Макс - Джеймс Паттерсон

— Простите, извините, я не нарочно!

— Газ, ты что-нибудь видишь?

— Ты имеешь в виду что-нибудь, кроме субмарины размером с футбольный стадион и тучи рыб? Нет, не вижу.

Я немного приноровилась управлять батискафом. Можно даже сказать, что «Тритон» начинает меня слушаться. Одной проблемой меньше. Но что происходит в субмарине? Добрались ли наши к носовому люку? Готовы ли эвакуироваться?

Тук-тук! Кто-то стучит в плексигласовый купол у нас над головами.

А-а-а-ааа! Робиоты? Атака? Они захватят «Тритон», как не фиг дать…

А-а-а-ааа! На нас сверху смотрит улыбающаяся мордочка Ангела. Глаза у меня чуть не выскочили из орбит. Как она посмела? Что мне с ней делать? Все мои наставления и увещевания пошли псу под хвост. Я страшно разоралась, но она игнорирует мои вопли и показывает в сторону кормы «Миннесоты».

Рванув рычаг скоростей, секунды через две вижу, о чем она меня предупреждает: восемь робиотов прилипли к корпусу субмарины. Один из них аппаратом подводной металлорезки пытается вспороть обшивку борта.

— Ангел, заходи нам в тыл! — ору я изо всех сил. Она послушно отрывается от пузыря и… несется стрелой в сторону робиотов.

Я снова дергаю за рычаг скоростей. У меня зреет план схватить Ангела клешней «Тритона», благо Газзи уже отлично с ними управляется. Но пока я размышляю, Ангел подплывает к робиотам вплотную и похлопывает одного из них по плечу.

Они мгновенно прекратили работу, крутанулись к Ангелу и взяли ее в кольцо.

— Газзи, ты ее видишь?

— Не вижу. — Слова застряли у него в горле. — Они ее окружили. Я теперь даже бомбу не могу туда бросить.

Осторожно подаю «Тритона» вперед. В лучах нашего фонаря робиоты сияют металлическими частями, оружием и множеством подводных причендалов. Но Ангела нет и следа.

— Я их сейчас о борт расплющу.

— Ты что! Ангела раздавишь.

— Ладно, тогда просто пока раскидаю их в стороны, а там посмотрим. — Я пододвигаю «Тритон» поближе.

— Макс, осторожно!

— А какой выход? Ты что, хочешь, чтобы я открыла люк и проверила, отросли у нас с тобой жабры или нет? Нам же надо как-то ее оттуда вызволить?

«Тритон» все ближе подходит к робиотам, и нервы у меня натянуты до предела. Где-то там, в гуще нечеловеческой агрессии и злобы, пропадает моя малышка, мой Ангел. Даже если ей в голову взбрело, что она в состоянии править миром, она все равно не перестала быть шести-пусть даже семилетним ребенком из плоти и крови. Которого надо спасать. Срочно.

— Давай, оперируй клешнями, — шепчу я Газману. — Попробуй хоть одного отодвинуть.

Газзи кивает. С посеревшим лицом он склоняется над пультом контроля.

— Действуй по счету «три». Раз, два, т…

Неожиданно робиоты расступаются. Ангел стоит к нам лицом и, по всей вероятности, о чем-то с ними по душам беседует, разводя руками и пуская изо рта вверх тонюсенькую дорожку пузыриков.

Я глазею на нее, потом поворачиваюсь к Газзи, у которого от удивления отвисла челюсть.

Потом прямо у нас на глазах робиоты отодвигаются от Ангела и склоняются друг к другу головами — похоже, что-то обсуждают. Еще минута — и они один за другим скрываются в глубоководной темноте. Только пена, взбитая их вентиляторообразными моторчиками, напоминает о схватке, еще минуту назад казавшейся такой неизбежной. Ангел машет им рукой, стучит в купол «Тритона» и начинает длинную пантомиму на тему «что-я-вам-говорила-надо-было-меня-сразу-слушать».

Она держится за батискаф, а я разворачиваю «Тритон» обратно к люку транспортного отсека «Миннесоты». Меня захлестывает непередаваемая смесь облегчения, остаточного напряжения и страшного раздражения.

Ангел наверняка читает на моем лице — даже не в мыслях, а отчетливо написанное на моей физиономии — грозное послание: «Подожди у меня! Вернемся на борт, я еще с тобой поговорю!» Почему же тогда у меня возникло серьезное ощущение, что она его игнорирует? Не понимаю.

Вдруг глаза у нее расширяются, и она всем телом вжимается в плексигласовый купол.

— Что? Что с тобой? Что случилось?

Она только смотрит на меня, и сердце мое леденеет от написанного в ее глазах ужаса.

В следующий момент непонятно откуда взявшаяся подводная волна подкидывает «Тритон» резко вверх и тут же бросает вниз, изо всех сил долбанув о борт «Миннесоты». Ангел намертво вцепилась в поручень батискафа — даже костяшки пальцев у нее от напряжения побелели.

— Что за черт! Таких волн на такой глубине не бывает. Нас опять здорово шибануло о корпус подлодки. О прочности плексигласового пузыря даже подумать страшно.

— Мама дорогая! — кричит Газзи и тычет во что-то пальцем.

Под нами из темной глубины поднимается гора, вспучивая воду с такой силой, что «Миннесота» кренится на бок. Нас колотит об обшивку корабля. Я рванула рычаг на себя. Если мне не удастся удержать «Тритон», Ангела раздавит в лепешку между нами и подлодкой. Всем телом наваливаюсь на рычаг управления, отчаянно стараясь направить батискаф обратно, в люк транспортного отсека.

Чуть в стороне от нас поднимается к поверхности океана нечто горообразное. Теперь я вижу, что до Эвереста ЭТОМУ далеко. У него есть начало и конец. Но иначе как огроменным ЭТО не назовешь.

— Люк! — кричит Газзи и жмет на кнопку, открывающую нам вход обратно в брюхо «Миннесоты». Следующей волной нас вносит внутрь. Как раз в тот момент, как у Ангела иссякают силы и она отпускает поручень.

— Срочно закрывай люк, — командую я Газзи.

Как только люк захлопнулся, насосы автоматически начали откачивать из отсека воду. Еще двадцать секунд — и мы с Газом поднимаем купол, вдыхая влажный воздух. Чуть ли не одновременно выскакиваем наружу и хватаем Ангела. Она дрожит, как осиновый лист, и с нее потоками стекает вода. Крепко-крепко прижав к себе, я глажу ее по голове.

— Что случилось с робиотами? — спрашиваю я ее.

— Я просто попросила их уйти восвояси. Они и согласились.

— О'ке-е-е-ей… А что это была за плавучая гора?

Ангел еще теснее прижимается ко мне:

— Не знаю, Макс, не знаю. Я такого никогда раньше не видела. Это не человек, не инопланетянин и не мутант. Но ОНО думало. Это разумное существо. Не в том смысле, что разумное, а в том, что у него разум есть. С разумностью как раз проблема. Вернее, ОНО — убийца. Понимаешь, оно всех убить хотело.

И тут что-то трахнуло субмарину и сбило нас с ног, а подлодка задрожала каждым винтом. Снова заорали сирены и закричали люди. Потом раздался душераздирающий звук скрежещущего металла, моторы заглохли, и «Миннесота» легла набок.

Нам настал конец.

Вот теперь и скажите мне: не нелепо ли это? Сколько раз мы избежали смерти? На земле, в воздухе и под землей. И все только для того, чтоб погибнуть на дне океана.