Иствикские ведьмы - Джон Апдайк

Он вернулся в библиотеку, чтобы налить себе еще. Огонь уже горел не так весело, и нужно было подбросить полено, но подобное внимание повлечет за собой кучу других дел, больше его не касающихся. Потребовалось некоторое время, чтобы к этому привыкнуть. Он потянул виски и почувствовал, как дымный янтарный глоток опустился, чтобы больше никогда не повториться. Клайд вспомнил об уютном подвале и с интересом подумал, что, если бы он пообещал просто жить там в старом ящике из-под угля и никогда не выходить наружу, все могло бы быть забыто и прощено. Но эти трусливые мысли осквернили ту чистоту и безмятежность, в которой он пребывал еще минуту назад. Надо еще подумать.

Вероятно, с веревкой будут проблемы. Он проработал в газете тридцать лет и знал о богатом разнообразии методов, при помощи которых люди расставались с жизнью. Смерть под колесами автомобиля была, конечно, одним из самых распространенных способов; сбитых машинами самоубийц каждый день хоронят исполняющие свой долг священники и близкие, избежавшие упрека в том, что были причиной самоубийства. Но способ был ненадежный, грязно публичный. И в этой крайней точке нарушались те эстетические представления, которыми Клайд дорожил при жизни, они возникали вместе с образами его детства. Сгорев во время пожара, некоторые оставляли ужасную улику, лежащую на полу в деревянном доме, может быть, они сами зажгли свой погребальный костер. Но это лишит Криса и Дженни наследства, а Клайд не был похож на Гитлера и не хотел утянуть за собой весь мир; Фелисия была явно не в себе, придумав такое сравнение. Потом, как можно поручиться, что не бросишься в последний момент спасать свою подпаленную шкуру и не выбежишь из дома? Он не был буддийским монахом, воспитанным на идее умерщвления плоти и способным спокойно сидеть, протестуя, до тех пор, пока обуглившаяся плоть не распадется. Газ используют, чтобы умереть безболезненно, но он не такой мастак, чтобы заизолировать многочисленные кухонные окна, просторная и солнечная кухня была одним из факторов, повлиявших тринадцать лет назад, в декабре, на их решение купить этот дом. Весь декабрь этого года – это пришло ему в голову с преступной радостью – декабрь с его короткими, темными, разукрашенными днями и призрачными толпами, покупающими и устанавливающими елки, чтобы отдать должное мертвой религии (грошовые рождественские песнопения, жалкие рождественские ясли на Портовой-Казмиржак-площади, елка, на другом конце Портовой улицы, установленная в огромной круглой мраморной урне, которую называют лошадиным водопоем), теперь весь декабрь со множеством событий выпал из упрощенного календаря Клайда. Не нужно платить за бензин за следующий месяц. И за газ. Но он счел ниже своего достоинства неудобное ожидание, требующееся, чтобы отравиться газом, и ему не хотелось в последние мгновения жизни созерцать внутренность газовой духовки, засунув туда голову и стоя на четвереньках в позе раба или собаки, собирающейся поесть. Он отверг всю эту грязь, связанную с ножами, лезвиями в ванной. Таблетки – безболезненное и чистое средство, но одной из маний Фелисии была чудаковатая борьба против фармацевтических компаний и того, что, как она говорила, было попыткой создать каменную Америку, нацию лекарственнозависимых зомби. Клайд улыбнулся, глубокая складка на его лице дернулась. А что, старушка временами была права. Она не только занималась болтовней. Но он был не согласен с ней в отношении Дженнифер и Криса; он никогда не ждал и не хотел, чтобы они оставались дома всегда, он был обижен только тем, что Крис приобрел такую ненадежную профессию, связанную с театром, и что Дженни уехала так далеко, в Чикаго, и облучается там рентгеновскими лучами; сможет ли она теперь родить ему внуков? Внуки не намечались. Заводить детей мы, как нам кажется, должны потому, что так делали наши родители, но через некоторое время наши дети становятся просто еще одними членами рода человеческого, что довольно печально. Дженни и Крис были хорошими, спокойными детьми, и в этом тоже было что-то разочаровывающее; будучи хорошими, они тем самым не поддавались Фелисии, она, когда была моложе и не так уперта в альтруизм, имела жуткий характер (сексуальная неудовлетворенность была, без сомнения, его причиной, но какой муж может одновременно защищать жену и возбуждать?), и таким же образом дети не подчинялись также и ему. Дженни, когда ей было около девяти лет, мучилась мыслями о смерти и однажды спросила его, почему он не молится вместе с ней, как другие отцы, и, хотя он не знал, как ответить, они сблизились, как никогда. До того он всегда старался почитать на ночь, а ее приход мешал ему. Имея лучших родителей, Дженни могла бы стать святой, с такими светлыми чистыми глазами, лицом, гладким, как фото после ретуши. До того как у него родилась девочка, Клайд по-настоящему не видел женских гениталий, таких нежных, пухлых, как пара маленьких сдобных булочек на лотке кондитерской.

