Кобун - Олег Борисов

— Тэкеши-сан, это что? Ты хранишь его в память о детском садике?

— Не поверишь, у меня дома валяется железка размером почти с кусунгобу. Не представляю, как его таскать, он же неудобный.

— Зато любому кишки выпустишь с одного удара.

— Зачем? Испачкаешься только. Куда лучше сказать “пошел вон” и смотреть, как твой враг поклонился и затем убегает.

— Убегает? Враг?!

— Да, Горо-сан. Именно так. Нарабатывай репутацию, чтобы люди твои просьбы выполняли с низкого старта.

Весельчак скалится довольно:

— Точно-точно, я помню! Чтобы с радостью несли деньги. И бегали, когда ты попросишь. И как успехи в репутации?

— Я работаю над этим.

Так и посидели, весело и без проблем. Тошико вроде оттаяла, успокоилась. Народ вспоминает какие-то общие старые приключения, периодически стебется друг над другом. Видно, что они давно общаются и команда неплохо притерлась. Нет каких-то внутренних обид. Под конец, когда стали убирать мусор и собираться, бывшая больная даже придержала меня за рукав:

— Спасибо тебе, Тэкеши-сан. Нас бы с Хитоми там точно покалечили.

— Мелочи, соседи должны помогать друг другу. Ты скажи — чем-нибудь в школе занималась из единоборств? Борьба какая-нибудь или каратэ?

— Пробовала. Но меня не брали. В клубах все дорого.

Вот я болван! Ведь точно — если девушка сопереживает матери-одиночке из аниме, то у нее явно какие-то проблемы в семье с деньгами.

— Тогда надо будет подумать, как это разрулить. Супер-потрошителя из тебя я делать не стану, но базу нужно будет подучить. Чтобы не обижали больше. Ты же босодзоку.

— И что?

Показываю ладонью, поднимая ее снизу наверх:

— Вот это школьники. Дурные, горластые... Вот это хангурэ. Те же школьники, но уже на улицах, упившись пива. Гопота, не организованная толком... Вот это сукебан. Это оторвы в юбках, которые уже задумываются на тему своей банды... Дальше босодзоку. Серьезные ребята. Надо соответствовать. Выше них только борекудан.

— А выше всех? — влезает в разговор Сузуму. Ему надо сунуть нос в любую дырку.

— А выше всех император. Он правит всем.

Народ затихает. Похоже, мой вариант иерархии плохо вписывается в традиции и общепринятые правила.

— Чего удивляетесь? Мы кто? Мы — японцы. А император глава над всеми японцами, где бы они не жили. Значит — он старший над всеми, включая и борекудан. Я так считаю.

Чихару трогает у меня лоб:

— Знаешь, это тебе надо было в палате полежать. И книжек поменьше читай. А то слишком умный, даже страшно.

— Книжки — это да... Мне до конца марта кучу тестов сдавать. Школа хочет показательного отличника вылепить.

— А ты?

— А я с вами пирожные ем. Правильно расставив приоритеты...

На площадку к дальним скамейкам выруливает пара местных. Заметив нас, притормаживает, оглядывается и решает не связываться. Парни разворачиваются и топают назад. Один из них при этом бросает на землю смятую упаковку из под чипсов.

— Эй, бусу! Притормози!

К парочке медленно идет Макото. С его квадратными плечами должен производить серьезное впечатление. Останавливается шагов за пять, разглядывает чужаков. Затем выразительно смотрит на мусор. На чужаков, на мусор. До тех доходит. Левый подбирает упаковку, выбрасывает в урну, до которой было совсем рядом. Кивнув, Макото разворачивается и идет обратно к нам. В глазах молчаливых мамочек читается одобрение. Я поворачиваюсь к главарю бузотеров, важно подняв указательный палец:

— Самураи, Горо-сан. Каждый день. Через боль и кровь, через лень и насмешки окружающих. Если вы не будете уважать себя, другие тем более не станут. Но — не настаиваю... Чур, теперь я в люльке! Я обожрался и мне домой надо. Иероглифы складывать...

Дома даже размяться успел и полистал учебники. Мельком, но хотя бы открывал. Вроде не все так плохо. Большая часть — это за прошлые годы, математику я не настолько забыл, чтобы не справиться. Остальное — бегло пробегусь, попробую за счет везения выехать. Отличником мне точно не быть, но хотя бы средние результаты надо продемонстрировать. Или директор Кимура обидится. Кстати, нужно в бухгалтерию заглянуть. Раз уж я решил продолжить учебу, стоит уточнить насчет оплаты наличными. Шестьсот с лишним тысяч мелкими купюрами — опять полная сумка получится.

Вечером после ужина устраиваюсь рядом с опекуном и спрашиваю:

— Как насчет завтра? Сможем сходить на почту открыть мне счет в банке?

— Да, я же обещал.

Похоже, Аки-сан забыл про это, но сейчас быстро соображает, как решить проблему.

— Отлично, тогда можно заглянуть в местное отделение, они завтра работают до шести. Успеешь вернуться с работы?

— Я прямо туда подойду. В пять буду там... Бумаги какие надо с собой захватить?

— Я все принесу. Справку из школы, их данные. Мой номер телефона, выписку из мэрии о регистрации недвижимости. Копию сертификата тоже прихвачу. Когда через неделю придут оформленные бумаги из банка, тогда уже зайду и открою у них личную ячейку.

— Хорошо. Очень хорошо, Тэкеши-сан. Мне нравится, что ты стал таким самостоятельным в последнее время. Меня вчера на работе спросили, как твои успехи в школе, я ответил, что ты стараешься. И что надеешься закончить первый класс старшей школы с хорошими оценками.

Ага, так стараюсь, так стараюсь, что скоро сдохну от переизбытка старания. Ну да ладно, месяц пережить, потом будет полегче. Очень на это надеюсь.

— Тогда я пойду ложиться, Аки-сан. Завтра в пять вечера встретимся у почты. Если надо, могу перезвонить и напомнить. Вдруг у вас в департаменте будет много дел и вы будете очень загружены.

— Перезвони, хорошая идея. И отдыхай. Уставший школьник плохо занимается, а тебе нельзя подвести семью!

Конечно, нельзя. У опекуна только-только будущее стало налаживаться, перспективы появились. Так что придется пыхтеть...

Кстати, надо еще в мастерскую печатей заскочить. Банк мне свою после открытия счета пришлет, а вот личную надо у мастера заказывать. Идти в автоматы и делать там — дурной тон. Это вообще ширпотреб и по качеству исполнения сразу видно — что и как.

С печатями вообще дурдом. Во-первых, их три разных. Первая — личная, митомэин. Некоторые не заморачиваются и просто в магазине покупают готовую. Большая часть фамилий отштампована — бери, не хочу. Такой оттиск — инкан — лепят на разного рода общих документах, почтовых отправлениях и прочей мелочи. Затем вторая печать — гинкоин. Эту выдает банк, когда для клиента открывает счет. Это исключительно для визирования платежей. Ну и третья — дзицуин. Это уже серьезно. Эта печать регистрируется в местных органах самоуправления, отпечаток подшивают в бумаги для архива. Эта вещь для покупки недвижимости, машины или других важных событий. Заверяются разные крайне серьезные документы, которые в других странах обычно нотариусы визируют. Вот такую печать тоже хочу себе сделать. Одну митомэин и одну дзицуин. Банк за свою при оформлении счета все равно деньги сдерет. Я даже шрифт подобрал, который нравится. Такой грубый, рубленый. Очень не характерный для местных любителей каллиграфии. Те все стараются плавность линий соблюдать. У меня же будет сплошной хардкор.