Берег Живых. Выбор богов. Книга вторая - Анна Александровна Сешт

я любил другую, удерживая внутри твоё имя, зная, ради чего это делаю. Анирет, десятки глаз следят за тобой. В твоей свите – осведомители царицы. Я многое узнал, держа её псов поблизости от себя. Ни единого шага ты не делаешь без её ведома. Но в любовнике твоей подруги детства даже царица не заподозрила бы твоего супруга. А я… получил то, что желал. Я знаю, кто направлял послания о тебе, – перехватил пару. И моё знание тебе не понравится.

Анирет вздрогнула, подняла голову, встречая его взгляд.

– Но как же так?..

Таэху вздохнул, но всё же пояснил:

– Она не желает тебе зла. Просто служит не только тебе. В связи с выбором Владыки это может стать для тебя фатальным. Телохранители твоего брата ведь тоже служили не только ему…

– Нет, я не могу поверить в такое!

– Знаю, – Нэбмераи резко кивнул и чуть оскалился, напоминая её собственные слова: – «Таэху всегда преследуют свои цели». И мы знакомы – в этой жизни – даже неполный год, а я уже претендую на твоё доверие. Но я рядом с тобой не для того, чтобы прославить свой род, а потому что мы выбрали так – ты и я. Защищать тебя, как только могу, – мой долг перед тобой и перед Владычицей Таинств, благословившей наш выбор, – воин сжал её плечи, не позволяя отстраниться. – А моя любовь к тебе – свободна. Она парит над всеми обязательствами, даже когда я пытаюсь связывать ей крылья. С каждым шагом, с которым ты познаёшь себя и открываешь, я обожаю тебя всё сильнее. Вот всё, что я хотел сказать тебе. Наконец-то, открыто. Тебе решать, как с этим быть.

Анирет не знала, как согласиться с тем, что снова пошатнулось всё привычное. А ведь она только научилась принимать свою новую жизнь. Отгородиться от правды? И от него?

Но сейчас, когда в свидетелях были её предки, она видела отчётливо: Нэбмераи никогда не использовал её и никогда не стал бы. Если могла быть в мире абсолютная верность – именно её Анирет видела теперь. Он служил не Дому Владык – он служил ей, по воле Богини и своей собственной.

Былые обиды давно потеряли смысл, осыпались шелухой. Всё внутри тянулось к нему. И сейчас она хотела думать вовсе не о предательстве, поверить в которое было действительно страшно, и не обо всём том, что разделяло их, пока они были у других на глазах. Придёт рассвет, истает ритуальное таинство ночи, и она разберётся с этим, расспросит, а пока…

– Я давно решила, – вкрадчиво проговорила царевна, кладя ладони поверх его рук. – У тебя есть ещё один долг передо мной, Нэбмераи Таэху, и ты не спешишь его отдавать.

Воин вопросительно изогнул бровь, но судя по взгляду, начинал понимать.

– Слушаю тебя, Владычица, – отозвался он немного насмешливо, но с такими нотками в голосе, что, казалось, воздух вокруг накалился.

– Ты так и не стал мне мужем.

Удерживая её взгляд, он очертил кончиками пальцев её ключицы под ожерельем. Нежно, едва ощутимо его когти обрисовали невидимый узор под широкими бретелями калазириса, вызывая сладкую дрожь. Анирет подумала, что если он и сейчас скажет что-то о терпении и запретах, о том, что можно пожалеть, – она сама оглушит его рукоятью его же хопеша. И свяжет здесь же собственным поясом. И…

Его ладонь скользнула ниже, к талии, повторяя изгиб её тела. С поясом он справился быстрее, чем она успела додумать следующую мысль.

– В откладывании удовольствия есть своя прелесть, – шепнул Нэбмераи, притягивая её ближе, к себе на колени, обвивая хвостом. – Но мы откладывали уже слишком долго…

Анирет припала к его губам, крепко обняла его бёдрами, насколько позволяли разрезы одеяния. Раздражённо она расстегнула, сдёрнула с него мешавший воинский пояс с подвесами – благо хопеш Таэху снял и отложил ещё до ритуала. Несколько слоёв тонкого льна были слишком хрупкой преградой, чтобы не чувствовать желание друг друга – их пока можно было оставить.

– Да, слишком… – выдохнула она между поцелуями. – Но сегодня ты – мой.

Нэбмераи тихо рассмеялся. Наверное, ещё никогда его голос не звучал соблазнительнее.

– Как пожелаешь, – согласился он, отводя плиссированные бретели, высвобождая её груди и касаясь их губами. – Но по-другому тебе тоже понравится.

Анирет изогнулась, подавляя стон, коснулась чувствительных оснований его рогов.

– Приму это как обещание… – усмехнулась царевна, прикусив его за плечо.

Её ладони скользили по его спине и груди, высекая разгорающееся под покровом кожи пламя, побуждая, искушая его сердце ускорить свой ритм, подчиняясь ласке и желанию. Ей нравилось, как звучал его голос в эти мгновения – приглушённый, глубокий, сокровенный, как когда они вместе исполняли ритуальную песнь. Разве что теперь песнь была иной.

Нэбмераи отвёл её руки, крепко удерживая за запястья, освободил от одеяний, оставив только ритуальные украшения и окуная в прохладу ночи, которую она едва ощущала свозь внутренний жар. Анирет расслабленно повела плечами, позволяя ему любоваться, и не пыталась высвободиться. Она знала, что сейчас была прекраснее, чем когда-либо – потому что в его взгляде, полном нежности, восхищения и едва сдерживаемого желания отражалась царица, Богиня.

Но едва Таэху чуть ослабил хватку, Анирет толкнула его, воспользовавшись тем, что сидела сверху.

– Мой… – хищно напомнила она, перехватывая его руки, покрывая поцелуями его грудь, опускаясь всё ниже.

На пару мгновений, которых хватило, чтобы сорвать схенти, царевна отпустила руки Нэбмераи, но потом снова переплела свои пальцы с его. Его желание открылось ей во всей полноте – такое же сильное, как её упоительная власть над ним в эти мгновения.

Теперь, лаская Таэху, Анирет знала, каким он был, когда мог, наконец, отпустить себя. И знала, что ещё многое они изведают друг о друге после…

Она вернулась, чтобы обнять его всей собой. Их общее, непокорное условностям стремление слилось в рокочущий поток, размыкая плоть, сплавляя их воедино. Пространство вокруг них преломлялось, наполненное силой их ритуала, благословлённое любовью и ожившей памятью.

И после, когда Анирет в сладком изнеможении упала на грудь Нэбмераи, она посмотрела на их соединённые ладони и переплетённые пальцы сквозь полусомкнутые ресницы. Дым благовоний и угасающий огонёк светильника обрисовали соединённые почти так же руки Хатши и Сенастара на древнем рельефе…

* * *

«Возвращаюсь». Вот и всё, что счёл нужным сообщить Секенэф в своём послании. Ни единого намёка, ни единой зацепки. Хатепер буквально не находил себе места, представляя самые разные варианты развития событий, один другого хуже.

Амахисат держалась спокойнее, но она ведь и не знала о настоящей цели путешествия Императора. Для неё он просто прибывал из