Не смей меня... хотеть - Мария Зайцева

— Ничего себе ты! Свидание, смотрю, на высоте прошло!

— Отвали… — я, истратив все силы на маму, сейчас вообще не в состоянии хоть как-то реагировать на подколки. — Такси вызвала?

— Да тут, понимаешь… — Риска принимается внезапно мямлить и косить глазами, я начинаю подозревать все самое нехорошее… А потом рядом  тормозит красный спорткар в понтовом обвесе, и в открытое окно ее брат лениво машет нам на пассажираские сиденья. — Вот, короче… — выдыхает подружка. — Игореха отвезет. Пошли?

Я не трогаюсь с места, сурово смотрю на Риску, и она под моим взглядом заметно стыдится.

— Да бл-и-и-ин… — закатывает глаза, — он меня вчера пропалил с Сомом…

“За-е-бись”,—  могла бы сказать я, если б не была хорошей девочкой и принцессой.

Но я — и первое,  и второе, и все в одном флаконе, несмотря на некоторые… отступления от канона, и потому только молча жду продолжения рассказа.

— Ой… — глаза Риски, кажется, сейчас вообще под лоб укатятся, — давай потом, а? Ну пошли… А то он выйдет…

Я еще раз оцеривающе смотрю на тачку, потом на водителя, имеющего лихой и придурковатый вид, в темных очках и с зубочисткой в зубах, вздыхаю.

Пофиг. Я не в состоянии сейчас спорить, тупо сил нет.

Так хотела дома отоспаться, но мама выгнала учиться, приговаривая, что за все надо платить. Люблю ее.

Иду к машине, киваю Игорю и сажусь на заднее сиденье. Риска мостится со мной.

С Игорем она показательно не разговаривает, а тот всю дорогу пытается со мной общаться, скалится, спрашивает о чем-то, подмигивает даже. И выглядит это все, кстати, очень даже прикольно. Такой придурастый обаятельный засранец, гроза девчонок.

Я вспоминаю наше первое общение, его напор и наглость, и думаю, что у такого придурка, наверно, все в порядке с девчонками. И про меня , вроде, все должен понять, Олег ведь старательно поддерживает имидж ревнивого козла. Так почему сейчас играет? Любит дергать тигра за усы? Хотя, не все ли мне равно на мнение Олега теперь?

И на их разборки из-за несуществующего факта моей принадлежности?

Игорю нравится нарываться, пусть, его дело.

Риска рядом дует губы и сопит, брат на нее смотрит совсем другим взглядом, очень серьезным и напряженным.

А я думаю, что очень хорошо, что мои старшие братишки свалили на вольные выпасы и теперь появляются только пожрать вкуснейшей маминой еды. По крайней мере, такого контроля дикого нет…

Хотя, это я сними еще по поводу моих ночных гулек и их поисков не разговаривала. Но тут все нормально будет. Я же приняла превентивные меры: пообщалась с мамой. Она прикроет и меня в обиду не даст.

А то этим мужикам только позволь, сразу начнут радостно устанавливать границы, в которых нужно жить.

Нет уж. Пусть со своими бабами так устанавливают. Ох, не завидую я этим бедолажкам…

К универу мы подъезжаем с помпой и юзом, Игорь выходит первым и успевает открыть нам дверь.

Риска вылетает, презрительно скривив губы в ответ на поданную руку, получает тут же по жопе при всем честном народе.

Народ ликует и свистит.

Я выхожу следом.

Руку не игнорирую, улыбаюсь мимолетно, чисто на автомате благодаря за присутствие манер.

И тут же напарываюсь на два взгляда.

Один, Олега, напряженный и злобный.

Он стоит в кругу своих опричников, наблюдает за моей высадкой, недовольно запрокидывает голову, сразу становясь похожим на тупого высокомерного верблюда. Даже губы сжимает так же.

А за его спиной, огромной мрачной горой стоит Немой.

И лицо его, малоэмоциональное, темное и холодное, пугает куда сильнее, чем демонстративная злоба Олега. Потому что Олег — это всего лишь Олег.

А Немой — это стихия.

И есть у меня ощущение, что сейчас стихия будет крушить.

Я нахожу его взглядом,  на мгновение задерживаюсь, чуть заметно улыбаюсь успокаивающе. Словно предостерегаю: “Не вздумай!”

Забираю ладонь у Игоря, поднимаюсь по лестнице следом за Риской.

И демонстративно иду мимо компании Олега.

Он, сначала делая попытку приблизиться и привычно поймать меня за талию, как проворачивал это каждый раз, когда встречал на ступеньках универа все эти два с половиной года, по лицу моему понимает, что не стоит испытывать судьбу.

А то ведь я не сдержусь, опозорю его при всех присутствующих.

Учитывая болезненное самолюбие моего бывшего, это будет фиаско.

Мы идем строго мимо, головы парней, как флюгеры, поворачиваются следом… Напряженно как!

У входа тормозим, потому что за спиной слышится холодный голос Игоря:

— Глаза убрал от нее, блять!

Разворачиваюсь и вижу, как Игорь стоит напротив Сома.

У обоих парней вид такой, словно подерутся сейчас.

Несмотря на очень нервический момент, окатывает облегчением, что Игорь не по моему адресу рыцаря играет.

Риска, что характерно, повернувшись следом на голос брата, не делает попыток разрулить ситуацию, пожимает плечами индифферентно и толкает массивную дверь универа.

Ее, похоже, вообще не интересует, каким образом Игорь дальше поступит.

Я скольжу взглядом по остальным участникам событий, ловлю на себе прямой жадный — Немого, закусываю губу, тщетно пытаясь удержать вспыхнувшие щеки.

Палится ведь, придурок! И меня палит! Нельзя же так откровенно глазами трахать!

Немой, пользуясь тем, что никто на него, да и меня тоже, не смотрит, все увлечены назревающей потасовкой, легко дергает бровью в сторону своей тачки.

Я, осознав, что это меня так приглашают на поговорить и, судя по интенсивности осмотра, не только поговорить, краснею еще сильнее, отвечаю ему злобно-напряженным взглядом и, резко развернувшись и не желая даже думать, как воспримет мой отказ этот нахальный засранец, иду следом за невозмутимо вышагивающей по вестибюлю Риской.

Догоняю ее, интересуюсь, не боится ли, что Игорь нарвется.

— Ой, да хоть бы нарвался, придурок! — с горячностью отвечает мне она, злобно сдувая радужную челку с волос, — он мне надоел уже за вчера!

— А как он тебя спалил-то?

Подстраиваюсь под ее нервический шаг.

Мы идем по длинному вестибюлю с мраморными полами и обновленным интерьером в стиле сталинского ампира. Красиво, вдохновляюще. Мне, помнится, на первом курсе ужасно нравилось тут ходить, сидеть на скамьях, отгороженных друг от друга здоровенными кадками с растениями. Казалось, что в таком месте и мысли будут такие же: высокие, ученые, строгие…

Ага…

Именно про ученость мы сейчас с Риской рассуждаем идем…

— Да они оба хороши, — фыркает Риска, — один приперся опять под окна, как его, дурака, запускают через шлагбаум? За что вообще папа платит? Я вышла,