Девушка с букетом - Татьяна Краснова

Варя прекрасно может прожить без всяких музеев! Это только для Ларисы Ивановны они – главное и неизменное, но никак не для нее!

Стоило Варе сказать это самой себе, как ее затопила небывалая свобода, и оставалось только удивляться, что она ведь – свобода – и всегда была рядом. Почему не хватало смелости назвать навязанное главное неглавным? Возможно, нужна была индульгенция для мамы, чтобы не мешала колдовать над цветами, – а потом? Привычка, инерция? Пропустила тот момент, когда стала отдавать музею больше, чем он – давать ей? Или духу не хватало в этом себе признаться, потому что тогда надо же что-то с этим делать – сразу хлопоты, беспокойство, перемены?

А может, она просто-напросто всю свою жизнь не стремилась к собственным целям, а старалась оправдывать чужие ожидания? Мамы, Ларисы Ивановны, учителей, бывших или возможных мужей, Зотова? Все уже научились писать письменными буквами – а ты всё печатными… Все уже выучили таблицу умножения… Все уже вышли замуж… Все уже завели детей… Ее подгоняют, а она торопится соответствовать! Делать то, что говорят, вместо того чтобы делать то, что сама считает нужным! Должно быть, и Боголюбов рассчитывал, что она, с ее бьющей в глаза готовностью понравиться и быть хорошей, пойдет за ним и примет его взгляды, его веру, образ жизни… Совсем как Зотов сейчас!

Но думать об этом было не противно, как прошлой ночью, а легко, с продолжающимся чувством освобождения. Кажется, она все-таки поняла какую-то часть главного – хоть и не ту, что собиралась, пока Гошка мысль не сбил. Но это тоже очень важно! Она в самом деле не обязана киснуть в Переславле или даже возвращаться в музей-усадьбу, если переедет сюда! Мало ли перспектив, и не только в качестве мужней жены небедного чиновника! Что там Лена говорила о своей фирме? Ей же помощница нужна по букетам… Прекрасно как складывается! Как все легко! И как это перемены в жизни могут пугать? Да жизнь благодаря им только начинается!

Скорее – звонить на работу и договариваться, что догуляет отпуск, а потом…

Черт, а ведь сначала надо позвонить Зотову. Только по-прежнему не хочется! Но ведь чем раньше, тем лучше! Варя уже набралась было духу, как вдруг заметила за соседним столиком…

Да, это он, ее попутчик из поезда. Человек, который поступил по отношению к ней порядочно – и сам этого не заметил. Сидит – одинокий, нахохленный, глядит куда-то в одну точку. Нет, невозможно, чтобы в такой день кто-то ощущал тоску, безысходность, даже просто был в плохом настроении!

И Варя первый раз в жизни подсела к мужчине не для того, чтобы ему понравиться. Точнее, она просто повернулась вместе со стулом, поздоровалась и стала болтать. Бывший попутчик кивал, отвечал на вопросы – с вежливостью очень выдержанного человека, не привыкшего демонстрировать, что он не в духе, – а сам смотрел все так же в одну точку. И Варя, повернувшись на стуле к своему столику, немного поникла. Ни развеселить, ни отвлечь этого человека ей не удалось.

Знакомый голос, громкий, звучный, со множеством ноток – от веселой до развязной – раздался над самым ухом. Только этого не хватало. Андреев, со скрежетом двинув стулом по асфальту, усаживался прямо перед ней.

– Наконец-то и я могу воткнуться! Привет! Я тут в парке с утра – и ребятенка выгулял, и жену, а к тебе как ни соберусь подойти – ты все с кем-то кокетничаешь! Пора и мне внимание уделить, все ж не чужие люди! А лучше бы в гости пригласила, к себе домой! Так и помню твой уютный диванчик! Не надумала?

Варя начала подниматься. Досиделась.

