Егерь - Евгений Ильичёв

послышались шаги. Из потемок на свет уцелевших ламп вышли Мария и Грижа.

— Быстро, уходим к «Ермаку», — скомандовала Мария на ходу. — Этот идиот даже не попытался провести переговоры!

В голосе Марии слышались нотки злости и раздражения. Мы вернулись в деревянный коридор, где дежурила стража, и быстро поднялись по полуразрушенной винтовой лестнице наверх. Уже перед самым выходом в крепость Мария остановила меня, взяла за руку и быстро произнесла:

— Игорь, слушай сюда внимательно! Чтобы ни произошло там, в крепости, чтобы ты ни увидел, как бы страшно тебе ни было, твоя задача — добежать до «Ермака». Ты меня понял?

Я испуганно закивал. Мария повторила:

— Чтобы ни произошло! Ты понял? Даже если нас с Сашей убьют… ты должен добежать до «Ермака»!

Глава 23

Бойня

После тускло освещенного подземелья глаза больно резануло ярким светом. Солнце только поднялось над Великой Пустошью и, казалось, сияло ярче сотен факелов. Я зажмурился, ослепнув на время. Вместо зрения о происходящем в крепости сообщали остальные чувства, вызывая во мне дикий, практически животный страх.

Первое, что я услышал, был грозный рык. Грубый, утробный рев какого-то исполинского зверя, поглощающий все мое внимание. Казалось, он доносился отовсюду, проникал в каждую пору, сотрясал все тело. По лицу пробежала волна жара. Я попытался было открыть глаза, чтобы оглядеться, но из-за яркого света, жара огня и какой-то едкой гари, повисшей в воздухе, перед ними была лишь сплошная пелена слез. Никогда не забуду, как рычит пожар.

Вероятно, великодушные боги пощадили тогда мое детское сознание, не дав разглядеть то, что увидели Мария и Саша Репей, выбравшись из бункера.

— Господи! — прошептала Мария, замерев на месте и до боли сжав мне руку. До сих пор не понимаю, как среди такого рева расслышал ее шепот. — Нам не выстоять…

Первым сориентировался Репей. Он схватил меня на руки, сунув в нос что-то мерзкое и мокрое. Позже я понял, что он отобрал у Грижи его меховую шапку, в которой тот ходил даже летом. Заставив меня дышать через вонючую, пропитанную потом и солью тряпку с мехом, Саша спас мне тогда жизнь.

— Короткими перебежками! — скомандовал он то ли Марии, то ли самому себе, и рванул вперед. Первая остановка была в какой-то мокрой яме. Егеря дышали тяжело и натужно. Я слышал, как закашлялась Мария. Затем где-то вдали страшно завыла какая-то сотрапезница.

— Мария, оставь! — крикнул куда-то в сторону Саша, крепче вжимая меня в лужу и укрывая своим телом от чего-то невидимого. — Ей уже не помочь!

Я случайно вынул свою руку из-под Сашиной груди, хотел перехватиться покрепче, но тут же отдернул ее. Над ямой, в которой мы находились, разверзлись врата царства Лаога. Я получил сильнейший ожог. Боль была настолько сильной, что я закричал и немедленно засунул обожженную кисть в лужу на дне воронки.

— Надо уходить! — прохрипела Мария у меня над ухом. — Сейчас обрушится козырек.

В ту же секунду над нами раздался оглушительный треск, и лишь чудом мы не оказались погребенными под пылающими обломками какой-то крупной части кнесова дворца. Саша вовремя выпрыгнул из ямы и, ловко перекувыркнувшись со мной на руках, уселся возле уцелевшей стены электродуговой пушки. Следом прибежала и Мария. Задыхаясь, они уселись спина к спине и начали оглядываться.

— Засада! — крикнул Марии Саша. — Как вообще выбираться из этого ада?

Я наконец смог извернуться и высунул свое лицо из шапки Грижи. Мы находились перед прозрачной мерцающей стеной, окружавшей кнесову пушку. Внутри защитного кокона можно было дышать. Сюда не проникали ни дым, ни жар от полыхающего города, звуки были приглушены.

Огонь был повсюду. Горели крыши многочисленных деревянных построек, заборы, сараи, искореженные фонарные столбы, и даже сама земля горела. То, что я увидел, повергло меня в шок. Перед нами, метрах в пяти, прямо на земле сидела какая-то женщина. Вместо ног из-под ее изодранного в клочья платья торчали две обугленные культи. Она сидела, прислонившись спиной к полыхающей стене, и судорожно хватала ртом раскаленный воздух. В ее руках я разглядел что-то круглое и окровавленное. Она гладила чью-то отделенную от тела голову и смотрела прямо на меня стекленеющими глазами. Еще секунда — и женщина перестала дышать, руки ее разжались, и к нам покатилась маленькая голова ребенка.

