Острие скальпеля. Истории, раскрывающие сердце и разум кардиохирурга - Стивен Уэстаби

испачканные тампоны только длинными металлическими щипцами, а затем сразу бросали их в пластиковое ведро. Джули надела две пары перчаток, набросила на голову никаб и защитила глаза от крови очками.

Филипп, лежавший на операционном столе, выглядел очень жалким со своими деформированными суставами, истощенным торсом и тоненькими конечностями, покрытыми синяками. С переливанием фактора свертываемости VIII было покончено. Я сказал Джули и своим хирургам-ассистентам отойти, пока пила разбрызгивала костный мозг на драпировки, а большое количество жидкости соломенного цвета из пространства вокруг сердца и легких сливалось в резервуар отсасывателя. Из-за нефункционирующего трехстворчатого клапана правое предсердие было сильно увеличено, и темная кровь брызгала, пока я накладывал кисетный шов, которым закрепил канюли аппарата искусственного кровообращения. Чтобы Джули не пришлось прикасаться к иглам, я аккуратно положил иглодержатели на магнитный коврик рядом с трубкой аппарата. Она могла избежать контакта с грязными иглами, просто вытряхнув их из иглодержателя в бак для острых инструментов.

Гепатит опасен, но укол иглой с сывороткой крови ВИЧ-инфицированного пациента пугал моих ассистентов до смерти.

На первый взгляд трехстворчатый клапан напоминал горсть винограда и имел тошнотворный запах перевариваемого белка. Если бы я оперировал наркомана, то просто вырезал бы его, но в случае с ребенком я должен был что-то сделать с этой гниющей тканью. Мой настрой стал более оптимистичным, после того как я удалил большую часть вегетации и поместил в пробирку для бактериологического анализа. Напряженные плечи Джули тоже заметно расслабились к тому моменту. Она успокоилась, поняв, что я делаю все возможное ради ее безопасности. В передней створке клапана находилось большое отверстие посредине, которое я просто увеличил, чтобы увидеть дефект межжелудочковой перегородки прямо внизу. Отверстие было забито гадостью, вызванной инфекцией, и мне пришлось удалить ее отсасывателем. Было крайне важно, чтобы она не попала в левый желудочек, откуда могла проникнуть в мозг мальчика.

Я закрыл отверстие в межжелудочковой перегородке с помощью заплаты из дакрона, а затем заменил большую часть переднего клапана кусочком перикарда. Никаких сложностей не возникло, и сердце легко сошло с аппарата искусственного кровообращения, после чего мальчику ввели антибиотики, направленные на борьбу с микроорганизмами. Все шло по плану, поэтому напряжение в операционной стало рассеиваться. Я взял скальпель № 11, чтобы сделать отверстия в груди для дренажных трубок, а затем осторожно положил его на магнитный коврик, чтобы Джули могла выбросить лезвие.

Когда дренажные трубки и два провода кардиостимулятора были на месте, я собрался зашивать грудину. Мне требовалось вставить проволоку из нержавеющей стали в толстую и острую иглу, которая вручную проталкивается сквозь кость. Я крепко зажал иглу между губок тяжелого металлического иглодержателя, который обычно подавала мне медсестра. В ходе этой потенциально опасной операции мы договорились, что Джули положит держатель на магнитный коврик, а я возьму его оттуда, чтобы избежать передачи острейшего инструмента из рук в руки.

Все шло гладко до тех пор, пока Джули не отвлеклась на то, чтобы сосчитать тампоны, прежде чем края грудины будут сшиты. Я положил на коврик иглодержатель, игла внутри которого была направлена вверх. Я смотрел на сердце, а не на Джули. Я ожидал, что она сразу же возьмет его и бросит в бак для острых инструментов. Однако она смотрела на другую медсестру, а не на меня.

Когда я сказал: «Вот игла, Джули», она повернулась на крутящемся стуле, потеряла равновесие и рефлекторно оперлась рукой на операционный стол, чтобы не упасть. Ее ладонь попала прямо на острый конец иглы, крепко зажатой между губками иглодержателя, и испачканная костным мозгом игла глубоко вошла в ее руку. Джули закричала то ли от боли, то ли он ужаса, что у нее глубокая рана от грязной иглы. Возможно, и от того, и от другого.

Джули на шаг отступила от стула и уставилась на свою ладонь. Ее перчатка порвалась, когда она отдернула руку от острия, и теперь из раны стремительно текла кровь. Я рявкнул, чтобы она не останавливала кровь, наивно полагая, как и большинство из нас в то время, что это промоет рану. Она смотрела на меня через очки своими темными глазами, в которых я заметил смесь страха и злости, и протягивала мне свою кровоточащую руку. Кровь капала на пол, и Джули пробормотала: «Господи, почему вы оставили иглу торчать острым концом вверх?» Мне нечего было ей ответить.

Я чувствовал себя так же плохо из-за этих нескольких катастрофических секунд, как и Джули. Она не знала о связи между гемофилией и ВИЧ. Больше всего она боялась заразиться гепатитом, но с этим хотя бы можно было что-то сделать. Я отошел от стола, снял свои окровавленные перчатки и сказал: «Позвольте мне помочь». Раньше мы высасывали кровь из колотой раны, думая, что это поможет устранить всю заразу. Думаю, мы заблуждались, тем не менее Джули не пыталась меня остановить. Наверное, со стороны все это выглядело странно: мы стояли рядом, и я сосал ей руку. Велев своим расстроенным ассистентам зашить грудную клетку, я проводил бедную Джули до кафетерия.

Я усадил ее, все еще дрожащую от шока, а сам постарался собраться с мыслями. Я знал, что существуют инструкции по постэкспозиционной профилактике гепатита, и быстро нашел протокол действий в операционной, где говорилось:

«Инфекционный статус источника, если он еще неизвестен, должен быть определен. При отсутствии данных об отрицательном результате тестов на вирусы гепатита В и С, постэкспозиционную профилактику необходимо начать в течение часа после контакта. Следует сделать прививку от гепатита В и инъекцию иммуноглобулина против гепатита В для дополнительной защиты. Вакцины против гепатита С не существует, поэтому лечение заключается в наблюдении за сероконверсией»[38].

Иными словами, чтобы узнать, заразился ты или нет, оставалось только ждать. Поэтому Джули так разозлилась. Она уже проходила через подобное в Австралии, после того как укололась иглой во время пересадки сердца пациенту, который вполне мог быть носителем гепатита.

Я вернулся в операционную и попросил анестезиолога взять у ребенка кровь на серологический анализ, однако тот заявил, что в Саудовской Аравии этого нельзя сделать без разрешения матери. У меня и так было высокое давление, но в тот момент оно подскочило до небес.

«Просто возьмите эту гребаную кровь! – заорал я. – Я заполню все бумаги и сам отнесу ее в лабораторию».

В бланке запроса я написал: «Больной гемофилией ребенок после операции на сердце в крайне тяжелом состоянии. Нужно знать, что лечить. Анализ на ВИЧ и гепатит, пожалуйста». Мальчик все еще лежал на операционном столе, поэтому на тот момент я нес