– Чужие мужья меня не интересуют, – процедила она, словно надеялась, что если сама понизит голос, то и Андреев перестанет орать.

– Ничего подобного! – Он тоже встал, и опять со скрежетом. – Так уж и не интересуют! А с Витькой Бояриновым кто тут два часа болтал?

Варя автоматически села. С готовностью уселся и Андреев, решив, что она все-таки не против пообщаться.

– А у него и детей в два раза больше, чем у меня, – двое! – продолжал он, обводя ее взглядом. – Ты похудела, что ли, чуток? Это зря! Было лучше! Так я говорю, двое детей-то!

Сама знаю, подумала Варя. Конечно, это выяснилось еще в первом разговоре. Теща, дети. Ежики. Семейник. Хорошо, что не поторопилась со звонком на работу. Может, и не стоит никакой отпуск продлять. И вообще ничего не стоит. И Ленкины букеты – это всё восторженные глупости под влиянием момента. Настроение у Вари упало, как столбик термометра, засунутого в холодильник, но показывать это Андрееву было нельзя – надо изо всех сил постараться…

Пусть связывает ее плохое настроение только с собственной персоной.

– Андреев, мы уже поговорили, – холодно сказала она, снова поднимаясь. – Можешь уже проваливать.

– Всем можно, и только я – проваливай! – оскорбился Андреев и тоже полез из-за стола. Его развязный голос становился скандальным и звучал уже на все кафе. – И Витьке добро пожаловать, и Зотову, и даже нашему директору – за соседним столиком сидел, видел, ты у нас и с ним знакома, оказывается! Ночуешь каждый раз на новом месте, а как я – так проваливай!

Услышав о Зотове, Варя села. Опять та же песня. От людей на деревне не спрятаться. Плюхнулся и Андреев, сверля ее не на шутку обиженным взглядом.

– Опять набрался, – удостоверилась она, поведя носом. – Это ж сколько надо пива выпить?

– Одного не пойму, – Андреев не обратил на ее реплику никакого внимания, – за которого ты замуж-то собралась? Слишком уж их много! Однокласснички эти еще! Никогда они мне не нравились! Правильно делал, что ни на какие посиделки тебя не отпускал! Так за кого? За свободного? Или того надеешься переженить? Сама не знаешь, ха! А они-то хороши! Опять сцепились! Из-за бабы теперь! Ну, комедия! – И, заметив, что Варя не понимает, охотно разъяснил: – Они же депутатское кресло делили в прошлом году!

– Чего-чего? – не выдержала Варя.

– Ну, избирались по одному участку в городской совет. Народные депутаты, блин! Конкуренты. Зачем им это надо? Ну, Зотову – для престижа, социальный имидж наращивать. Может, в мэры метит, я не удивлюсь. А Боярину всегда все надо, натура такая, везде лезет, – повествовал Андреев, довольный, что все-таки привлек Варино внимание. – Эх, и борьба была – жаль, ты пропустила! Как в Госдуму! Это только кажется, что в деревне тишь да гладь… Чиновник твой, слышь, думал, что все под его знамена валом повалят – у него и административный ресурс, и галстук красивый! А Боярин переплюнул – все бабульки за него проголосовали, им же – ха! – скоро к нему отправляться! Микрорайон-то ваш, Сосновый Бор бывший, – одни бабульки! Теперь эти двое – как бобик с мурзиком! А ты чего, не знала? А может, Бояринов нарочно тебя кадрит, чтобы Зотыча совсем свалить, еще разок самоутвердиться? – Варя невольно вспомнила: «сделать» соперника и настроение поднять… – Ну, пошли провожу – еще расскажу чего-нибудь! Давай шляпку понесу!

Он схватил шляпу, лежащую на столе, Варя стала ее вырывать – и победила. Для этого пришлось-таки вскочить и даже отпрыгнуть от столиков с шляпой в руках. Андреев окончательно обиделся и решил наконец уйти.