Каникулы бога Рандома 3 - Дмитрий Дубов

этими словами он достал телефон и набрал номер Серпухова. — Его нужно отозвать.

Но Валентин Семёнович не брал трубку. И тут Северский вспомнил, что тот должен находиться недалеко от Клязьмы.

А в это время по телевизору, постоянно вещающему новости империи, мелькнуло знакомое лицо. Северский прибавил звук.

— … Таким образом можно сказать, что психотропные вещества, которые были распылены в атмосфере, постепенно прекращают своё действие. Кто-то из пострадавших приходит в себя быстрее, кто-то медленнее. Как ни странно, быстрее всех адаптируются дети. Вместе с этим имперская гвардия наводит в городе порядки. Всем нуждающимся оказывается медицинская помощь. Специально для этого были вызваны медики из соседних городов, в том числе и из столицы. Однако надо заметить, что есть и весьма сложные случаи. Врачи разводят руками и не знают, как можно вернуть подобных пациентов к полноценной жизни. В большинстве подобных случаев было решено просто наблюдать и не вмешиваться.

И в этот момент на экране крупным планом возник Серпухов. А напротив него директор филиала клязьминского банка. Они увлечённо, с высунутыми языками лепили огромный замок из песка, который уже достигал человеческого роста. При этом они увлечённо о чём-то гугукали и переговаривались.

Но тут Валентин Семёнович случайно снёс плечом одну из башен замка. И директор банка набросился на него и принялся лупить пластиковой жёлтой лопаткой. А затем и ведёрком.

Серпухов вцепился банкиру в волосы, и они, сцепившись в один клубок, упали на землю, ломая с таким трудом построенный замок. При этом подручный Северского громко кричал, подражая детскому голосу, в том числе и картавя:

— Тебя мой папа наказет! — пронзительно орал он и бил в это время банкира в грудь. — Он — князь! Он самого импелатола знает! Тебе клыска!

Северский прикрыл глаза рукой и грязно выругался.

Глава 13

— Зря ты на себя наплевала! — выговаривала Силикона Фрее, орудуя у неё острыми ножницами над головой. — Что это такое? Совсем себя запустила! Ну куда это годится?

— Да я… да ведь… — глава фей не привыкла, что с ней разговаривают столь снисходительным тоном, при этом понимала, кто именно трудится над её внешним видом. — Старовата я уже для красоты-то! — собравшись с мыслями, выдала она, наконец.

— Ну уж, конечно, так я и поверила, — ответила на это богиня и единым махом отстригла всю длину волос старейшины фей, оставив их до плеч. — Старость, дорогая моя, она в голове. Мы сами себя калечим собственными убеждениями и привычками.

— Что ты наделала? — замирающим шёпотом проговорила Фрея, глядя на обваливающиеся на пол косы. — Я же их тысячи лет растила… Как же я теперь?

— Ерунда, — махнула рукой Силикона, вложив в этой действие совсем немного благодати. И в этот же миг крылья пожилой феи превратились из сухих и сросшихся в живые, радужные, что замечательно переливались в свете солнца, трепеща на лёгком ветерке. — Тебе что важнее: крылья или волосы?

— Крылья, наверное, но они давным-давно… ой! — Фрея откровенно не была готова к происходящим с ней переменам. Она хлопала глазами, поворачивая голову и любуясь крылышками. — Это же чудо! — запричитала она. — Но всё-таки волосы…

— Послушай меня, дорогая моя, — наставительно произнесла Силикона, убирая большую часть морщин с крохотного лица феечки. — Иногда нужно отказаться от чего-то одного, чтобы получить второе. Ну вырастила ты себе рулон волос, что с этого? Зачем они тебе? Это красиво? — Нет. Полезно? — Тоже нет. Функционально? Ну, если только кто-то упадёт за край, то кинуть ему вдогонку. И то, скорее, убьёшь такой косой, чем поможешь. С другой стороны, мучиться не будет.

— А разве нельзя было сохранить волосы и вернуть крылья? — жалобно произнесла старейшина фей с просительной интонацией. — Мне бы пошло.

— Ни в коем случае! — отрезала богиня и посмотрела на Фрею исподлобья. — Это, как усики и секс для подростков, совершенно несовместимо, — она задумчиво провела пальцем по оставшимся волосам феи, и те словно засветились собственным светом. — Если оставить тебе космы, которые были до этого, то крылья не смогут их носить и вскоре снова усохнут и отпадут за ненадобностью. Тебе это нужно?

— Ну не знаю, — робея, произнесла глава феечек, но в этот самый момент Силикона, удостоверившись, что все штрихи на своих местах, показала той отражение в зеркале. — Боги вы мои! — не веря своим глазам воскликнула та. — Кто эта красотка?

— Эта красотка — ты, — наставительно проговорила богиня. — И никогда больше не позволяй себе задвигать свою яркую внешность на задний план. Разреши себе быть сногсшибательной и великолепной. Ты этого достойна, ты это можешь. Ты и в самом деле неотразима. Так, посмотрим же на остальных, кого надо подготовить к балу.

* * *

Оралиус нашёл Дезика на обочине дороге. Тот наблюдал за тем, как убирают с проезжей части автомобили. Придя в себя, он обнаружил лишь солдат, Пожарского, дона Гамбино и Кьяру, поэтому решил дождаться остальных, полагая, что они отправились разбираться с ситуацией.

Собственно, так оно и было, вот только разборки эти заняли больше времени, чем кто-либо рассчитывал, и цербер уже ощутимо нервничал.

— Привет, дружище, ты как⁈ — бросился к нему Оралиус. — Всё спел, что хотел?

— А я пел что ли? — странным сиплым голосом поинтересовался Дезик. — То-то я и думаю, почему у меня голос пропал? А я, значит, в реальности пел.

— Ага, — кивнул я, подходя к обнимающимся друзьям, полагая, что инкуб правды не скажет. — И при этом ужасно фальшивил. Нам даже пришлось улететь, чтобы не лишиться слуха.

Цербер закрыл морды лапами, показывая, что ему стыдно.

— Сильно фальшивил, да? — спросил он, подглядывая одним глазом правой головы. — Раньше я, помнится, неплохо пел.

— Да не то чтобы фальшивил, — Оралиус укоризненно посмотрел на меня. — Просто ты разные песни разными головами пел и сам себя всё время сбивал, поэтому звучало странно, согласен. А у тебя с детства мечта была петь, да?

— Заветная, — улыбнулся Дезик, виляя хвостом. — Мне казалось, что я обязательно попаду к такому хозяину, который оценит мои таланты и, может быть, даже устроит для меня гастроли. Но, не судьба.

— Ты попал к Попадосу, — констатировал я ситуацию. — А ему на