Берег Живых. Выбор богов. Книга вторая - Анна Александровна Сешт

взгляд мог бы выдать слишком много. Благодарность переполняла её, а едва родившееся и не до конца осознаваемое ещё чувство здесь, казалось, засияло ярче.

Как и в прошлый раз, она сошла на каменные плиты храмовой тропы под приветственные крики горожан. В какой-то миг Анирет отчётливо показалось, что кто-то окликнул её из толпы, и она обернулась, выискивая взглядом. Нет, едва ли в смешении музыки и голосов она бы различила даже собственное имя, но ощущение было странным – как будто кто-то близкий потянул за сокровенную нить.

– Добро пожаловать, госпожа Анирет! – прозвучал низкий звучный голос Ферахи – знакомая речь, тягучая, как жидкое золото мёда. – Наша радость от встречи с тобой как всегда велика!

– Рада видеть тебя, мудрая, – искренне приветствовала Анирет. – Как же хорошо снова оказаться здесь!

Икер тоже был рядом, сопровождал Верховную Жрицу. Поймав взгляд царевны, он чуть улыбнулся и склонил голову в знак приветствия.

Анирет заняла место рядом с Ферахой, и они направились под сень храма в сопровождении жрецов и свиты. Нэбмераи чуть отстал и шёл рядом с Мейей, но Анирет это уже не беспокоило.

– Надолго ты к нам, дорогая? – спросила Верховная Жрица.

– Увы, только на одну ночь. Меня ждут в столице. Но не навестить Тамер я не могла.

– И правильно сделала, – Фераха понизила голос. – Твой отец, да будет он вечно жив, здоров и благополучен, был здесь недавно. Его паломничество, предшествующее Разливу, почти завершилось.

– Как жаль, что мы разминулись! – Анирет расстроенно покачала головой.

– Не беда, скоро свидитесь, – Верховная Жрица обняла её за плечи. – Владыка говорил, что ждёт тебя. Он по праву гордится тобой! Сила твоя всё растёт, красота расцветает, и мудрость множится.

От этих слов царевне стало теплее на душе. Император не склонен был обсуждать свою семью с кем-либо, а здесь вдруг вспомнил о дочери.

Немного порасспрашивав Анирет о путешествии и обучении, Фераха удалилась, чтобы раздать какие-то касавшиеся гостей распоряжения. Царевна решила побыть в храме.

Мягкий свет лился меж огромных округлых колонн, переливаясь голубоватой бирюзой на стенах, отражаясь мистическим сумраком в индиговых сводах, подчёркивая золотую вязь иероглифов и оживляя фигуры на изображениях. Анирет подошла к одной из колонн, увенчанных ликами Богини, и прижала ладонь к живому пульсирующему теплом камню. Ласковый любящий взгляд Золотой изливался на неё подобно солнечному свету. Воздух был напоён музыкой и сладким ароматом благовоний.

«Благодарю тебя, Владычица…» – теперь в эти слова царевна вложила совсем иные мысли и стремления.

Украдкой она взглянула на своего стража, стоявшего в тенях в отдалении. Подняв голову к ликам Хэру-Хаэйат, Нэбмераи тихо проговаривал молитву. Впрочем, Анирет не была уверена, что именно он шептал под искристые переливы арфовых струн и шелестящий перезвон систров.

– Ты всё же решилась, открыла себя сиянию Золотой, – прозвучал за плечом тихий голос.

Девушка обернулась, встречаясь взглядом с Икером. Они обнялись.

– Твой подарок пригодился мне.

– Я это вижу, – улыбнулся жрец.

– Похоже, Золотая всё-таки простила меня за ту необдуманную просьбу.

– Полагаю, Она и не гневалась, потому что зрит в самое сердце, – с улыбкой возразил Икер. – Будь счастлива, госпожа моя Анирет Эмхет. Всё так, как и должно быть.

