Нас больше нет - Арина Вильде

Из глаз брызгают слезы. Дышу часто-часто. Пытаюсь прийти в себя.

—Все хорошо. Съела что-то не то, наверное,— заставляю себя произнести и горжусь тем, как натурально звучит мой голос.

—Когда ты говорила, что тебя тошнит от моих прикосновений, я не думал, что ты говоришь это в буквальном смысле.— Я улавливаю нервные нотки. Не поверил мне. Всегда знал, когда я лгу.

Я открываю кран. Плещу в лицо холодную воду. Пытаюсь привести себя в порядок, при этом не думая о произошедшем. И о том, что Давид, словно часовой, стоит за дверью, не собираясь уходить.

Он не говорит об этом. Он вообще молчит сейчас. Но я всем своим естеством ощущаю его присутствие.

—Ты не мог бы уйти? Я не собираюсь топиться в ванной. Здесь даже и ванной-то нет.

Я оглядываю тесное помещение, которое заполняют душевая кабинка, унитаз и раковина. Больше ничего и не вместилось бы.

Слишком длинная пауза режет по нервам. Я уже начинаю думать, что ошиблась и Леонов пошел спать.

—Не хочешь напиться?— внезапно спрашивает он, ошарашивая меня таким предложением.

—Здесь нет алкоголя. Или ты с собой привез?

—Здесь нет, но на заправке должен быть,— доносится из-за двери.

—Заправка в двадцати километрах,— фыркаю я, закатывая глаза.

—Нам пешком, что ли, идти? Давай, Лер, ночь длинная. Ты и я. В саду гамак есть.

—И комары.

—У меня в машине спрей найдется.

—А ты, вижу, подготовился. Только вот презики забыл,— намекаю на его неосторожность. Хотя на себя тоже по этому поводу зла. Только внезапной беременности от Леонова мне не хватало сейчас для полного счастья.

—Они тоже есть. В машине. Но я бы не добежал,— смеется он. Его голос становится совсем хриплым, отдается вибрацией в груди.

—Хорошо,— выдыхаю я.— Иди и заводи мотор, а я оденусь пока.

Я прислушиваюсь к шагам. Кажется, и в самом деле ушел. Сбегать я не собираюсь. Это слишком по-детски. Лишь выглядываю в коридор, чтобы убедиться, что Давида поблизости нет, а потом бегу в свою комнату. Голышом. Сразу же закрываю дверь, защелкивая на замок. И только теперь могу выдохнуть.

Здесь все еще не горит свет. Я шарю по стене рукой, ища выключатель. А когда щелкаю им, то сразу же опускаю взгляд на ноги.

Ужасно. Все выглядит настолько ужасно, что снова начинает тошнить. Я за три года уже смирилась, свыклась, но сейчас особенно остро чувствую себя уязвимой.

За окном урчит мотор, напоминая, что стоит поторопиться. Когда застегиваю пуговицу на джинсах, пальцы все еще дрожат. Я забываю даже телефон, когда выбегаю из дома. Замедляю шаг, выполняя дыхательные упражнения, чтобы успокоиться. Просто сделаю вид, что между нами ничего не произошло.

Я забираюсь на заднее сиденье. Давид поворачивается ко мне всем туловищем. Смотрит с недоумением.

—Мы сейчас вроде как не в статусе «телохранитель-объект», перебирайся на переднее.

Я отрицательно качаю головой, вжимаюсь сильнее в спинку сиденья. Разглядываю его. Он переоделся в джинсы и черное поло. Его спортивки и футболка так и остались на полу моей комнаты.

—Что не так?— спрашивает, встревоженно шаря по мне взглядом.

—Все так. Просто…— Я отворачиваюсь к окну, разрывая наш зрительный контакт. Сложно признаваться в слабостях.— Просто я после аварии только на заднем сиденье ездить могу. Мне некомфортно впереди.

Молчаливая пауза. Давиду нужно переварить эту информацию. Или…

—Ты же наверняка видел отчеты моего психолога. Я знаю, что он отцу отчитывался,— говорю резче, чем следовало.

Давид прочищает горло.Дрогнувшим голосом произносит:

—Он не говорил мне об этом. И… и как долго ты посещала психолога?

—Достаточно. Но это не помогает.

—Перебирайся вперед.— Я вздрагиваю оттого, что ладонь Давида прикоснулась к моей руке.

—Нет, давай закроем эту тему.

—Просто доверься мне. Снова. Один раз ведь сегодня уже получилось,— говорит мягко, нежно поглаживая большим пальцем мою ладонь.

—Нет, я не….— Прикусываю губу изнутри.— Я не настолько смелая.

—А мне казалось, ты ничего не боишься. Давай, малыш, иди ко мне. Сегодня у нас ночь, когда мы переступаем через все наши страхи и нарушаем правила. Я буду ехать медленно.

—Пока что это делаю только я. А чего боишься ты, Давид?— спрашиваю с вызовом.

—Много чего. Конкретно сегодня — что ты оттолкнешь, что у тебя давно перегорело. Потому что это было бы логично…

Он не договаривает, но я и так понимаю. Не подтверждаю, но и не отрицаю того факта, что чувства к нему так и не исчезли. Я даже себе в этом признаться не могу. Ведь правильным было бы ненавидеть его.

—Давай, иначе останешься без десерта,— шутливо угрожает он и щелкает меня по носу. Всегда делал так, чем жутко меня бесил.

Я сомневаюсь. Сердце уже взволнованно отбивает ритм в груди. Давид тянет меня на себя, наши лица близко друг к другу. Мягко целует, а я не отстраняюсь. Потому что да, этой ночью все по-другому. Но только до утра.

Я все-таки перебираюсь на переднее сиденье. Пристегиваю ремень безопасности, хватаюсь с силой за ручку двери. Словно от этого зависит моя жизнь. Давид выезжает со двора, на спидометре не более сорока километров в час, но мне все равно страшно.

Пальчики на ногах поджимаю и сжимаюсь вся. Напряжение от езды на переднем сиденье настолько сильное, что на время выбивает из моей головы все остальные мысли. И о сексе с бывшим мужем, которого не должно было случиться, тоже.

Липкий страх накатывает волнами. Тряхнула головой, отгоняя глупые мысли.

—Что ты так в дверь вцепилась, Лер?— мягко спрашивает Давид спустя несколько минут напряженной тишины, за которые я даже успела позабыть, что в машине не одна.— Мы плетемся словно черепахи. Хорошо все будет. Лучше расскажи что-нибудь.

—Что?— спрашиваю сдавленно, все еще не в силах оторвать взгляд от лобового стекла.

Понимаю, что Давид меня пытается отвлечь от дороги, но ни на чем, кроме своего страха, сосредоточиться не могу. Каждый раз, когда в машину сажусь, в ушах звучит звук удара, который я слышала три года назад, попав в аварию. Я ходила к психологу, честно пыталась избавиться от этого глупого, но обоснованного страха, но не смогла. Словно блок в голове стоит. Наверное, меня поймет только тот, кто в такой же ситуации был.

—Ну, например, о том, как тебе живется в роли эпатажной художницы,— смеется он, намекая на перечень картин с обнаженными частями тела, что вышли из-под моего пера.

В этот момент машина входит в крутой поворот и выезжает на трассу, а я задерживаю дыхание, с нарастающим ужасом оглядываясь по сторонам и выискивая взглядом другие автомобили. Мне все кажется, что сейчас из-за угла выскочит грузовик и протаранит нас на скорости.