Поденка - Джеймс Хэйзел

Наконец-то.

– Что тебе надо, Чарли? – проворчала бывшая жена Приста.

У нее необыкновенно низкий голос.

– Привет, Ди. Как приятно пообщаться с тобой снова спустя столько лет. Судя по всему, курить ты так и не бросила, хотя мы с тобой и обсуждали это еще в две тысячи восьмом.

– Что тебе надо?

– Отзови МакЮэна. Мне надо разгрести кое-какое дерьмо, а он то и дело крадет у меня лопату.

Бывшая жена рассмеялась. Когда-то, давным-давно, Присту нравился этот смех. Его хрипотца казалась ему сексуальной, грудное звучание – интригующим, этот смех обещал ему прекрасное будущее, сулил утешение. Теперь же его звук был для него все равно что царапание ногтями по классной доске.

– Инспектор МакЮэн прекрасно выполняет свою роль, Чарли. – Ди произносила слова так медленно, чуть ли не по слогам, будто она уверена, что иначе он их не поймет.

Ты не утратила ни капли своего прежнего обаяния, лейтенант Ухура [11].

Она начала громко возмущаться ему в ухо, как в старые добрые времена.

– Этот звонок вообще противоречит правилам процедуры, и тебе отлично известно, что твоя просьба не будет удовлетворена. Если тебе больше нечего сказать…

– МакЮэн – самодовольный дурак, Ди, и мы оба это знаем. Он неправильно квалифицировал смерть Рена. Это никакое не самоубийство.

– Хватит, Чарли.

– Послушай, Ди…

– Нет, это ты меня послушай. Ты сорвал меня с совещания, а его участники сидят вокруг прозрачной доски, на которой вывешены фотографии твоей безобразной рожи рядом с рожами множества других непотребных личностей. В деле об убийстве Майлза Эллиндера ты являешься лицом, находящимся в оперативной разработке, черт бы тебя побрал, и хрена с два я стану мешать МакЮэну и его людям, когда они будут рвать тебя в клочья.

– Может, тебе стоит рассказать своим новым дружкам о нашем недолгом, но незабываемом браке?

– Отвали, Чарли.

– Ди, я лишь прошу тебя о небольшой поблажке, только и всего. Ведь за тобой должок.

– Я ничего тебе не должна, Чарли.

Когда она повесила трубку, в комнате наступила гробовая тишина.

Прист постучал в дверь кабинета Солли и начал ждать. Интересно, сколько найдется таких работодателей, которые стучат и терпеливо ждут под дверью своих собственных сотрудников? Наверное, очень немного, но ведь немного и тех, кто вообще согласится рассмотреть вопрос о найме на работу бухгалтера с обсессивно-компульсивным расстройством личности, не говоря уже о том, чтобы потакать его навязчивым идеям.

Через какое-то время дверь отворилась, и Присту позволили войти. Он подошел прямиком к письменному столу, на котором не было абсолютно никаких бумаг или принадлежностей, обычно ассоциирующихся с офисом, и сел на стул, постаравшись ни на дюйм не сдвинуть его за пределы бороздок, которые он уже продавил в ковре.

Чарли быстро огляделся по сторонам. Кабинет Солли не просто аккуратен и чист – он находился в идеальном порядке. Вдоль двух его стен стояли картотечные шкафы с отдельным ящиком для каждой буквы и двумя ящиками с надписями «не используется». Прист знал, что некоторые из этих ящиков, такие, например, как обозначенные буквами X и Z, пусты, но для Солли важно расположить абсолютно все дела в алфавитном порядке. Книги распределены по категориям согласно жанру и высоте, а ручки – согласно их размерам и цветам. За пустым письменным столом располагалась еще одна рабочая поверхность, на которой стоял ноутбук и лежал сантиметр, предназначающийся для того, чтобы проверять, не сдвинулся ли случайно этот ноутбук с ее центра. Все строго симметрично. Два письменных стола – один пустой, другой для компьютера – стояли точно в центре комнаты, и у каждой из двух противоположных стен стояло по одному книжному шкафу. Здесь царил адский холод, и дыхание Приста превращалось в пар. Солли сделал так, чтобы обогреватель, который располагался не в центре, убрали. Прист знал, что жалюзи опущены ровно на шестьсот пятнадцать миллиметров, поскольку так из-за стола можно видеть только здания, но не отвлекающее от работы небо.

– Привет, Чарли, – сказал Солли.

Кабинет содержался в идеальном порядке, но о внешности того, кто его занимал, нельзя сказать то же самое. Солли слегка перевалило за тридцать, но кожа на лице у него прыщавая, как у подростка. Жесткие вьющиеся русые волосы уже начали редеть надо лбом. Он сидел за столом, положив ладонь на ладонь, и симметрию нарушали только три одинаковых красных ручки, торчащие из кармана его блейзера.

– Привет, Солли.

– Насколько я понял, сэр Филип Рен умер.

– Вот именно.

– Вы с ним были знакомы?

– Он был моим крестным отцом.

Солли понимающе кивнул – по-видимому, этот жест означал сочувствие.

– Меня всегда интересовало, каково это, когда кто-то из тех, кого ты знаешь, умирает. Как ты себя чувствуешь?

– У меня болит голова.

– Да, конечно. Я понимаю.

Чарли догадывался, что Саймон ничего не понимает, но его попытка выказать сочувствие все равно умиляла.

– Так что там с «Эллиндер груп»? – спросил Прист.

– Да, конечно. «Эллиндер груп». Все это очень любопытно. Существуют три холдинговых компании, которыми владеют различные трастовые фонды, принадлежащие семье Эллиндер. В Англии действуют двадцать четыре их дочерних компании с одним и тем же юридическим адресом. Обслуживающая их бухгалтерская фирма находится в Кенсингтоне. Ассоциированные компании действуют в восьми странах, включая Объединенные Арабские Эмираты, но бо́льшая часть операций ведется на внутреннем рынке. Зарубежные предприятия были открыты сравнительно недавно, в течение последних пяти лет. Похоже, Эллиндеры считали, что внутренний рынок Соединенного Королевства ими уже завоеван и надо осваивать новые территории. Причем все операции холдингов производятся внутри них самих – научные исследования и разработки, изготовление препаратов, их упаковка, имиджевая реклама, организация сбыта – они всем занимаются сами.

– А как у них насчет прибылей?

– В прошлом году прибыль группы «Эллиндер» после уплаты налогов составила девяносто четыре миллиона восемьсот шестьдесят две тысячи девять фунтов.

Прист присвистнул:

– Сто миллионов фунтов за жевательный парацетамол!

– Что? – Солли нахмурился и покачал головой. – Что ты сказал?

Прист не понял, что ему непонятно.

– Я сказал – сто миллионов фунтов за жевательный парацетамол.

– Нет, это совершенно не соответствует действительности.

– В смысле?

– Не сто миллионов фунтов, а девяносто четыре миллиона восемьсот шестьдесят две тысячи девять. И они вовсе не специализируются на производстве жевательного парацетамола. Жевательный парацетамол составлял менее двух десятых процента их мировых продаж во втором квартале две тысячи…