Звезда сапфировых вершин - Светлана Белл

миг я не поняла, зажглись ли первые вечерние звезды на темно-синем небе или они вспыхивают и лучатся во мне — где-то в районе солнечного сплетения. Его поцелуй, сильный, властный, но бесконечно нежный, окутывал меня голубой пеленой счастья. Мне казалось, что я катаюсь на волшебной карусели, вокруг звенят серебряные колокольчики и играет незнакомая восхитительная мелодия. А сердце танцует веселую польку.

Оторвавшись наконец друг от друга, мы стояли, держась за руки, возле темного уже Лазурного озера, а Сапфировые вершины смотрели на нас издалека, точно великаны. И у меня снова похолодело сердце — то ли от грядущего расставания, то ли от горькой мысли о том, что Эдвин — фаворит королевы.

Я посмотрела в сторону густо-синего, точно вечернее озеро, искристого дракона и вспомнила, как летала на нем из Приграничья в Сапфир. Мелькнула внезапная мысль: дракон, хоть и был небольшим и юрким, едва поместился на тесной поляне возле Хрустального озера. Надо бы в проекте предусмотреть площадку, где будет удобно приземляться драконам! И сама изумилась и даже расстроилась нежданной идее. О чем, ну о чем я думаю в такую минуту? Как я могу и сейчас размышлять о работе.

Но при виде Эдвина, серьезного, красивого и удивительного родного, мысли мои совершенно спутались. Горькое воспоминание о противных словах господина Маргена: «Он же фаворит королевы! Любовник! Поэтому и ушел во дворец вечером. Наверное, сладкими были их утехи, а, девочка?» вновь безжалостно вонзилось в мое сердце.

— Не грусти, моя Злата, ведь мы улетаем только до ноября, а потом непременно встретимся. Первым делом я прилечу именно к тебе, — улыбнулся Эдвин. — Знаешь, я не понимаю, что со мной происходит. Мы знакомы всего-то пару дней, а кажется, что всю жизнь.

— Мне тоже так кажется, — пробормотала я, согревая заледеневшие ладони в больших руках Эдвина. — Но… Мне так жаль, что ты уезжаешь. Скажи, как прошла дуэль?

— Могла бы, пожалуй, и лучше, ведь я не пристрелил этого негодяя, — прищурился Эдвин. — С другой стороны, на мне нет клейма убийцы, а это тоже неплохо. Марген так надеялся меня уничтожить, но сам получил ранение, и теперь будет долго лечиться. Думаю, это займет несколько месяцев. Так что, надеюсь, он не будет тревожить тебя. Но ты все равно берегись его, милая Злата!

Совершенно не хотелось вспоминать мерзкие слова Маргена, но перед отлетом Эдвина мне было просто необходимо расставить все точки, как бы ни было это больно. Наверное не стоило об этом и говорить (ясно, что у Эдвина было какое-то прошлое, как и любого человека в нашем возрасте), но я все-так решилась.

— Эдвин, Марген сказал, что ты — фаворит королевы, — шепотом проговорила я и тут же испугалась своих слов. Зачем я вообще подняла эту опасную тему?

В синем полумраке я увидела, как на лицо Эдвина легла тень, словно мимо пролетела ночная птица. Но он еще крепче взял мне за руки и, глядя в глаза, проговорил:

— Злата, милая, мне очень хочется, чтобы ты мне поверила. И ты поверишь, потому что это чистая правда. Королева Мара — непростой человек, и у нее действительно есть фавориты. Это ни для кого не секрет. К тому же, она свободная женщина, давно уже вдова, поэтому общество даже не осуждает такой порядок. Но я… — он вздохнул и продолжил. — Но я никогда не был ее фаворитом. Да, она очень этого хотела. Мне неприятно говорить такое о женщине, и я ни за что бы не сказал это тебе, да и кому бы то ни было, если бы не сложные обстоятельства. Ее Величество хотела сделать меня своей игрушкой, как и многих других молодых и не слишком молодых людей в Снежном дворце. Но мне даже мысль об этом кажется невозможной. Как я могу быть с женщиной, которую не люблю? Я отказал ей, Злата. Очень вежливо — но отказал.

— И что случилось потом? — тихо проговорила я. Эдвин ласково коснулся моей щеки, погладил белые волосы и продолжил:

— А потом на меня посыпались неприятности…

— Господин Эдвин, нам пора лететь! — раздался голос Тинка. Я обернулась и увидела, что он уже забрался на дракона.

— Да, Тинк, одну минуту! — отозвался Эдвин и вновь обернулся ко мне. — Полагаю, что королева была потрясена — ей никто не отказывал. Она кричала, что отрубит мне голову, и, честно сказать, я думал, что так и произойдет. Но в последний момент она сменила гнев на милость и попросту сняла меня с должности капитана королевской гвардии. Правда, из дворца так и не отпустила, хотя я очень просил. Не знаю, чем бы я занялся вдалеке от двора. Возможно, пошел бы учителем в школу — в Военном лицее прекрасно преподают науки, а я был хорошим учеником. Но королева была категорически против и не отпустила меня с дворцовом службы. Иногда мне кажется, что ей доставляет удовольствие держать меня подле себя мальчиком на побегушках, — Эдвин горько усмехнулся. — Это очень унизительное положение, но я пока ничего не могу с этим поделать. Может быть, вдалеке, в Сером Заскалье, я придумаю, как распутать этот ужасный узел.

Он снова поцеловал меня и посмотрел так, будто надолго хотел запомнить каждую черточку моего лица.

— Милая Злата, ты будешь вспоминать меня в эти месяцы? Будешь ждать? — прошептал он мне в волосы.

— Конечно, — отвечала я. — Время летит так быстро!

— А чтобы ты помнила обо мне, возьми вот это, — Эдвин быстро снял перстень с сапфиром. Он хотел надеть его на мой палец, но осознал, что кольцо для меня слишком большое. Поэтому просто вложил перстень в ладонь и осторожно сомкнул мои дрожащие пальцы.

— Зачем это, Эдвин? — прошептала я. — Я и так буду помнить о тебе.

— Мне приятно оставить тебе хотя бы такой скромный подарок. Я бы очень хотел, чтобы ты его носила. Если будет возможность, попроси ювелира его уменьшить. Там, на чужбине, мне будет приятно знать, что ты надеваешь мой перстень с сапфиром и вспоминаешь об этом вечере. У нас будет еще много прекрасных дней и вечеров, милая моя Злата. Золотая моя девочка…

Эдвин увидел, что возле дракона переминается с ноги на ногу взволнованный Тинк — времени на разговоры уже не оставалось. Капитан еще раз быстро обнял меня, поцеловал и легко подсадил на подоконник. Я вздохнула и, глянув на россыпь золотистых звезд, махнула ему рукой, чувствуя, как сердце наполняется тяжелой печалью.

* * *

Потекли дни, полные хлопот, суеты и бесконечной работы. Я была рада, что дел было так много,