Он – Форс - Вероника Мелан

– Так нельзя…

Он был готов со мной уехать насовсем, навсегда. И он объяснит все, что сможет. Но я шагну назад. Нужно просто застегнуть шлем, запрыгнуть на байк.

– Да?

Я собиралась оставить его стоять там с неотвеченным вопросом. Возможно, самым главным, который он задал в жизни. И я не могла сказать «да», просто не могла. И сказать «нет» тоже – это как окончательно предать себя. Но ведь теперь все и так ясно.

– Ты тоже так можешь, как они?

Теперь его взгляд – кусок мяса. Болезненный, проткнутый в десяти местах.

– Как?

– Глаза. Двойной обод.

– Могу. – Он подписывал себе приговор этим ответом. И да, оно появилось в тех самых серых глазах, которые я так хорошо знала, которые любила. Двойное кольцо. Известный людям признак Девенторов.

Я кивнула, как мой отец, – сухо, обреченно.

С третьей попытки застегнула шлем, кое-как сняла велосипед с подножки. Я уходила, с горечью сохраняя в памяти то, что увидела только что – не двойной обод, нет, но то, как дрожат его сжатые в кулаки руки. Не от злости, от бессилия.

«А эти руки, – думала я, не чувствуя ни ног, ни педалей, – не дрожали даже тогда, когда следом летели военные дроны».

Я только что распахнула дверь северному ветру, и он выбил ее, открытую, с петель. Разнес косяк, стены, сорвал крышу, он лишил меня того, чего я желала более всего на свете. Кого. Я сама лишила.

И, если сейчас послышится вслед что-нибудь, похожее на «Я больше не позвоню», «Я предлагал тебе себя один раз», «Уходя – уходишь навсегда»… Послышится хоть что-нибудь, добивающее меня, я упаду с велосипеда, распластаюсь по асфальту и буду реветь, потому что я уже порвала себя, потому что я уже инвалид. И любая фраза убьет меня. Если сейчас послышится, как он хлопает дверцей, как уезжает…

Мне хотелось реветь в голос.

Форс не уехал. Так и стоял, так и смотрел, как его оставляю я.

*

(Lola Jane Feat. Randy Wisky – Leave You)

Я с самого начала, еще с первой ночи знала, что, если однажды Крейдена придется вырывать из своей груди, будет плохо. Но я ошиблась. Было совсем плохо. Ни разу в жизни я не ощущала столь тотальной беспомощности, потерянности, будто оказалась заперта в лабиринте с отсутствием выходов. Прямо сейчас, сидя на кровати в своей комнате отцовского дома, я не была способна ни двигаться, ни говорить, ни даже ответить самой себе на вопрос: кто я, зачем я.

И ведь все мои реакции были правильными, слова оправданными: приоритеты – вот что главное. Семья, те, кого любишь, их безопасность. Беда заключалась в том, что его я любила тоже. И до сих пор не могла понять, как настолько важную деталь, как «я Девентор», можно было оставить за кадром, подвергая меня опасности каждую нашу встречу? Наверное, он хотел счастья – для себя, для нас. Наверное, понимал, что его признание сделало бы наши встречи невозможными, знал меня слишком хорошо. Все аргументы против верные, все прозвучавшие фразы правильные, а на душе гнилое болото. Сердце хотело назад, разум уверял – нельзя. И последнее его смс на телефоне «Буду» – как финальная черта. Лучше бы он не «был», лучше бы не пришел – может, у нас до сих пор оставался бы шанс.

Мне себя, размазню, однако, следовало поднять с кровати, мне, развалине, надлежало действовать, потому что время утекало. И опасность для нас с отцом из эфемерной превращалась в реальную.

*

(Willyecho – Truth Comes Out)

«Номер не обслуживается».

У меня был ее старый номер, Алии. Остался в памяти телефона еще со времен работы в магазине. И если она его сменила, то забыла оставить новый – этот факт вызывал у меня желание нервно рассмеяться. Это все равно, что похитителю попросить огромный выкуп, но забыть указать место, куда его нужно принести. Идиотизм, честное слово.

«…не обслуживается».

Конечно, станция «Мобиком» закрылась, номера, начинающиеся на семь один, давно не действуют. Где искать ее новый? У кого?

Всплыли в голове недавно просмотренные фото из Фотограмм.

Итан номер не поменял. Он вообще всегда был излишне педантичен. Не гибок – я так это теперь воспринимала. И на мой звонок ответил после четвертого гудка.

– Привет.

– Привет.

Я не стала его спрашивать о том, как жизнь – меня это не интересовало.

– Мне нужна твоя помощь, – пояснила сухо, – я ищу номер телефона Алии.

И тишина. В трубке молчаливая укоризна, растерянность, недовольство.

– Ви… Знаешь, ревность – это не по-взрослому.

От слова «ревность» я опешила. Какая «ревность»? Что это вообще? И совершенно некстати захотелось ощутить вокруг себя руки Форса – теплые, стабильные. Мой мир бы сразу вернулся на правильную орбиту.

– Я, – запинки выходили у меня, как у подростка, – не ревную. Вообще. Ты… не то подумал.

А что еще он мог, собственно, подумать? Ну, утешила она его после расставания, пригрела – мне какое дело? Итан, однако, видел вещи иначе.

– Я… свободный мужчина.

– Да, конечно, свободный. – Тупизм, не иначе. – Я просто… брала у нее одну вещь, хочу вернуть. Это важно.

«При чём здесь я?» – вопрошала затянувшаяся пауза.

– Ее старый номер не отвечает, нового у меня нет. – Чувствовалось, что мой бывший колеблется. – Послушай, я не собираюсь ничего говорить ей о тебе, о себе, о ней. Ни о чем таком. Никаких выяснений отношений.

Тишина длиной в полминуты.

– Обещаешь?

– Обещаю. – Впору было сказать «мамой клянусь». Ревность к Итану было последним, что я могла сейчас испытывать.

– Ладно, записывай.

*

Ее новый номер не отвечал тоже, и это нервировало. Уже по-настоящему напрягало. Утекали драгоценные минуты, день давно перевалил за середину, у меня в запасе несколько часов до того, как я стану второй Евой.

«А Алия обещание исполнит, и фотки в сеть сольет».

Есть такие люди, у которых вместо души клубок из грязных путаных ниток. Местами прогнивших.

Один длинный гудок, второй, третий, десятый, пятнадцатый…

План действий я продумала относительный: мне придется признать, что Форс – Девентор. Если скажу, что она ошиблась, Алия все равно не поверит. Она никогда не верит тому, чему не желает верить. Стальной трактор, ей-богу, со стальными гусеницами. Сообщу: «Да, ты права, он обещал выяснить про Фредди, сказал, что ему понадобится некоторое время». Ей придется это проглотить, потому что это надежда, потому что это шанс. А шансы Алия упускать не любит.

Дополнительное время на самом деле нужно мне, если оно будет в запасе, я сумею продумать план куда лучше текущего. Возможно, к тому моменту я не буду сплошь состоять из эмоций и нервов.