Тайны Вивьен - Анастасия Румянцева

От этих слов Артур внутри похолодел и в очередной раз проклял тот день, когда вступил в Секту.

Лилия бродила по поместью, пока ноги сами не привели ее к портрету покойной графини Маврос и ее дочери. Она смотрела на улыбающееся лицо девочки и с содроганием вспоминала их первую встречу. И вторую. Лили была настолько поглощена собственными переживаниями насчет свадьбы, что забыла спросить, что за ребенка она видела. И это оказалось к лучшему. Хотя вопрос Феликса, видела ли она ее раньше, был более чем странным. Лили вздохнула и бросила тоскливый взгляд в глубь коридора. Поскорее бы закончились выходные и начались репетиции. В работе она сумеет отвлечься от… жизни.

Перед глазами вновь расцвело перекошенное яростью лицо Авроры, и Лили устало прислонилась к стене. Столько злобы и ненависти. Оставалось недоумевать, чем она их заслужила?

Феликс остался с сестрой дожидаться врача, а Лилия ушла, как никогда ощущая себя одинокой и лишней. Ее насильно привели в семью, где она никому не была нужна. Лили сползла на пол, не боясь показаться слабой. Прижала колени к груди и задумчиво посмотрела на темно-вишневый потолок. Память невольно подкинула давние воспоминания. Натан и Кристина. Интересно, как сложилась их судьба? Особенно Натана.

Первый год приходилось очень тяжело. Тяжело объезжать его улицу стороной. Тяжело забыть места, где они гуляли. Но медленно и неохотно время брало свое. И вот при воспоминании о нем сердце больше не сжималось в болезненной хватке. Лишь томная ностальгия затапливала душу, воскрешая забытые моменты из прошлого. Когда Лили не боялась любить. Когда она верила, что проклятье – страшный сон, и стоит проснуться, как исчезнет ужасный выбор между матерью и любимым.

– Я считала тебя умнее, – в углу раздалось презрительное фырканье, и Лили испуганно взглянула туда.

Там на коленях сидела Аделаида. Она держала в руках мягкую самодельную игрушку с потерянным глазом и сосредоточенно отрывала второй. Ее волосы вились так же, как на портрете. И платье было точно таким. Лили с трудом осознавала простую истину: перед ней призрак, настолько живой выглядела девочка.

– Здравствуй, Аделаида.

Малышка коротко посмотрела на нее и снова занялась куклой.

– Я предупреждала тебя, беги, уходи из этого дома.

– А мама Феликса просила меня о помощи. – Лили позволила себе улыбнуться.

Почему-то злость девочки подняла ей настроение. Хоть кому-то была небезразлична ее жизнь.

– Во-первых, она умерла. Во-вторых, эгоистична, как и все графини.

Лилия не решилась заметить, что Аделаида тоже мертва. Возможно, причинить душевную боль призраку так же легко, как и живому человеку.

– Я теперь тоже графиня.

– Оно и видно. – Аделаида наконец оторвала глаз и с удовлетворенной улыбкой швырнула его за спину. Следом последовала и кукла. Девочка сложила руки на коленях и серьезно посмотрела на Лили: – Ты оказалась такой же бестолковой, как и Аврора. – Ее голос дрожал.

– Хочешь сказать, ты пыталась предупредить и ее тоже? – удивилась Лилия.

– Да. И у меня почти получилось. Но они вернулись, и Аврора больше меня не видит. – Аделаида сморщилась. На детском лице проступило отчаяние, но лишь на секунду. – Мне нравилось с ней играть. Только она все равно нам помешала.

– Господи, кто она? Почему никто не называет ее имя?

– Потому что мертвые тоже боятся. – Аделаида встала и напряженно оглянулась. Но позади нее была стена, хотя, видимо, она видела намного больше. – Я должна идти. Она слышит нас, и чем дольше мы говорим, тем сильнее пострадает Аврора. Раз ты не ушла, значит, это – твоя судьба. Ты должна найти статуэтку.

– Статуэтку? – переспросила Лили.

Фарс, абсурд. Она стремилась убежать от мистики, но куда бы она ни пошла, ее везде преследовал иной мир.

Аделаида указала маленьким пальчиком на портрет над головой Лили. Морщинка прорезала детский лоб, губы вытянулись в бескровную линию.

– Загадка кроется в нем. Разгадай ее, и ты узнаешь, почему добро и зло порой меняются местами. Гнусная шутка судьбы.

Последние слова девочки были до боли знакомы, но Лили никак не могла вспомнить, где уже слышала их. Она поспешно встала и протянула руку к Аделаиде, но не успела произнести ни слова.

– Лили?

Она услышала настороженный голос Феликса и испуганно обернулась. Он выглядел вымотанным. Рубашка неряшливо заправлена за пояс брюк. Верхние пуговицы расстегнуты. Сердце защемило от странной нежности. Она прижала поднятую руку к груди и мельком глянула в угол. Аделаида исчезла.

– Кажется, нам стоит поговорить, – устало произнес он и протянул ей ладонь.

Молча она вложила кисть в его теплую руку и позволила увести себя прочь от портрета. Феликс тоже молчал, словно обдумывал, с чего начать. И его первые слова после долгой тишины удивили.

– Я попросил накрыть нам обед в библиотеке. Аврора спит. Врач уже ушел. Сказал, что у нее нервное расстройство. Кажется, он выразился так. И ей нужен покой и сон. Прописал снотворное. Но от его диагноза мне легче не стало. Конечно, я знал, что Аврора против нашей свадьбы, но не думал, что это ее сломает настолько.

– А она не сказала, почему против?

Они спустились вниз по лестнице, и вскоре Феликс открыл двери в просторное двухъярусное помещение, стены которого скрывались за высокими стеллажами с книгами. От увиденного захватывало дух. Лили заметила лестницу, предназначенную для того, чтобы добираться до книг, которые стояли высоко. А огромный камин, укрытый креслами, как щитом, ярко пылал, согревая комнату. Различные закуски аппетитно украшали кофейный столик, и от запахов сыра, ветчины и оливок закружилась голова. Лилия не знала, сколько времени прошло с завтрака, но казалось, что целая вечность.

– Не знаю. Она говорила, что ты – ведьма. Но это настолько абсурдное заявление, что даже смешно становится.

Феликс устало упал в кресло и вытянул длинные ноги. Провел ладонью по голове, взлохматив волосы, и, не раздумывая, налил полный бокал вина. Кивком предложил Лили, но она отказалась.

Слова графа стали костью в горле Лилии, и она понуро села напротив него. Она так устала от секретов. Почему в ее жизни все сложно?

– Только не говори, что Аврора права? – спросил Феликс и сделал большой глоток вина. На лицо легла мрачная тень.

В конце концов какая разница, что он про нее подумает? Если после признания Лили он потребует развод, то облегчит жизнь им обоим.

– Нет, но я действительно вижу невидимое. Могу общаться с умершими. Не знаю, но, кажется, такие, как я, называются медиумами.

Минуту Феликс переваривал услышанное, а потом молча принялся за еду.

– Что ж, – произнес он, – это объясняет, почему ты разговаривала со стеной.

– Ты не боишься?