майор, спецназ на участке, не волнуйтесь. Весна Валерьевна под моим личным наблюдением. Я вижу, что она пытается его разговорить. Смотрю на них в бинокль. Если бы времени было больше, установили записывающее устройство, а слова Малеева приложили к делу в суде. – Мечтательно добавляет лейтенант. Мне же совсем не до романтики…

– Отбой, лейтенант. Держите меня в курсе.

Бью что есть сил по рулю и прибавляю газа. За время пути меня остановили три раза.

«Превышаем. Куда торопимся?»

«Я майор ФСБ при исполнении, еду на задержание опасного преступника. Свяжитесь с руководством Вологодского следкома, если сомневаетесь. Они подтвердят».

«Удачи, товарищ майор. Будьте осторожны».

Густые леса сменяются пустыми, обожженными солнцем полями. На обочине стоят торговцы картошки и грибов, ларьки с пастилой и медом. Я лечу к тебе, любимая… Уже скоро, осталось чуть-чуть. Напряженную тишину салона взрывает входящий звонок. Верите, я даже радио не включаю, чтобы не отвлекаться. Так и еду, напряженно всматриваясь в горизонт.

– Да. Майор Духин, – отвечаю не глядя.

– Папа, это я, – голос Алешки звенит от волнения. – Ты скоро приедешь?

– Лечу, сынок. Осталось немного. Ты где?

– Дядя Ваня меня послал в поле нарвать маме букет. Я все понял, когда она упала. Пап, мама не видела, как он ей в стакан с водой что-то налил. Она пельмени мешала. А я все видел… Мы с соседкой тетей Клавой сразу побежали в полицию.

Сжимаю зубы так, что становится больно. Мерзавец… Стареешь ты, Малеев. Столько лет прошло, а методы не меняются. Глубоко вздыхаю, стряхивая ярость – сейчас она не лучший советчик.

– Ты умничка, сынок. Все правильно сделал. Ты у бабушки Клавы? Джерри с тобой?

– Да. Когда дядя Ваня приехал, Джерри убежал на речку, а сейчас вернулся. Сюда еще какие-то дяди приехали. Правда, их машины далеко, за поворотом. Они крались, папуль, как настоящие ниндзя. Ползли по огороду. И еще на них страшные маски. – Восхищенно произносит сын.

– Это и есть ниндзя, сынок. Спецназ. Они пришли освободить нашу маму.

– Я тоже хочу стать военным, когда вырасту. Сильным и смелым.

– Станешь, Алешка. Ты себя хорошо веди, ладно? Не расстраивай бабу Клаву. А я скоро приеду.

Это я во всем виноват… Меня скручивает от злости на себя. Я был чертовски самонадеянным и не допустил мысли, что Малеев опередит меня. Он ведь знал об этом домике… В юности мы всей компанией приезжали сюда рыбачить. Иван предвидел, что я увезу Весну подальше от города – наверняка он наведывался в ее квартиру, пялясь на темноту в окнах. Въезжаю в Вологодскую область, молясь, чтобы Саврасов не провалил захват. Важна каждая секунда… Малеев может ударить Весну или пырнуть ножом, и лейтенант не успеет… К тому же в подвале много стекла. Не выдерживаю, звоню ему снова:

– Саврасов, доложите обстановку.

– Освободили. Малеев задержан, Весну Валерьевну везем в больницу, она…

– Что с ней?

– Он ее ударил.

– Черт, я же просил не доводить до этого! – бью по панели ладонью.

– Простите, товарищ майор. Малеев был спокоен, долго говорил, я не ожидал…

– Твою же мать. Какая больница? Еду сразу туда.

– Районная. Сынок ваш у соседки. Она пообещала, что позаботится, накормит. И собачка тоже с ними.

Неудивительно, что в больнице ажиотаж – таких пациентов здесь отродясь не было – освобожденная заложница с травмой головы. С заполошно бьющимся сердцем поднимаюсь по лестнице на второй этаж. На ходу распахиваю удостоверение перед постовой медсестрой.

– Здравствуйте, в какой палате лежит Весна Завьялова?

– В семнадцатой. Я сейчас врача позову, вы проходите…

Весна спит. В груди жжет от коктейля эмоций: любви, сострадания, ненависти к преступнику, злости на себя. Никогда себе не прощу…

– Вёсенка моя… Любимая… Прости меня, родная. Хотя нет… Не прощай. Я и сам себя не прощу. Самонадеянный придурок, вот кто я. – Шепчу, опустившись на корточки.

– Костя, ты? – вздрагивает она. – Больно… Голова болит. Он меня… По лицу, голове. – Ее глаза вмиг наполняются слезами. – Обними меня, пожалуйста. И прекрати уже говорить одно и то же… Не прощу, не прощу… Заладил. – Грустно улыбается она. – Если бы не ты, Малеев еще долго ходил на свободе. Они тебя наградить должны и в звании повысить.

– Не выдумывай, Вёська. Любимая моя… Нежная… – плюхаюсь на кровать и прижимаю ее хрупкое тельце к груди. Сколько же ей пришлось пережить… Этот урод украл у нас девять лет… Девять гребанных лет. Зарываюсь в ее пахнущие лекарствами волосы и замираю, отпечатывая мгновение в своей памяти. – Я люблю тебя.

– Как я скучала без твоих признаний, Духин. – Весна целует меня в щеку. – Ты разговаривал с…

– Машей? Да. Маша тоже жертва Малеева и его братца. Выяснил в ходе следствия. Я признался ей, что ухожу… Разводом займусь сразу же, как закончу с делом. Вернее, отдам все свои наработки следственному комитету. Лавры достанутся им.

– Нет, Духин. Я уверена, что тебя наградят.

Нашу идиллию нарушает скрип двери. В палату входит лечащий врач Весны – доктор Фуфаев, давний приятель деда.

– Костя! Духин! Так вот, кто заварил эту кашу с задержанием преступника? Молоде-ец, – протягивает он, окидывая меня восхищенным взглядом. Постарел Фуфаев – виски расчертила седина, под глазами пролегли тени, однако, осанка осталась прежней – военную выправку не скроешь. – Наше село вмиг превратилось в знаменитость. Теперь во всех новостях крутить будут про маньяка.

– И вам не хворать, Евгений Васильевич, – жму врачу руку. – Мою любимую женщину можно отпустить домой? Или…

– Или, – чопорно возражает он. – Рентген сделаем, а потом нелишним будет в областную смотаться. Я настаиваю на компьютерной томографии.

– Понял. Спорить не буду.

– А, может, все-таки… У меня сын дома. – Канючит Весна, ерзая на постели.

– Вёська, я присмотрю за Алешкой. Не волнуйся. Отдыхай. Мы к тебе чуть позже придем с ужином.

– Хочется на это посмотреть, –