Большая книга ужасов – 91 - Елена Арсеньева

юго- и северо-западным. Очевидно, это были послания тем, кого Ясень называл «мы».

Я глазом не успел моргнуть, как все письма-пропеллеры исчезли, но через мгновение лес зашумел на разные голоса. Наверное, Ясеню отвечали другие деревья.

Что же он им сообщил? Что они ответили ему?

Постепенно шум усиливался, вдобавок земля начала странно гудеть – как под чьими-то очень тяжелыми, неспешно приближающимися шагами. Я вспомнил, как совсем недавно драпал от каких-то деревянных существ, которые точно так же тяжело впечатывали в землю свои шаги. А с другой стороны послышался дружный стремительный бег, словно сюда несся небольшой табун лошадей.

– Это еще что? – пробормотал я.

Но вдруг Пепел забился в судорогах, а Мила, которая до этого неподвижно сидела на ветке Ясеня рядом с Коринкой, закричала:

– Миламиламиламила! Миламиламиламила!

– Древолаз вернулся! Надо спешить! – воскликнул Ясень, опуская нас на землю. – Вперед. Мы догоним!

В ту же минуту к нам подскочили трое мальчишек-кустов. Тех же самых, которых Ясень называл разведчиками. Похоже, они получили команду заранее, потому что схватили каждого из нас в охапку и кинулись в чащу.

Ну и силища у них! Как у взрослых.

Коринка истерически завизжала и стала вырываться, Пепел залаял, не превратившись в пса – повторяю: НЕ ПРЕВРАТИВШИСЬ!!! – и я даже решил, что он спятил. Мальчишка-куст от неожиданности выронил Пепла, и верный пес накинулся на того, кто с трудом удерживал вырывающуюся Коринку, но тут я спохватился и заорал что было сил:

– Это наши! Наши!

Мальчишки-кусты снова подхватил Пепла и Коринку, которые теперь не дергались, и мы понеслись через лес. Впереди летела Мила, а сзади нарастал тяжелый топот: вот он приблизился к нам – и мимо нас размеренной поступью промаршировали… деревянные люди.

Мальчишки-кусты резко замедлили бег, пропуская их.

Сначала я изрядно струхнул, решив, что нас настигли те же самые пугающие существа, от которых я уже удирал по этой же самой дороге и которые, думал я тогда, служили Древу зла. Но потом вспомнил, как беспощадно с ними разобралась белесая гниль. Значит, они на нашей стороне! Я помнил их неподвижные лица, только отдаленно напоминающие человеческие, а теперь некоторые из них пытались улыбаться, но с явными усилиями, словно разучились это делать.

Вдруг наши мальчишки-кусты опустили нас на землю и вытянулись как бы по стойке «смирно», воинственно встопорщив все свои ветки. Мимо нас двигались люди, настоящие люди, взявшиеся неведомо откуда, и я сначала глазам не поверил, когда увидел их.

Мы словно очутились на театрализованном представлении, в котором были собраны персонажи из разных времен. Я всегда любил иллюстрированные книги по истории и без труда узнавал русских ратников в рубахах до колен и кожаных панцирях или кольчугах; стрелков в красных мундирах, в париках и треуголках; гусар в киверах, нарядных ментиках и доломанах; увидел солдат в серых шинелях и касках или папахах с кокардами – такие носили во время Первой мировой войны; появились и красноармейцы в буденовках, комиссары в кожаных тужурках и фуражках; шли солдаты и офицеры Великой Отечественной войны в гимнастерках, даже двое моряков в бескозырках и тельняшках. Впрочем, здесь мелькали и фигуры мирных людей: крестьян в косоворотках или зипунах; некоторые были помоложе и в своих красных рубахах распояской имели лихой, даже разбойный вид… Шли рабочие в спецовках. Я увидел троих мужчин: одного совсем старого, второго пожилого, третьего помоложе – в белых халатах. Наверное, это были врачи. Эти мужчины почему-то очень внимательно посмотрели на меня, слегка улыбнулись, помахали мне, но не покинули общий строй.

Потом появились женщины в платьях разных времен, причесанные по-разному; две женщины держались рядом и тоже, как те врачи, улыбнулись мне. Замыкали строй дети, но их было очень мало.

Позади с трудом, опираясь на клюку, тащилась совсем древняя старуха, такая растрепанная, такая мрачная, с таким крючковатым носом, с таким черным котом, который сидел на ее плече, что я понял: та самая. Ведема. Ведьма… С которой все началось! Она совсем отстала от процессии, и двое незнакомых мальчишек-кустов с уважением посадили ее на скрещенные руки и понесли. Кот чуть не свалился, но перескочил на плечо одного из помощников и почему-то громко замурлыкал.

Я смотрел на бледные, но решительные лица этих людей, кое-что понимал, кое о чем догадывался, но не мог в это поверить, поглядывал на испуганную Коринку, на Пепла, у которого был такой же изумленно-восторженный вид, как у мальчишек-кустов…

– Почему у воинов нет оружия? – пробормотал Пепел.

– Нас хоронили безоружными, – раздался голос Ясеня.

Я обернулся – и почти не удивился, увидев перед собой не высокое светлое дерево, а человека в защитной гимнастерке с петлицами, на которых были перекрещены орудийные стволы и алела «шпала»[13].

– Да, это я, – улыбнулся мой прапрадед, он же Ясень, поднимая руку к козырьку фуражки защитного цвета с черным околышем, на котором сияла красная звезда с серпом и молотом… – Капитан артиллерии Алексей Васильевич Ясенев.

– Здравия желаю, товарищ капитан! – крикнул я, чуть не сорвав голос, и хотел было тоже откозырять, но вовремя вспомнил поговорку: к пустой голове руку не прикладывают. А голова у меня была непокрыта.

Мальчишки-кусты глаз с него не сводили и тянулись в струнку. Пепел тоже старался. Коринка, судя по выражению лица, была готова кричать «ура!» и в воздух чепчики бросать, окажись у нее вдруг каким-то чудом хотя бы один чепчик.

Ясень улыбнулся ей, но тут же его лицо приняло суровое выражение:

– Пойдемте, друзья, нельзя задерживаться. Вот-вот начнется бой. Надо успеть выманить унгетюма и других чудовищ из-под корней как можно скорей.

– А Древолаз уже там? – пролепетала Коринка.

– Его с другой стороны Дерева зла задерживают люди-кусты, – ответил Ясень.

– Да разве они с ним справятся?! – вскрикнул Пепел, и при этих словах наши «носильщики» вдруг переглянулись и сорвались было с места, но Ясень резко свистнул – и они с явной неохотой вернулись, что-то запальчиво выкрикивая.

Ясень пояснял:

– Они хотят погибнуть как герои рядом со своими родичами! Ничего, сегодня никого из нас это не минует.

– Никого?! – выдохнула Коринка и покачнулась.

Ясень положил руку ей на плечо:

– Я говорю только о мертвых. А ты жива. Ты спасешься.

«А я?! – чуть не вырвался у меня крик, но я так стиснул зубы, что они скрипнули. – Я ведь тоже жив. Пока…»

– Как могут умереть те, кто и так мертвы? – пробормотал Пепел.

– Слова «умереть» и «погибнуть» я употребляю только для того, чтобы вам было понятнее. Обычный человек после смерти расстается со своей плотью и обретает вечную жизнь на небесах. Но с