Скандал - Сюсаку Эндо

– Что за абсурд…

– Вот именно! За время своей работы я пришел к мысли, что к человеку неприложимы рациональные объяснения, человек – это в высшей степени удивительное, загадочное существо. В психике скрыты бездны противоречий, недоступных познанию… И чем глубже копаешь, тем дальше дно. То, что я вам только что рассказал, могло показаться вам странным и жутким, но это истинная правда. Человек способен на все. Наконец-то и мы, ученые, это поняли.

Ночью Кобари мучили кошмары, но на следующее утро, когда он проснулся и увидел сияющее голубизной небо, ему показалось, что все случившееся накануне не заслуживает ни малейшего доверия. Да и профессор Тоно с его страшилками всего лишь насмехался над ним и над хозяйкой кабака. Наверняка имелся какой-то трюк, на который попались и врачи, и свидетели.

Во второй половине дня, покончив с работой, он наведался в больницу в Харадзюку. Он хорошо помнил, как женщина по прозвищу мадам N, Fia которую он вышел через Мотоко Итои, зашла в шестиэтажное здание этой больницы и по-приятельски заговорила с медсестрой, поэтому он решил попытать там счастья, авось удастся что-нибудь нарыть. В дневные часы клиника была совершенно безлюдна.

– Извините, – заговорил Кобари, сунувшись в окошко для посетителей, – Имя забыл, но у вас здесь работает пожилая медсестра, лет пятидесяти…

Три женщины, сидевшие в регистратуре, прервав болтовню, посмотрели на него подозрительно.

– У нее еще зубы вот так выпирают, – Кобари задрал верхнюю губу и изобразил выпирающие зубы.

Женщины засмеялись:

– Старшая сестра из детского отделения! Поднимитесь на лифте на четвертый этаж и спросите в ординаторской.

В нос ударил характерный больничный запах. Резкий запах крезола, смешанный с кислым запахом из блока питания. Несвежий запах, идущий от пациентов… Кобари был глух лишь к одному запаху – запаху страданий.

В ординаторской врач что-то писал, молодая медсестра прижимала к уху телефонную трубку. Неожиданно Кобари увидел ту, кого он искал, – в фартуке, держа в руке «утку», она прошла в уборную. Ошибки быть не могло. Это она – мадам N. В «утке» уныло плескалась бурая жижа.

Выйдя из уборной, женщина скрылась в палате. Кобари поспешил за ней.

Сквозь приоткрытую дверь косые лучи солнца заливали коридор. Слышались голоса, но женщины он не видел. На двери висела табличка с именем пациента: «Сигэру Утияма».

– Оловянный принц попросил ласточку, – послышался из-за занавески женский голос, – в этом городе есть бедная мать, она живет шитьем. Ее ребенок болен, у него жар, и ему хочется апельсина, но у нее нет на это денег. Поэтому возьми рубин, украшающий мой меч, и отнеси ей. Ласточка собиралась вместе со своими подругами улететь в теплые страны. Но не могла отказать принцу и, как он сказал, выклевала из меча рубин и отнесла матери. Благодаря деньгам, полученным за проданный рубин, ребенок вылечился.

– А что дальше? – послышался требовательный голос ребенка.

– На следующий день ласточка прилетела попрощаться, но принц попросил ее задержаться в городе еще на день. В городе живет один бедствующий юноша. Он хотел бы написать пьесу для театра, но из-за холода его руки закоченели, а денег, чтобы купить дров, у него нет. Отнеси этому несчастному юноше мой глаз. Этот глаз сделан из драгоценного камня – сапфира. Ласточка ответила, что не может совершить такое злодеяние, но принц продолжал настаивать. Делать нечего, ласточка выклевала глаз принца и отнесла в комнату студента. Ничего не подозревающий юноша смог благодаря этому купить дрова и написать пьесу.

Голос женщины постоянно прерывался голоском ребенка, который то спрашивал о чем-то, то просил поскорее рассказывать дальше. Кобари потерял всякий интерес.

– На следующий день принц попросил ласточку задержаться еще на один день. В городе есть прелестная девушка, продающая спички. Отнеси ей мой последний глаз, попросил он. Ласточка возразила, что тогда он перестанет видеть. Но принц продолжал просить: «Ласточка, милая ласточка, исполни мою волю!» Делать нечего, ласточка отнесла продавщице спичек второй глаз принца. Благодаря этому девушке больше не нужно было стоять на холодной улице.

– А что стало с ласточкой?

– Все ее подруги улетели в теплые страны, оставив ее одну. Она не могла бросить принца. Однажды ночью выпал сильный снег. Озябшая ласточка едва могла пошевельнуть крыльями. «Наверно, мне приходит конец», – подумала она. Из последних сил она взлетела на плечо принца и сказала: «Прощай, принц, прощай…»

После этого голос ненадолго прервался, после чего женщина стала учить ребенка молиться.

– Сигэру, повторяй за мной: Боже, сделай меня хорошим ребенком!

– Боже, сделай меня хорошим ребенком!

– Боже, будь ласков к детям, таким же, как я. И я буду ласков со всеми.

– Боже, будь ласков к детям, таким же, как я. И я буду ласков со всеми.

– Боже, дай мне этой ночью спокойно уснуть.

Подыгрывая на сямисэне, жена разучивала старинную песню. Она была так увлечена, что не заметила вошедшего в комнату мужа. «Наконец-то и у нас, супругов, появилось немного свободного времени, чтобы иметь какое-то хобби!» – подумал Сугуро.

– Как называется песня?

– «Флейта», – с несвойственной ей небрежностью ответила жена и начала петь снова:

Что за диво – благоухают

Рукава простых поселян!

Или то расцветает слива?

Повеял над морем

Весенний ветер…

Слушая, он посмотрел в окно на сад и, глядя на деревья, у которых, несмотря на то, что наступил март, еще не распустились почки, грустно прошептал:

– Какая долгая в этом году зима…

Вообще-то он говорил про себя, но жена, сделавшая паузу, чтобы перенастроить струны, услышала.

– Это возраст, – сказала она. – Теперь для нас каждая зима кажется длинной и холодной.

– Да, ты права. Сегодня ты весь день дома?

– Вчера ходила на курсы волонтеров. Кстати, впервые поговорила с госпожой Нарусэ.

Струна сямисэна издала пронзительный звук. Пораженный Сугуро спросил:

– О чем же вы говорили?

Он так и не признался жене, что познакомился с ней в кафе и водил в ресторан.

– О работе волонтеров. Рассказала мне много полезного.

Успокоившись, он кивнул.

– Госпожа Нарусэ сказала, что ребенка, за которым она ухаживает в детском отделении, прооперировали и все прошло успешно. Она была счастлива. Навещает его каждый день.

Нарусэ, разумеется, знала о смерти Мотоко Итои, но интересно, как она ее восприняла? С тех пор она не подавала о себе вестей, видимо потому, что была занята уходом за ребенком. И все-таки ее молчание слишком затянулось. Сугуро с удивлением осознал, что все последнее время его подспудно преследовало страстное желание увидеться с ней.