От кошмарного зрелища было трудно оторвать взгляд. Я тут же забыл про боль в руке и тупо пялился на безжизненное лицо погибшего сына бедной женщины. Мимо пробегали какие-то люди с ведрами, тщетно пытаясь залить водой многочисленные пожары. Я с трудом оторвал взгляд от головы, перевел его на площадь перед кнесовым дворцом и ужаснулся. Всюду лежали изуродованные тела сотрапезников и кореллов. Кто-то просто сидел рядом с покойниками, кто-то пытался докричаться до своих погибших родичей. В этом кровавом месиве уже не различить было, где труп сотрапезника, а где корелла — все погибшие были одинаково обожжены и изуродованы до неузнаваемости. Площадь больше походила на пепелище, утыканное горящими воронками от взрывов. Пожар разрастался на глазах, жадно поглощая все новые и новые здания. Людей же на площади с каждой минутой становилось все больше и больше. Началась паника.

Только сейчас я понял, что рядом с нами нет Марии. Испуганно огляделся, пытаясь разыскать ее в этом столпотворении, но Саша меня успокоил:

— Она сейчас вернется. Пошла в обход турели, разведать, что к чему.

В толпе я увидел Грижу. Он собирал на площади уцелевших стражников и строил их в два ряда. Набралось с два десятка сотрапезников. Грижа что-то кричал им, указывая руками то на горящие дома, то на крепостные стены. За рокотом пожарищ было не разобрать, что именно он говорит, но часть сотрапезников отделилась от группы и принялась организовывать пожарные бригады из выживших. Другая часть выстроилась колонной и быстро покинула площадь. Грижа тоже куда-то внезапно пропал. В один миг площадь наводнилась огромным числом сотрапезников и кореллов. Все дружно принялись тушить пожары водой, засыпать горящие обломки землей и песком. То там, то тут пробегали вооруженные стражники и тут же исчезали в дыму пожаров.

Наконец вернулась Мария и, задыхаясь, рассказала, что удалось выяснить:

— Крепостные стены выстояли. Удар был нацелен на кнесовы хоромы. Пострадали ближайшие подворья. Много погибших и еще больше раненых. Били зажигательными снарядами, по всему городу пожары. Я организовала пожарные дружины возле крепостных стен, остальные оказывают помощь раненым.

— Почему по нам перестали вести огонь? — спросил Саша.

Мария пожала плечами:

— Может, ограниченное количество боеприпасов, — девушка взглянула на площадь, полную народа, и тут её глаза расширились от ужаса. — Или…

— Это ловушка! — выкрикнул Саша и бросился на площадь, размахивая руками. Он бежал прямо в толпу сотрапезников, призывая их убегать и искать укрытие. Но в суматохе и хаосе, царившем на площади, никто его не видел и не слышал. Обезумевшие люди спасали свои горящие дома и пытались помочь раненым.

Вдруг воздух разрезал пронзительный свист, и прямо перед Сашей, всего метрах в пятнадцати, в воздух поднялся фонтан земли. Взрывной волной Сашу отбросило назад, к нам. Безвольной куклой он рухнул прямо перед защитным полем. Мария высунулась наружу и с огромным трудом втащила тяжелое тело пилота под защитный купол. По его ногам и груди расползались огромные пятна крови. Лицо было посечено, из глубоких ран также начала сочиться кровь. Другим сотрапезникам повезло еще меньше. Мина разорвалась прямо в гуще толпы, оставив после себя на взрыхленной земле не менее десятка покалеченных тел.

За первым взрывом вновь последовал оглушительный свист, затем еще и еще. На площади, заполненной сотрапезниками, одна за другой разорвались несколько мин. До нашего невидимого укрытия долетало множество свистящих осколков, но все они падали у наших ног, так и не преодолев преграду. Мария затолкала меня к самой стене, велев укрыть голову руками, а сама накрыла своим телом раненного пилота.

Обстрел длился недолго, но этого хватило, чтобы перебить почти всех, кто находился в этот момент на открытой местности. К концу бомбежки на площади не осталось ни одного живого человека. Все, кто не успел укрыться, погибли либо же были тяжело ранены. Большинство застигнутых врасплох сотрапезников просто лежали бездыханными трупами, несколько человек ползли куда-то. Я даже увидел, как один