Рекрут - Алексей Рудаков

– Штаб считает, что прорвавшиеся к Второй транспорта – да, мы сбиваем не все, так вот – эти транспорта доставили на поверхность устройства помех второго поколения. Более компактные и менее мощные. А потому, пилот, – отстранясь, от хлопает меня по плечу: – Мы тут задерживаемся. На неопределённый срок. Благо, – Кальтус окидывает меня насмешливым взглядом: – Планета тебе, как я вижу, понравилась!

Стол, плотно уставленный тарелками и блюдами, до краёв, заполненных различными яствами, тянулся, казалось до горизонта. По крайней мере мне, в одиночестве расположившемуся в его начала, казалось именно так. Выбор, с чего начать пиршество, был сложен, но я бывал и в куда более затруднительных ситуациях, а потому, не тратя времени зря, схватил с ближайшего подноса толстую, слегка изогнутую, колбасу, немедленно откусив кусок прямо из середины её податливого и мягкого тела. Рот немедленно обожгло огнём и проглотив острый кусок, я схватил со стола бокал, полный красной жидкости. Прохладное, терпкое и чуть вяжущее рот вино мгновенно погасило бушевавший во мне пожар, но голод, сжигавший меня изнутри был сильнее – отбросив колбасу, пододвигаю к себе блюдо полное жаренных крылышек, но стоит моим пальцам коснуться их горячей и скользкой поверхности, как кто-то отвлекает меня:

– Светозаров!

Рычу на нарушителя моего уединения, но дерзкий, не обращая ровным счётом никакого внимания на моё недовольство, настаивает:

– Старший лейтенант Светозаров!

Стол, полный деликатесов, исчезает, а его место занимает зал для брифингов, где ваш покорный слуга сейчас находится вместе с остальными комэсками Длани.

– Светозаров? – Голос Кальтуса холоден: – Вы, я вижу, соизволили вернуться? Что снилось? Не поделитесь с нами?

– Да бабы ему снились, вон как облизывался, – под общий гогот предполагает Серый, но лишь мотаю головой:

– Жратва снилась, – обтираю действительно влажный рот, поднимая взгляд на капдва: – Жратва, господин капитан второго ранга. И не сухпаи, а нормальная еда. Колбаса мне снилась. Острая.

В зале для брифингов повисает тишина.

– Острая… – вздыхает кто-то: – С чесночком, да под…

– Отставить! – Рубит на корню начавший зарождаться шум Кальтус: – Мы здесь за другим собрались.

Его можно понять – хоть прошла всего лишь неделя с того момента, как я побывал на вынужденной, но за этот срок переменилось решительно всё. Жабы, словно очнувшиеся от своей спячки, переняли нашу тактику, выслав к границам системы куда как более крупные силы, отчего уже мы, наш флот, занявший орбиты вокруг Второй, оказался в глухой блокаде, пробить которую удавалось ой как редко. Жабы блокировали нас, мы блокировали планету и все эти слои постоянно перемешивались то тут, то там вскипая короткими злыми схватками обозлённых до крайности противников. Надо признать, что они на нас особо не давили, предпочтя тактику измора открытым столкновениям. Не чинили они преград и транспортам, покидавшим пределы системы, но вот входящим – их путь к нам был закрыт. Как я уже сказал, их тактика была полностью отзеркалена с нашей – стоило только конвою оказаться в пространстве системы, как на него немедленно набрасывались стаи бомбардировщиков, со всех сторон прикрываемые перехватчиками и штурмовиками. Нет, мы, конечно же, прикрывали транспорта, полные военных припасов, но удача была точно не на нашей стороне – отбить удавалось один из пяти. Остальные, полные всего так остро необходимого, безвозвратно гибли, рассыпая по пустоте ценное содержимое своих трюмов.

И да, еда была среди тех припасов, потребность в которых мы ощутили практически сразу. Не могу сказать, что мы голодали – нет, запасов сухпая на борту было более чем с избытком, но согласитесь – одно дело день за днём жрать залитую кипятком лапшу, и совсем другое впиться зубами в сочный кусок мяса. Ну или колбасы, сходной с той, что мне приснилась.

И, если с едой были проблемы, то вот с работой, я имею в виду боевые вылеты, вот с этим проблем не было. Мы, как и прежде спали у своих машин ожидая сигнала тревоги, и, как и прежде, брифинги проводились прямо в зале вылета, исключая, разе что этот. Тот самый, на котором мне, задремавшему от недосыпа, приснился полный деликатесов стол.

В общем, заканчивая вступление, скажу так – жить было можно. Вот только хреновой была та жизнь.

* * *

– В остальном, – Кальтус резко свернул брифинг: – Всё как обычно. Конвои должны пройти! Должны! Свободны. Детали заданий уже в бортовых компах.

То, что конвои должны пройти – было ясно и безо всего этого. Если нам ещё было терпимо, сухпая, повторюсь, было вдоволь, то вот пехоте, продолжавшей теснить жаб внизу, было куда как хуже. Прежде всего это касалось припасов – патронов, оружия и элементов брони. Еда, тот самый сухпай, у них была – частично с армейских складов, уцелевших после атак жаб, частично от нас – господствуя в атмосфере Второй мы могли снабжать пехоту всем, вот и поделились своими запасами. И снабжали бы, если б было чем. Ну, кроме еды, разумеется. Да, я всё о тех же сухпаях, осточертевших всем – и бойцам внизу, и нам – наверху.

* * *

– Светозаров! – Окрик Кальтуса настиг меня, когда до выхода из зала оставались считанные метры: – Попрошу вас задержаться.

Чёрт. Замираю на месте, непроизвольно втянув голову в плечи точно, как набедокуривший школьник. Что – воспитывать будет? Типа – ай-ай-ай, пилот! Я тут, перед вами, а вы… Ну и всё такое – морально-угнетательно-воспитательное.

– Садись, Сэм, – когда я повернулся, капдва сидел на стуле верхом, положив руки на спинку.

– Воспитывать будете? – Перехожу в атаку первым: – Так я это. И то. Осознал, больше не повторится и всё такое. Обещаю.

– Так легко отделаться и не надейся, – он трёт покрасневшие, ввалившиеся глаза.

– Я тебя по другой причине задержал.

– Слушаю, – напрягаюсь, ожидая услышать нечто новое и, по-настоящему, важное.

– Наверху, – бросает он короткий взгляд на потолок: – Есть мнение, что наш противник неспроста вцепился в эту планету. Не перебивай, – приподнимает он руку, видя, что я приоткрываю рот, готовя встречный вопрос: – Аналитический отдел считает, что жабы практически проверяют стойкость людей, оставленных без шансов к воскрешению. Допускается, что в том случае, когда мы покажем стойкость определённого уровня, они отступят. И вот сейчас, как считаю наверху, – он снова кивает на потолок: – Этот предел как нельзя близок. Наши силы измотаны, бойцов в строю осталось не более четверти от штатного состава, про патроны и прочее промолчу. У жаб – практически тоже самое. Сражение внизу принимает характер натянутой струны – и чья первая лопнет, – он замолкает не договорив.

А что тут говорить – и так всё ясно. Сдюжат наши – глядишь, жабки, вразумлённые стойкостью людей, отойдут. Нет? Об этом и думать не хочется.

– Если я нужен там, внизу, – киваю на пол под нашими ногами: – То готов. Каску только у Клемента отберу и на поверхность. Только прошу, – поднимаю голову и смотрю на Кальтуса: – Мальчишек моих сбереги, ладно?