Глава 30

Это была их последняя остановка перед Апет-Сут. Господин Кеваб из рода Руйи, управитель сепата Сутджа, оказал им радушный приём. Но ещё больше их прибытию радовался сын управителя – чары Мейи в его памяти были ещё свежи.

Учтиво поблагодарив вельможу за гостеприимство, Анирет выразила желание отправиться в заброшенный храм не откладывая. Кеваб призвал Тахири – молодого жреца Ваэссира, который хранил все сказания о Хатши Эмхет Справедливой и который был их проводником в прошлый раз. Своей небольшой свите царевна велела остаться – для сопровождения ей достаточно было одного телохранителя. Мейю она, как и в тот раз, избавила от необходимости посещать место, с которым было связано столько загадочных и пугающих слухов. Подруга не возражала, да и явно соскучилась уже по светскому обществу, поэтому предпочла компанию сына управителя ночёвке среди древних камней.

– Ох, госпожа, я так рад, что ты вернулась! И вернулась так скоро! – твердил Тахири по дороге, немного робея под снисходительным насмешливым взглядом Нэбмераи. – Я записал всё, что ты рассказывала!

Часть пути до храмовых рощ они проделали верхом – Кеваб выделил лошадей. Дальше знакомая уже дорога шла через заросшую рощу, по разбитым плитам, сквозь которые пробивались корни и трава. Тахири показывал удобные тропы, а кое-где путь уже был прорублен воинами Анирет и Хатепера в прошлый раз.

Ветер шептался в рощах, и тени мелькали среди стволов, в игре солнечных лучей, на самом краю восприятия. Но теперь царевне казалось, что обитающие здесь духи памяти не просто приглядываются к ней. Они знали её намерение и радовались её приходу. Земля этого Места Силы была всё так же погружена в печаль, но Анирет безмолвно повторяла своё обещание, и здесь её слышали.

Тахири вывел их на широкую тропу под сенью ветвей, вдоль которой среди зарослей выступали обломки статуй из розового гранита – всё, что осталось от аллеи сфинксов с лицами Хатши Справедливой.

Анирет остановилась, уже готовая к величественному зрелищу, которое ожидало её через несколько шагов. Заросли одичавших рощ разомкнулись, и аллея вышла к широкому каменному пандусу храма, вырубленного в теле известняковых скал.

Три огромные террасы и по обе стороны от каждой – открытые дворы, упиравшиеся в крытые помещения с портиками. Святилища, уходившие в толщу скал. Погребальные изображения Ваэссира в высоких венцах, с Жезлами и Плетьми в скрещенных руках.

Над храмом, в рельефе скал, в танце лучей Анирет снова различила силуэт коленопреклоненной женщины в длинном калазирисе и клафте, простиравшей руки вперёд, точно совершая подношение невидимым Богам.

– Здесь и сейчас, при свидетелях, я даю тебе клятву, Владычица Хатши Справедливая, – проговорила царевна, неотрывно глядя на храм – запечатлённую в камне память. – Я, Анирет Эмхет, дочь Владыки Секенэфа и царицы Амахисат, восстановлю твой храм и верну память о тебе. Имя твоё снова будут славить в Обеих Землях.

Порыв ветра пронёсся от храма, подхватил её слова, унёс в рощу, разнося еле слышным шёпотом эха.

«Восстановишь храм…»

«Вернёшь память…»

Анирет отчётливо вспомнила, как смотрела в лицо статуи Императрицы, и чем дольше вглядывалась, тем больше казалось, что она смотрела в глаза своего отражения. А потом статуя словно пошатнулась ей навстречу – странное видение, уступившее место образам ушедшей эпохи, когда царевна обняла изваяние.

– Я запомню этот великий день, госпожа моя, – потрясённо прошептал Тахири.

– А тебя я хочу видеть здесь Верховным Жрецом, хранитель памяти, – спокойно продолжала Анирет, повернувшись