Город вдруг притих, ни одна машина не двигалась по улице Людовика. У него болел желудок. Он действительно всегда болел в это время, ночью, – начальная стадия язвы. Доктор Пэт сказал, что если ему необходимо пить, то надо хотя бы и есть. Одним из неприятных побочных эффектов его связи со Сьюки были пропущенные ленчи ради встречи в постели. Она иногда приносила баночку кешью, но он из-за зубов не увлекался орехами: крошки попадали под вставную челюсть и ранили десны.

Поразительно, но женщины никогда не насыщаются любовью. Если ты хорошенько потрудишься, им через минуту хочется еще, как будто это то же самое, что достать газету. Даже Фелисия, судя по тому, что она сказала, ненавидела его. Прежде в этот ночной час он сделал бы еще глоток, сидя у гаснущего огня и давая ей время, чтобы лечь в постель и уснуть в ожидании его. Выговорившись, она мгновенно сваливалась и отключалась. Интересно, а не было ли у Фелисии гипогликемии? По утрам у нее была ясная голова, и призрачная аудитория, перед которой она произносила речи, рассеивалась. Она, казалось, не осознавала, что приводила его в бешенство. Иногда в субботу или воскресенье утром она оставалась в ночной рубашке, соблазняя его с целью примирения. Вы думаете, что мужчина и женщина, жившие так долго вместе, могли бы найти минуту, чтобы это наверстать? Упущенные возможности. Если бы сегодня он смог все это вынести и дать ей благополучно подняться по лестнице… Но и эта возможность вместе с внуками, вместе с лечением его желудка, пострадавшего от спиртного, и вместе с неприятностями с зубным протезом была не в счет.

У Клайда было ощущение, что сейчас он существует в нескольких лицах, как двойники с телевидения. В это время суток он с процессией таких двойников должен взойти по ступеням. Ступени. Безвольно свисающая старая веревка все еще покачивалась в его руке. Паутина с нее осела на его вельветовых брюках. Господи, дай мне силы.

Лестница была, пожалуй, роскошной, в викторианском стиле, после площадки она раздваивалась посередине. Искусно построенная когда-то, с видом на задний двор и сад, она немного обветшала в последние годы. Веревка, привязанная к одной из балясин вверху лестницы, должна была обеспечить достаточное расстояние от нижних ступеней, которые могли служить помостом виселицы. Он понес веревку наверх, на лестничную площадку второго этажа. Работал быстро, чувствуя, что может отключиться после выпитого. Рифовый узел вяжется слева направо, затем справа налево. Или как там? Сначала у него получился «бабий» узел. Было трудно манипулировать руками в узком пространстве между квадратными основаниями балясин; он ободрал костяшки пальцев. Казалось, что руки очень далеко от глаз и светятся, как будто погруженные в неземную воду. Потребовались чудеса калькуляции, чтобы рассчитать, где должна быть петля (не более пятнадцати – двадцати сантиметров под узким облицованным настилом с его трогательным изящным карнизом, или ноги могут достать до ступеней, и тело, это безрассудное животное, будет бороться за жизнь) и какого размера нужна петля для его головы. Если будет слишком большая, он выпадет, если слишком тугая, он может просто задохнуться, а искусство висельника состоит в том, чтобы шея сломалась – он читал об этом не один раз – благодаря неожиданному резкому давлению на шейные позвонки. Тюремные заключенные пользовались для этого своими ремнями, но у них только синели лица. Когда Крис был бойскаутом (это было много лет назад), случился скандал с командиром отряда бойскаутов, сломавшим тогда шалаш при попытке самоубийства. Клайд, в конце концов, сделал приблизительный вариант сложного скользящего узла и отпустил петлю, чтобы она свешивалась через край. Со стороны, если наклониться над перилами, вид был тошнотворный; веревка слегка качнулась и продолжала качаться, превращенная струей воздуха, незваного гостя в этом продуваемом доме, в маятник.