Храни меня - Саммер О'Тул

горячие струйки спермы падают на пол и покрывают мою руку. Дыхание, застрявшее в горле, вырывается наружу в виде пронзительного крика, а ее ноги дрожат по обе стороны стола, когда оргазм прорывается сквозь нее.

Она убирает пальцы, и у меня голова идет кругом, когда я смотрю, как блестит ее сперма, когда она вытаскивает их. Она спускает ноги на край и наклоняется вперед, упираясь руками в стол между ног. Она переводит дыхание легкими вздохами и потугами, пока мои легкие мучительно пытаются вспомнить, как дышать.

Она грациозно соскальзывает с письменного стола и, задумчиво наклонив голову, осматривает беспорядок, который я устроил на полу. Уверен, если бы я сказал ей встать на колени и убрать за мной, она бы так и сделала. Но прежде чем я успеваю это сделать, она медленно задирает рубашку и поднимает руки, обнажаясь. Мой бедный, измученный член пытается вернуться к жизни при виде ее упругой груди и мягкого, покрытого тушью живота.

Она опускается на колени, не отрывая взгляда от моего, даже когда берет отброшенную рубашку и начинает вытирать мою сперму. В горле у меня пересохло, а в голове — пустота. Единственное, что есть, — это "здесь и сейчас" и ее упругая задница в воздухе, пока она таскает свою рубашку туда-сюда.

Когда она встает, откидывает грязную часть рубашки и делает шаг ко мне, я не могу пошевелиться, даже если бы захотел. Она останавливается между моими коленями, ее внешнее бедро касается одного из них. Она опускает руку с рубашкой к моему животу, и я смотрю ей в глаза, пока она вытирает там мое пролитое семя.

Не обращая внимания, она заканчивает уборку. Я пытаюсь запомнить каждый насыщенный оттенок коричневого и каштанового, освещающий ее глаза, ощущая невероятный кайф и невообразимую приземленность одновременно. Она отбрасывает рубашку в сторону, и я смотрю вниз: она собирает пальцем последнюю каплю и высасывает ее дочиста. Затем этим же пальцем она наклоняет мой подбородок и сладко шепчет: "Хороший мальчик".

На лице мелькает жеманная, едва заметная улыбка, затем она убирает палец и без лишних слов заползает в постель. Впервые за несколько недель я забираюсь в постель полностью сытым и отдохнувшим. Она свернулась калачиком на боку, лицом ко мне, но когда я переваливаюсь на спину, то все равно засовываю между нами подушку.

Я слышу, как она тихонько смеется, а потом говорит: "Между прочим, я тоже".

"Что ты делала?"

" Думала о тебе".

" Блядь", — простонал я, сползая с кровати. "Мне нужно покурить, черт возьми".

1. Where Are You? — Elvis Drew, Avivian

2. Cravin’—Stileto, Kendyle Paige

Глава 18

Уилсон Гойл

Рэджи

На следующее утро в машине между мной и Роаном возникла новая свобода. Как будто некоторые волокна опасно натянутой веревки, связывающей нас вместе, истерлись, сделав напряжение чуть более терпимым. Утром между нами по-прежнему лежала подушка, и мы оба вели себя так, будто прошлой ночи не было. Никаких затянувшихся скрытых взглядов. Никаких колких слов или тягостного молчания.

Я убавляю громкость автомобильного радио. "Ты когда-нибудь скажешь мне, куда мы едем?" Роан тут же прибавляет громкость. "Эй! Ты не можешь делать музыку громче каждый раз, когда я задаю вопрос".

"Ладно", — дружелюбно соглашается он.

"Спасибо", — хмыкаю я с улыбкой.

Тогда он снова делает громче. Мой следующий вопрос исчезает, когда я вижу большую стену мигающих синих и красных огней внизу дороги. На остальной части дороги стоят большие желтые барьеры. За ними на двухполосной дороге припаркованы полицейские машины.

"Роан, нам нужно развернуться". Что, если это ловушка? Что, если человек, который вломился в мою квартиру, попытался прибегнуть к более изощренной уловке, чтобы добраться до меня?

Он не выглядит обеспокоенным или собирающимся остановиться. "Роан, ты знаешь, что это такое?"

"Да". Он подъезжает к одному из заграждений, и мое сердце учащенно бьется. Лица многочисленных полицейских поворачиваются и смотрят в нашу сторону. Двое полицейских поворачивают шлагбаум, чтобы Роан мог проехать через него и выехать на длинную частную дорогу.

Мы находимся в одном из самых дорогих районов Джун-Харбора. Особняк в стиле греческого возрождения, стоящий в конце дороги, должно быть, когда-то был частным поместьем, но теперь на нем висит большая вывеска с надписью "Закон Уилсона Гойла". На лужайке напротив дома собралась группа людей, одетых в костюмы и формальные платья, словно их эвакуировали. Среди них — несколько полицейских.

Роан паркуется с хитрой ухмылкой на лице, которая заставляет меня подозрительно спросить: "Что мы здесь делаем, Фокс?"

"Была угроза взрыва…"

"Здесь?" Мой желудок опускается, и я рефлекторно хватаюсь за ручку двери.

"Черт… нет". Он проводит рукой по голове. "Ну, да, но не по-настоящему". Его глаза щурятся от беспокойства, как будто он только сейчас понял, что угроза взрыва может заставить меня немного запаниковать. "Это седовласый мужчина". Он вскидывает руку в сторону дома.

"О Боже, его убили?" Мой пульс учащается.

"Нет". Он криво улыбается. "По крайней мере, пока нет".

Он вынимает ключи из замка зажигания, и я снова судорожно спрашиваю: "Тогда что мы здесь делаем?"

"Я подумал, что ты захочешь задать ему несколько вопросов". На его губах появляется довольная ухмылка, когда он выходит из машины. Все еще пытаясь собрать все воедино, я вылезаю и закрываю за собой дверь.

"Надень это". Он протягивает мне темную ветровку и кепку. Он надевает такую же и натягивает кепку на лицо. Я протягиваю куртку, чтобы прочитать большую желтую надпись на спине: JHPD. Полицейское управление Джун-Харбора.

"Знаешь, выдавать себя за полицейского — это уголовное преступление", — поддразниваю я, натягивая ветровку.

"Я рискну", — говорит он самодовольным тоном. Мы идем через парковку к зданию. Он вздергивает бровь с дьявольской ноткой в голосе, когда спрашивает: "Ну, что скажешь?"

"Хм. Так кто он — Уилсон или Гойл?" спрашиваю я, пока мы поднимаемся по ступенькам.

"И то, и другое". Он хихикает, наполовину забавляясь. "Он Уилсон Гойл". Мы проходим мимо полицейских у дверей и пробираемся