Мертвый свет - Эл Лекс

был кубик нормального такого размера, сантиметров семь по ребру.

— А потом что случилось? — поинтересовался Вамай, глядя на мою ладонь. — Как ты его расплавил?

— Что сделал? — не понял я, и взглянул на ладонь тоже.

На ней уже не было даже чешуйки. Вместо нее по ладонным складкам разливалась крошечная лужица расплавленного золота. Только не горячего. Теплого. Такого же теплого, каким был сам кубик. И чешуйка, которая от него осталась.

Я чуть качнул ладонь, и густая жидкость, действительно напоминающая расплавленный металл, неохотно потекла по ладони, оставляя в складках кожи светящиеся следы. Я медленно повернул ладонь перпендикулярно полу и подставил вторую руку снизу, чтобы поймать, если что-то капнет… Но ничего не капнуло. А когда я снова посмотрел на расплавленное золото — его там уже не было. Остались только отдельные мелкие капельки, согревающие ладонь. И за несколько секунд они прямо на моих глазах исчезли — то ли испарились, то ли всосались в кожу.

В легких неприятно закололо и я понял, что все это время банально не дышал, полностью поглощенный происходящим. Я шумно выдохнул воздух и потер лоб той же рукой, в которой держал жидкость:

— Да уж…

— Что это было? — спросил Вамай с ноткой интереса в голосе. — Выглядело занятно. Это какой-то трюк со Светом?

— Я надеялся, что этот вопрос ты мне прояснишь. — признался я. — Когда я взял эту штуку в руки, она представляла из себя твердый кубик с такими острыми гранями, какие, по-моему, невозможно вывести никаким инструментов — я чуть не порезался о них.

— Ты нашел его в глубинах исследовательского центра?

Я кивнул:

— На цокольном этаже. В подвале.

Вамай нахмурился:

— Цоколь, цоколь… Кажется, в цоколе у Сайфер располагались электрические трансформаторы и вообще вся электрика. У них там стоял какой-то очень сложный прибор, чуть ли не единственный в мире, на котором они проводили большую часть своих исследований. Псевдомасс-спектрометр, кажется. Что-то такое. Жрал кучу энергии, во все районе свет моргал, когда его запускали.

— Как он выглядел?

— Да кто же знает. Разве что те, кто работал с ним, а нам и дела до того не было особо.

— Ладно, неважно. Думаю, что этот… хм… материал? Пусть будет материал. Думаю, что он напрямую связан с этим самым спектрометром… А еще он не подпускал к себе Тьму.

— Это как? — уже открыто заинтересовался Вамай.

— Да вот напрямую. — я развел руками. — Если бы эта штука не испарилась, я бы показал с удовольствием, но… В общем, вокруг кубика в небольшой радиусе не было поражения Тьмой. В прямом смысле — не было.

И я коротко рассказал Вамаю о своих экспериментах с теплым кубиком и замерзшими в черном льду предметами. Старейшина слушал с большим интересом, а, когда я закончил, он вздохнул, встал, вышел куда-то и вернулся с еще одной глиняной кружкой, в которую налил чай и пододвинул ко мне:

— Ну и мастак ты байки рассказывать. Не в том смысле, что я тебе не верю, но, сам понимаешь, звучит фантастически. Если бы я своими глазами не видел, как эта штука перетекает у тебя по ладони, и пропадает — ни за что бы не поверил.

Да уж, это еще он мне будет рассказывать о том, что выглядит фантастично, а что нет… Я только пару дней назад окончательно смирился с тем, что попал в мир вывернутой наизнанку антиутопии, а его какой-то светящийся кубик удивляет…

— Вот судя по всему эта испарившаяся чешуйка — все, что осталось от того кубика. — сказал я, прихлебывая ароматный чай. — И я надеялся, что ты прольешь свет на это странное явление.

— Нет, я не в силах. — Вамай покачал головой. — Об исследованиях Сайфер знали только сами Сайфер, что и неудивительно — корпоратские войны никто не отменял. То, что их не вели прямо на улицах, еще ничего не значит, их просто с удвоенной силой вели в подполье. Любая, даже самая крошечная, утечка информации могла стать ниточкой, потянув за которую, можно вытащить на свет все, что угодно. Поэтому никто не знал, чем занимаются Сайфер, разве что в общих чертах — пытались изучать Тьму и найти лекарство от заражения. Говоря честно, никто попытки Сайфер и не воспринимал всерьез, поскольку были уверены, что раз его не нашли за все это время, то его и вовсе не существует. Поэтому, когда произошло… то, что произошло, никто даже особо не удивился.

Что ж, на этом фронте — неудача. Возможно, кубик светящегося металла, или чем он там был на самом деле, нельзя было снимать с пьедестала, на котором он стоял. Возможно, нельзя было превышать определенную температуру его хранения, и он просто растаял от тепла тела, как литий. Возможно, что-то еще — скорее всего, этого я уже никогда не узнаю, поскольку нет самого предмета изучения.

Но у меня осталось кое-что еще. Карта памяти, которую явно не просто так неведомый мне человек положил под кубик неведомого мне вещества, отгоняющего Тьму. С полной уверенностью можно утверждать, что он пытался спасти ее, чтобы хранящиеся на ней данные получили хотя бы шанс быть найденными в будущем. Очень важные данные, раз уж этот человек предпочел потратить последние несколько секунд своего существования не на то, чтобы позвонить родным или хотя бы попытаться это сделать, а вынуть карту памяти из своего Контакта и спрятать ее под кубиком. Возможно, быстрее и надежнее было сохранить весь Контакт целиком, но для его размеров световая окружность кубика была слишком мала. Интересно, кстати, а что случилось бы с устройством, если бы его часть оказалась в защитном круге света от кубика, а часть — нет? Поглотило бы Контакт полностью, несмотря на Свет? Вообще не тронуло бы, так как часть его под защитой? Поглотило бы только частью, как однородный предмет? А если последний вариант — то могло ли заработать устройство снова после того, как было бы реквизировано у Тьмы?

Наверное, все те же самые вопросы пронеслись у неизвестного человека, и он принял единственно верное решение — пожертвовать Контактом, но гарантированно сохранить карту памяти. Карту памяти, которая двадцать лет лежала под кубиком и ждала того, кто сможет просочиться в исследовательский центр и забрать ее.

Меня она ждала. Она совершенно точно ждала именно меня. В пользу этого говорит еще и то, что карта старая — Вамай не просто так сказал, что сейчас карты памяти совсем другие. Готов биться об заклад на собственный роупдарт, что к моему древнему Пульсу эта карта подойдет идеально, и