Звезда сапфировых вершин - Светлана Белл

Ирэна как-то злобно сообщила, что дела у него неважные и пришлось сделать еще одну операцию.

Я не ожидала ничего необычного, поэтому меня совершенно выбило из колеи одно странное происшествие.

В тот день я очень устала — до ночи рисовала в рабочем зале витраж, который будет украшать огромное окно над главной лестницей. Мне нравилась игра света и тени, я старалась использовать это в своей работе. Поэтому придумала интересный вариант для холла: в пронизанном светом витраже алые розы и белые лилии, причудливо сплетаясь, обвивают нотный стан и скрипичный ключ.

Придуманный узор идеально подходил для большого витража над лестницей, но пришлось изрядно попотеть и использовать волшебную кисть, чтобы воплотить то, что родилось у меня в голове. Еще я решила устроить витраж с растительным орнаментом в плафоне, куда будет крепиться новая люстра. Я усмехнулась, вспомнив, как капитан Эдвин метким оглушительным выстрелом обрушил на пол старую хрустальную громадину, разом распугав негодяев-троллей. Искусные витражи создадут чудесную иллюзию — глядя на них, будет казаться, что в комнате всегда светит солнце.

Даже когда я оказалась в своей комнате, умылась, переоделась в кружевную ночную рубашку и привычно прикоснувшись к своей щеке сапфировым кольцом (я делала так, когда меня никто не видит, представляя, что это Эдвин целует меня на ночь), мысли о работе не давали покоя. Я прикидывала, все ли я сделала верно, укладываюсь ли в сроки. Еще меня волновало, понравится ли королеве Маре (которой меня, кстати, так и не представили), а главное — ее падчерице принцессе Инне труд, в который я вкладываю всю мою душу.

В камине спокойно трепыхался оранжевый огонь — добрый дворецкий Тони позаботился о том, чтобы я чувствовала себя комфортно.

Я легла в кровать, укрылась теплым одеялом и уже приготовилась уснуть, мысленно пожелав добра всем добрым людям (так учил меня папа, когда я была маленькой, и так я делала каждый день), как в коридоре раздался странный стук. Я подумала, что это шагает вершик Тиша, которая живет в соседней комнате. Она иногда бродила по коридору, видимо, размышляя о грядущем счастье с вершиком Риком и о будущих милых тишариках, поэтому я не придала этому никакого значения.

Но странный стук повторился, потом еще и еще. Это звучало так, будто тролль-шалопай стучит в дверь — и тут же убегает.

Накинув бордовый бархатный халат и вдев ноги в домашние туфли, я осторожно отперла щеколду и выглянула за дверь, но никого там не увидела. Встревоженно я подошла к Тишиной комнате. Беспечная розовая девочка с бантом часто забывала запирать дверт, вот и сейчас она была приоткрыта. Но Тиша, симпатичный клубок, укрылась нежным сиреневым одеялком и сладко спала, мило причмокивая и улыбаясь. Она даже слегка светилась в синем сумраке позднего осеннего вечера. Наверное, ей снился любимый Рик.

Я уже знала, что, когда вершики так крепко спят, их пушкой не разбудишь. Поэтому, стараясь не думать о странном шуме в коридоре, плотно прикрыла дверь и вернулась в свою комнату.

Но лечь в постель я не успела. В тусклом сиянии непогашенных еще свечей и нежаркого огня в камине я с ужасом я увидела, как фарфоровый снеговик, мирно стоящий на полке, подскочил, будто резиновый, и раскололся на три отдельных шарика. Шарики один за другим скатились с каминной полки и рухнули вниз, рассыпавшись на мелкие осколки. Я ахнула. Следом за снеговиком подпрыгнула фарфоровая собака. Она не разбилась, только от прыжка откололся забавный, баранкой, хвостик. Щенок, совершенно как настоящий пес, обиженно гавкнул и замер в прежней позе. А когда взмыл к потолку и зазвенел голубой фарфоровый колокольчик, я решила, что окончательно сошла с ума.

Колокольчик, точно воробей, подлетел к портрету королевы Гаринды и, стукнувшись о тяжелую раму, упал на пол и раскололся надвое. Бросив растерянный взгляд на нарисованную королеву, я вдруг увидела, что она тоже смотрит на меня — печально и строго. А пальцем, унизанным богатыми перстнями, указывает мне на дверь.

«В левом крыле никто не хочет оставаться на ночь, — вспомнились мне слова моего дорогого капитана Эдвина. — Там происходят странные вещи, сама по себе разбивается посуда… Именно там умерла королева Гаринда».

В воспаленном, ошпаренном ужасом воображении мне представилось, что королева, рассердившись на меня за то, что я крушу ее дворец (а ведь по-другому реконструкцию и не сделать!), решила на ночь глядя выгнать меня прочь из своего обиталища. Я, кстати, вполне могла понять этого призрака — мне, наверное, тоже бы не понравилось, если бы кто-то так смело хозяйничал в моем доме, перекраивал и перестраивал всё на свой лад.

Я посмотрела внимательно на портрет и, стараясь не думать о том, что я, видимо, тронулась, очень вежливо обратилась к изображенной там роскошной женщине:

— Ваше Величество… Королева Гаринда! Простите меня, что я каждый день меняю ваш дворец: что-то строю, а что-то ломаю… Это заказ королевы Мары! — я с ужасом увидела, что полное, яркое лицо Гаринды стало еще суровее, а по лбу пошли морщины. — Во дворце будет жить ваша внучка, принцесса Инна… — совершенно, растерявшись, пролепетала я.

Это было невероятно, но лицо королевы Гаринды просветлело. Мне показалось, что она мне даже улыбнулась, будто одобряет, что я делаю это все для ее внучки. Но она все равно настойчиво указала мне на дверь, и я, взяв зажженную свечу в подсвечнике в виде розы, вышла из комнаты.

И увидела, что что по коридору идет призрак. Самый настоящий призрак! Белая, словно сотканная из густого тумана немолодая женщина в тяжелой короне и длинном платье с кринолином, двигалась, не задевая пол, прямиком на меня.

Я бы непременно закричала и насмерть перепугала маленькую Тишу, но от страха у меня пропал голос. Вжавшись в стену, я во все глаза глядела на привидение. Только я хотела снова нырнуть в свою комнату, как привидение, поравнявшись со мной, направилось дальше по галерее и поманило меня за собой. И я, точно заколдованная, побрела следом. Мы пошли по переходам, анфиладам и залам. Вокруг было темно, пустынно и жутко.

Но странное дело, чем дальше я шагала вслед за призраком, тем спокойнее становилось на душе. Будто я не столкнулась с потусторонним миром, а просто иду за уставшей пожилой тетушкой с печальным лицом.

Я и не заметила, как мы оказались в моем любимом зале с мозаикой. Там было не так страшно: пощелкивал в камине огонь, спокойно смотрела вдаль девушка на фоне озера и горных вершин. В полумраке разглядеть ее было непросто, но