Песнь крысолова - Соня Фрейм

Вальденбрух. Мне тоже туда надо. Вот сам все и проверю.

Начинает напоминать дурную комедию про автостоп, в которой подбираешь случайных людей и вы вместе катитесь к веселым приключениям.

– Пойду-ка я проверю, что там со светом. – лицо Вертекса, бывшее так близко, исчезает во тьме.

Я вцепляюсь в него наугад и держу мертвой хваткой.

– Он там.

– Что?

– Белобрысый монстр там, – с непонятной убежденностью говорю я.

Темнота лишает ориентиров. Я чувствую ауру тревоги, словно тогда, в клубе. Вертекс же не понимает. У него память как у золотой рыбки.

Воцаряется минута молчания. Квартира находится в подвале, и здесь тяжелая железная дверь. Пока мы за ней – мы в безопасности. Надо дождаться утра и уезжать. И, кажется, меня наконец-то понимают.

– Ну-у-у… да. Тогда посидим так. В эротическом мраке.

Писклявый смешок Джей Пи.

– Я уйду с рассветом, – напряженно говорю я. – Ты, Джей Пи. Идешь домой. Сразу. Мне такой балласт не нужен. И выключите фонари.

Оба луча одновременно гаснут. В тишине слышится капание воды из крана.

– Санда, я тебе пригожусь, – заявляет наш пленник.

– У тебя что, стокгольмский синдром? – не выдерживаю я.

– Нет, это вы тут двинутые. Но мне нужно в Вальденбрух. Я сам должен увидеть, что там произошло. И найти источник культа. Мать.

– Я уже в курсе ваших извращений, – подает голос Вертекс. – Но, пожалуйста, не втягивайте меня в такое дерьмо.

– Так почему бы нам всем не разойтись по своим дорожкам? – злюсь я. – Я не хочу никого подставлять. То, что происходит, касается только меня и моей сестры.

– Это не твоя сестра.

– Вот именно, – снова встревает Вертекс, – Санда, слушай меня: «Туннель» заварил какую-то жуткую кашу. Да, ты работала на Шимицу, поставляла ей чужих деток, чтобы подменыши бездетных семей могли жить и здравствовать, но это не твоя вина! Ты вообще пострадала от «Туннеля» еще до того, как о нем узнала. Это они убили твою семью, а не Родика. Родики вообще нет. И никогда не было…

Зажмуриваюсь. Эти слова должны отрезвлять, но они только ранят. Я ее чувствую. Она в моей коже, в моем сне. Мне нужно найти ее и что-то завершить. Пока не знаю, что именно.

– Мы все связаны, – загадочно заявляет Джокер. – Послушайте, культ нужно уничтожить. Значит, найти, где находится Мать, которую создал Новак. Я не знаю, как он это сделал, но источник есть. Я слышал об этом.

– Ну да, это по твоей части – подслушивать и делать выводы, – не могу удержаться от ехидного замечания.

Джей Пи нисколько не обижается:

– Но пока я единственный, кто смог увязать всю историю в единое целое. Шимицу часто обсуждала это с моими родителями. Когда я был маленький, то мало что понимал, но запоминал. Они все ходили в какое-то место. Давали клятву. Я думаю, что это нечто… было в клинике. Только обыскав ее, мы сможем понять. Вряд ли она охраняется. Просто опечатана небось.

Я хотела найти сестру, а не уничтожить то, что ее создало. Но Джей Пи намерен убить дракона, хотя этот дракон его породил. В чем его интерес, мне понять сложно. Судя по всему, он не очень-то благодарен этому источнику за свое существование.

– Что будет с тобой? – тускло интересуюсь я.

– Не знаю. Может, исчезну, – в голосе слышится тень насмешки. – Но меня ведь и не должно быть. Или удастся… вызволить всех тех, кого принесли в жертву. Они и не умерли, я думаю. Мать принимает их как детей. Разве ты не хотела бы искупить свои преступления, Санда?

Ох, как я люблю эти проповеди.

– То есть мы здесь искуплением занимаемся? – снова едко вопрошаю я. – Это твоя цель, Джей Пи. Что бы я ни делала, я делала это в здравом уме и по своей воле. И это не квест и не история с моралью. Если хочешь восстанавливать справедливость, уходи отсюда прямо сейчас.

– Э! Я тебя вообще ни о чем не прошу, – возражает он. – Разберись со своим чувством вины перед несуществующей сестрой лучше. А я разберусь с культом.

– Умолкли оба, – недовольно обрывает нас Вертекс. – Ты, Джокер, с чего вообще взял, что сможешь уничтожить культ?

Этот вопрос, повисший в темноте, является самым верным. Пока мы ругаемся из-за фантомов, суть ускользает. Джей Пи не дурак, но амбициозен, как ребенок, заигравшийся с пластиковым мечом.

Вертекс, воспользовавшись воцарившейся паузой, продолжил:

– Если я правильно понял, эту жуткую схему придумал Новак. Я его видел пару раз в клубе, хотя Мельхиор выпнул его в шею за бардак, который тот устроил. Ну, та история… с трупом в закрытом даркруме. Тот все равно каким-то макаром проскальзывает через фейсконтроль… не суть. Я немного о нем знаю, но по одному его виду понимаю, что он не совсем от мира сего. И если слухи о нем правда… что он и мертвого вернет, то тебе, прыщавый, уничтожить его культ просто нереально. Нужно знать, что делать. Поэтому предлагаю компромиссный вариант. Если вам обоим позарез нужно в Вальденбрух, то ради бога. Но сначала хотя бы знайте, с чем вам придется иметь дело. Полиция вообще там ничего не нашла. Они всю клинику вверх дном поставили из-за этих детей. Если ваш источник где-то там, он либо спрятан от человеческих глаз, либо не там вообще. Вам нужен Новак.

Звучит действительно разумно. Наши с Джей Пи цели разные, но ответы, похоже, может дать только один человек. Сама я Новака никогда не видела. О нем ходила вереница самых разных слухов: от абсурдных до по-настоящему пугающих.

– Я… попробую вам помочь. Хотя вы оба бесите уже, – продолжил Вертекс. – Меня пока ни в чем в «Туннеле» не подозревают. Я просто бармен. Я попытаюсь завтра узнать, как выйти на Новака. И если мы хотим разойтись, то вы идите за ним, а я занимаюсь своими делами.

Без него о Новаке действительно узнать будет невозможно. Меня уже никто не впустит в клуб, я официально вычеркнута, Джей Пи – просто школота. А вот Вертекс все еще часть этой паутины.

– Чувак, да ты бесценен, – прогундосил пленничек.

– Попрошу без подхалимажа.

В темноте смотрю на то место, где находится мой друг. Мне хочется остановить его, но при этом получить информацию. И он это понимает.

– Эй, Санда. Ну, не паникуй, – говорит он с мягким смешком. – С утра валите отсюда оба. Я пойду в клуб, все проверю. Потом сообщу. Если хочешь и дальше шифроваться, организуем голубиную почту.

– Просто не рискуй без надобности, – наконец говорю я.

– Не буду. Я не идиот.

На этой ноте мы