Волшебная ночь - Мэри Бэлоу

Алекс понял, что не уловил чего-то очень существенного. Шерон опять опустила глаза и вновь принялась поглаживать клавишу.

— Вы хотите сказать, что работали в шахте, — переспросил он, — даже когда были беременны?

— Гуин погиб, — ответила она, поднимая глаза. Они были полны слез. — В доме не было денег. Его отец заболел туберкулезом, а Йестин был еще слишком мал и почти ничего не зарабатывал. Мои бабушка и дедушка были против и дядя Эмрис тоже, но я все же пошла на шахту. Мне хотелось доказать, что я такая же, как все они. Я уже потом поняла, что, наверное, из-за этого мой мальчик родился раньше срока. У него не было никаких шансов выжить. Он умер.

Боже праведный! Алекс видел, как две слезинки скатились по ее щекам. Он словно прирос к полу. Он не мог даже протянуть к ней руку, хотя ему хотелось утешить ее. Она была так одинока в своем горе и в памяти о прошлом.

— Но кто вам разрешил работать, если вы были беременны? — спросил он, помолчав. Он произнес этот вопрос почти шепотом.

— Это не запрещено, — ответила она. — А иногда просто необходимо.

— И до сих пор бывают такие случаи? — спросил Алекс. — Неужели какая-нибудь беременная женщина прямо сейчас таскает в шахте тяжелую тележку?

— Да. — Шерон утерла слезы ладонью. — Блодуин Уильямс. Ее муж получил травму, а у них маленький ребенок, которого нужно кормить.

Алекса охватил леденящий ужас. Он потрясенно смотрел на ее склоненную голову.

— Но ведь кто-то же должен был остановить вас, не позволить вам работать? — наконец вымолвил он.

— Только он, — ответила Шерон. — Сэр Джон Фаулер. Он сегодня как раз говорил об этом, стоя на этом же самом месте, где сейчас стоите вы. Можно подумать, его волнует моя жизнь.

— Может быть, его действительно волнует ваша судьба? — предположил Алекс.

— Но он ни разу не объявился с тех пор, как я поселилась в доме деда! — горячо возразила Шерон. — И потом, когда я пошла работать на шахту. Он не объявился, когда я выходила замуж за Гуина. И когда Гуин погиб. И когда умер Дэффид. А ведь это был его внук. Я не видела его все эти годы, не видела до сегодняшнего дня. А теперь он пытается изобразить, что его волнует моя жизнь!

— Шерон, послушайте, — заговорил Алекс, — ведь может статься, что он действительно хотел помочь вам. Он не мог взять вас в свою семью. Вы же видели его жену и дочь. Он пытался устроить ваше замужество. Такому человеку, как он, этот брак действительно может показаться удачным. У Барнса хорошая работа и надежный кусок хлеба. Он уважаемый, солидный человек. Очень может быть, что ваш отец был обижен вашим отказом выйти замуж и тем, что вы решили вернуться туда, откуда он, по его мнению, стремился вытащить вас.

— Обижен. — Шерон усмехнулась. — Обижен…

— Извините меня, — продолжил Алекс, — я сегодня поставил вас в затруднительное положение. Но это произошло невольно.

— Не стоит извиняться. Вы же ничего не знали. — Она поднялась с табурета. — Я пойду домой. Уже поздно.

— И мне очень жаль вашего ребенка, — продолжал Алекс. — Наверное, это самое страшное, что только может случиться в жизни женщины. Мне очень жаль, Шерон.

— Это было давно, — ответила она. — Может быть, у меня еще будут дети… Ведь я через месяц выхожу замуж.

— Да, конечно, — тихо произнес Алекс, вдруг вспомнив то, о чем он старался не думать все это время.

— И я очень хочу этого, — продолжала она. — Мне очень нужен ребенок.

Она как будто убеждает его в чем-то, подумал Алекс. Или убеждает себя.

— Я рад за вас, — примирительно сказал он. Он чувствовал сейчас все, что угодно, но только не радость. Он чувствовал себя обделенным. Одиноким. — Если ваш друг в состоянии сделать вас счастливой, Шерон, я рад за вас.

— Он может сделать меня счастливой, — ответила Шерон. — Я уже счастлива. Я люблю его.

Алекс кивнул и выпрямился, уже не опираясь на фортепьяно. Шерон медлила, как будто не решаясь уйти без его разрешения.

— Идемте, — сказал Алекс. — Я провожу вас. Но у дверей гостиной он придержал ее за локоть.

— Шерон, — сказал он, — ваше пение в самом деле было чудесно. Мне хотелось придушить леди Фаулер, когда она нелестно отозвалась о вашем искусстве.

Она повернулась к нему с улыбкой, на этот раз искренней и лучистой. Улыбка удивительно шла ей.

— И я уверен, — продолжал Алекс, — что первое место на празднике вам гарантировано.

— Но вы ведь не слышали, как поют мои соперницы, — возразила ему Шерон.

— А мне и ни к чему слушать их, — рассмеялся Алекс. — Я уже не могу быть беспристрастным. Я уверен, что нет женщины с голосом лучше вашего и нет песен, таких же трогательных, как те, которые поете вы.

Шерон не смогла сдержать радостного смеха.

— Вот было бы хорошо, — сказала она, — если бы вы вошли в жюри. И чтобы вы были там единственным судьей.

Алекс рассмеялся и открыл дверь. Он чувствовал, что должен сделать еще что-то, чтобы стереть с ее лица последние следы расстройства от встречи с Фаулерами.

— Я постараюсь дать взятку, чтобы попасть в жюри, — пошутил он. — Но нет, это не понадобится делать. Я просто приду на праздник, чтобы еще раз послушать ваше пение и поздравить вас с победой, Шерон. — Обещание вырвалось у него невольно, но он нисколько не пожалел о нем.

Шерон уже не смеялась, хотя теплый свет еще струился из ее глаз.

— Это валлийский праздник, и все там будет по-валлийски, — предупредила она его. — Вы заскучаете.

— В таком случае вам придется поработать еще и моим переводчиком, — ответил Алекс. — И потом, разве язык музыки не самый универсальный язык в мире? Да и Верити уже твердо решила, что отправится на праздник вместе с вами. А кто я? Я всего-навсего отец, и что значат мои желания против желаний шестилетнего ребенка?

— Вам лучше бы отправиться в карете по длинной дороге вокруг гор, — посоветовала Шерон. — У вас вряд ли хватит сил, чтобы пройти через горы с нами.

Алекс остановился у парадных дверей, настежь распахнутых дворецким.

— Это звучит как вызов, — усмехнулся он. — И я принимаю его. Но если я все же не перенесу тягот пути, тогда вы с Верити возьмете меня за руки и дотащите до вершины горы. А там можете подтолкнуть меня, и я кубарем скачусь вниз.

Искорка веселья вспыхнула в ее глазах и тут же погасла. Она повернулась и сбежала по ступенькам.

— До свидания, миссис Джонс, — сказал ей вслед Алекс.

Несколько минут он еще стоял в дверях, провожая ее взглядом. Улыбка сошла с его лица. Итак, он вновь поддался искушению. Он пойдет с людьми из Кембрана — с ее народом — через горы на их главный праздник. Нужно будет узнать, как он называется по-валлийски. Верити подскажет ему.

Сегодня они вместе смеялись и вместе горевали. Сегодня он разделил с ней ее горе и ее радость. Кажется, она становится дорога ему, подумал Алекс, и в его сердце снова шевельнулась тревога.