Контракт на невинность - Анна Шварц

Все же, Камиль последнюю мою фразу никак не комментирует, и я вылезаю из ванны.

***

Из ванны я выхожу, замотавшись в какой-то темный халат и на подгибающихся ногах. Неужели убийца реально пожалел меня? Неужели у него есть какие-то понятия о морали, и он не будет вообще меня трогать? Или только тогда, когда я этого сама захочу?

Но мои надежды не сбываются. Когда я залезаю в почти полной темноте на кровать Камиля, переворачиваюсь на спину, и в этот момент он внезапно нависает надо мной, обрушивается сверху, из ниоткуда, словно огромный хищник, поставив руки по бокам на матрас, я от полной неожиданности вскрикиваю.

— Камиль!.. — горло тут же перехватывает спазмом, когда я встречаю его взгляд. Кажется, убийца только что выпустил на волю всех своих демонов. У меня пальчики на ногах от страха поджимаются.

— Давай не будем, — шепчу я, отползая на спине к изголовью. Моя лодыжка задевает Камиля, и меня словно обжигает от этого прикосновения, — я сегодня не в настроении. Давай в другой раз, пожалуйста. Ты же обещал ничего не делать…

На бедро ложится рука, сжимает его и Камиль легко возвращает меня обратно. Спина проезжает по прохладной простыни, и я оказываюсь еще ниже, чем была до попытки сбежать.

Теперь я полностью под ним. Жар от его тела давит на меня, я заворожено замираю, наблюдая как двигаются плавно мышцы под смуглой кожей в шрамах, когда он наклоняется и тихо произносит на ухо:

— Чего ты так боишься, цыпа? Я все равно это однажды с тобой сделаю. Тебе понравится, и ты еще будешь просить меня спать с тобой чаще. Просто попробуй.

— Нет, мне не понравится, мне надо больше времени, — произношу я. Хорошо, что между нами еще существует две тонкие преграды. Одна — мой халат. Вторая — полотенце на его бедрах. Но это срывается в мгновение. К тому же, черт побери, когда мой взгляд скользит по четким, косым мышцам живота вниз, я понимаю, что полотенце Камиля держится на одном честном слове, — если ты сейчас тронешь меня, это правда будет изнасилование.

— Бля. Зря я тебе наговорил там всякого, — выдох оседает тепло на виске. Камиль лишь слегка царапает меня щетиной, но такое ощущение, словно у меня вместо кожи сплошные переплетения нервов. Я дергаюсь, — я не брал никого насильно, но ты слишком меня долго маринуешь, цыпа. Можешь продолжать это делать. Но у меня не железное терпение. Я могу передумать. Твоя задница мне скоро будет сниться. Рано или поздно ты допрыгаешься и у меня будет еще одна статья. Теперь за изнасилование.

— Долго мариную?! — у меня вырывается истерический смешок, — неделю всего!

— Ты мелкое бревнышко, оказывается, — Камиль усмехается, но, черт побери, это звучит совершенно не ласково у него. Похоже, только он способен обозвать меня по-дурацки так, что все равно мурашки по коже пробегают.

Нет, это не только мурашки, это его ладонь скользит пальцами по ребрам уверенно, обводит тело, словно оно — музыкальный инструмент, который тут же отзывается под руками мастера.

Он разводит полы халата… я без белья. Горячая ладонь накрывает чувствительное местечко между ног, и тут же сжимает. Я вскрикиваю.

— Пожалуйста, — с мольбой произношу я. Страх темной змеей заползает в сердце. Я не знаю, чего боюсь больше: того, что мне может быть снова очень больно, если он будет так спешить, или…наоборот. Что если мне вдруг начнет нравиться, я буду вести себя, как очередная его девка на одну ночь. Страшно потерять себя. Но сейчас Камиль трогает меня, проводит там пальцами, лаская, а я абсолютно сухая из-за страха, несмотря на то, что где-то в глубине живота зарождается пока еще теплое и почти незаметное ощущение.

— Нет, — повторяю я, — не трогай. Я тебе запрещаю. Может быть… — я в панике подыскиваю способы отвязаться от него, — может, лучше другими способами?

Он чуть отстраняется. В глазах вспыхивают темные искры.

— Ты читаешь мои мысли. Давно стоило взять тебя в твой шикарный зад.

Он издевается.

— Не-ет, — блею я, — я о другом. Ты же хотел быть везде первым?

— Да ладно? — произносит Камиль со смешком и темнота в его глазах словно превращается в лед. Смотреть в них — как наблюдать зимней ночью за течением реки под этим льдом. Опасным. Холодным. Смертоносным, — намекаешь, что хочешь мне отсосать?

Фу, грубиян. Я? Хочу?

Нет.

Я просто хочу попытаться избежать того, что принесло мне боль, но и выполнить свою часть уговора с Камилем. Какая ему разница, как получать удовольствие? Необязательно запихивать мне снова член между ног. Минет я еще перетерплю кое-как, может, мне даже понравится, но вряд ли. Мне кажется странным получать кайф от обсасывания другого человека.

— Можно сказать и так, — упавшим голосом я, а он выпрямляется и садится на край постели.

— Ты маленькое ссыкло, цыпа. Давно бы уже кайфовала подо мной, если отбросила бы все страхи. Окей, если тебе легче начать с этого. Приступай.

Я запахиваю покрепче полы халата, чтобы он не распахнулся ненароком, сползаю с кровати и подхожу к Камилю на ватных ногах. Медленно опускаюсь на колени между его разведенных ног. Его будто бы и не смущает ничего. Он наблюдает со мной с явным интересом и спокойствием, немного откинувшись назад и опираясь на одну из рук.

Я опускаю взгляд на полотенце на его бедрах. Черт, просто стоит снять его и приступить. Ничего в этом особо сложного нет. Все этим занимаются. Все. Если после этого он отстанет от меня — я могу считать, что легко отделалась. В конце концов, он мне не противен. Если бы не мрачное прошлое Камиля, и не смутное будущее с ним — я бы подумала, что вытащила у жизни лотерейный билет. Но я правда боюсь.

— Можно я попробую… начать по-своему? — сглатываю я. Надеюсь, он не ждет, что я сейчас все достану и заработаю ртом, как новенький пылесос, — просто хочу немного расслабиться и привыкнуть к тебе.

— Я весь открыт к твоим экспериментам. — получаю я ответ без тени сарказма и паника со смятением немного отступают на второй план. Я впервые нахожу в себе силы взглянуть на Камиля не мельком, исподтишка, словно боясь спровоцировать или получить порцию ехидных комментариев в ответ.

Открыто взглянуть. Рассмотреть его, как есть, целиком, отмечая каждую деталь. Гребаный убийца выглядит просто потрясно, и я уже не могу винить Валю в распутстве, потому что меня тоже начинает захватывать картина обнаженного тела. На смуглой коже слишком много шрамов. Тонкие, едва заметные, и более выделяющиеся, пугающие. Могу поклясться, что он едва не потерял жизнь, когда получил их.

Я поднимаю руку и едва прикасаюсь кончиками пальцев к одному из них возле ключицы. Осторожно веду по белой линии, чувствуя, как напрягаются мышцы мужчины под кожей.

— Их слишком много, — мой голос звучит очень тихо, и я не удивлюсь, если Камиль не поймет, что я сказала, — тебя пытались убить? Или пытали?