Юлиана - Елена Бурмистрова

Вы не победите, я говорила Деймону, что нужен еще год для подготовки битвы. Он тоже меня не послушал.

— Юлиана, ты откуда это знаешь? Кто эту информацию тебе дал?

— Я просто знаю. Можешь ты мне поверить?

— В любом случае уже поздно. До Дублина я не доберусь вовремя, только до места, где собираются все кланы. Я обещаю тебе, что буду осторожен. Я вернусь. Мы должны выступить. Может, и сражения не будет.

— Будет. Вас всех убьют. Я еще раз тебе повторяю, что не могу тебя потерять. А Лиззи? Как она переживет эту потерю? Она меня ждала, потом тебя всю жизнь будет ждать. Так?

— Давай не будем говорить о плохом.

Валентин нежно поцеловал жену, они направились в спальню. Это была самая нежная и страстная ночь в жизни Юлианы. Она действительно забыла обо всем, что ее тревожило. Найти такую любовь она и не мечтала, но, чтобы ее обрести еще и таким мистическим образом, этого она уж и никак не могла предположить. Чувства Юлианы прочно оседали в ее сердце и голове. Они все лишь подтверждали ее собственные ощущения. Она была влюблена так, как никогда и не предполагала.

* * *

Наступил день восстания. Юля проснулась в дурном расположении духа. Она помогла Валентину собраться, не говоря ему ни слова. Он тоже стал хмурым и неразговорчивым. Юля за эти два предыдущих дня все перепробовала, даже пыталась уговорить свекровь повлиять на ситуацию, но та развела руками.

— А он когда-нибудь ко мне прислушивался? — спросила мать Валентина.

— Сейчас другой случай.

— Идут на бой все кланы, он не может оказаться трусом. Ты это понимаешь?

— Да, это я хорошо понимаю, но также я понимаю, что почти никто не вернётся.

— Не пугай меня. Все будет хорошо. Принц знает, что он делает.

— Я уже сказала Валентину, что такое ваш драгоценный принц. Ладно пора прощаться. Всадники уже во дворе.

Юля впервые видела их мирный двор в таком виде: люди, лошади, оружие, костры, сумки, крики, песни и лозунги о победе. Она нашла мужа и протянула ему сумку.

— Это только ваш клан? — спросила Юля.

— Нет, к нам по дороге присоединился еще один. Юлиана, я вернусь. Я всегда к тебе буду возвращаться.

— Не стоит давать обещания, которые ты не сможешь выполнить.

— Где Лиззи?

— Она спит. Не нужно этой ей видеть. Я скажу, что ты уехал на охоту. Я буду ждать тебя. И Лиззи тебя будет ждать. Помни об этом.

— Я всегда буду помнить об этом, но я вернусь даже раньше, чем ты думаешь.

— Как мне узнавать новости?

— Мы будем высылать гонцов, если это все затянется. А скорее всего, я сам приеду с новостями. Наш клан рассчитывает управиться за один день. Нам нужно показать свое отношение к происходящему.

Валентин поцеловал Юлю, обнял мать и вскочил на лошадь.

— Tá grá agam duit, — сказал Валентин.

— Что это? Я не понимаю, — прошептала Юля.

— Он сказал, что любит тебя, — сказала мать Валентина. — И я это вижу.

Кто-то протрубил, все оказались в седле и громко прокричали что-то на гэльском. Друзья Валентина по очереди подъехали к Юле и поклонились ей.

— Удачи вам, удачи! — говорила она каждому и плакала.

— Go n-éirí leat! contentnotes0.html#note_3— прошептала мать Валентина.

Юля с этой минуты не находила себе места. Она пыталась вспомнить подробности этого события, но даже будучи хорошим историком, мельчайшие детали именно этого сражения вспомнить было непросто. Наступил решающий день. В замке стояла такая тишина, что казалось, все умерло вокруг, что нет ничего: ни птиц, ни животных, ни людей. Мать Валентина с раннего утра ушла молиться в часовенку, стоящую неподалеку. Юля и Дин играли с Лиззи, но мысли были у обоих на поле боя. Будет ли он? Конечно, будет. Историю не изменить одним попаданием человека в прошлое. Юля это понимала. Это означало только одно, восстание будет подавлено силой, и все, кто пришел сражаться за свои интересы, умрут или будут взяты в плен.

— Почему Генрих так ненавидит католиков? — спросил Дин.

— Четыре года назад Генриха отлучили от церкви. Думаешь, ему это понравилось?

— Думаю, что нет.

— С того момента его ожесточенность сопротивления стала расти как на пивных дрожжах.

— Но ведь формально Ирландия все еще Папское владение? — спросил Дин.

— Нет, так было до того момента, пока Генрих не провозгласил себя королем Ирландии. С этого года в Ирландию пришел протестантизм. Он не принесет ничего хорошего.

— А что будет?

— Чудовищные грабежи и регулярная резня всех без разбора.

— Миледи, Вы меня пугаете. Но ведь Ирландской знати вернули доступ в парламент, освободили её от налогов.

— И чем это помогает ирландцам?

— Не сильно, я думаю.

— Вот именно. Нашему клану разве есть разница, есть у нас хартия от короля или нет? Единственное, что такой «подарок» позволит вернуться к старому доброму "разделяй и властвуй". Вот только внутренняя грызня никуда не денется, — сказала свекровь Юли, вступившая в их разговор.

Она с момента отъезда сына стала присматриваться к Юле и потихоньку начала по-другому к ней относиться. Их встречи теперь не заканчивались скандалами, разговоры велись в уважительном тоне с обеих сторон. Это было облегчение для Юли. Не хватало еще без Валентина находиться и ей тут на поле боя. Юля снова задумалась. Восстание 1541 года даже в историю толком не вошло после восстания Фицджеральда в 1534. Почему? Да потому, что его практически уничтожили в зародыше. Принца расстреляют как предателя короны, а кланы, которые пошли за ним, понесут огромные потери. Эту информацию Юля, будучи еще студенткой нашла где-то в переписках ирландской знати. Восстания как такового не было. До войн Ирландской конфедерации оставался еще долгий век, а ближайшее восстание, которое войдет в историю, начнется лет через тридцать.

* * *

Утро началось с холодного ветра и густого тумана. Валентин окинул взглядом собравшихся воинов и понял, что принц собрал далеко не всех, кто должен был быть тут. Над головой летали вороны, громко каркая и не предвещая ничего хорошего.

— Мы достаточно подготовлены к этому восстанию? — спросил он у принца, сидящего рядом на своём вороном коне.

— Наши требования у англичан. Я надеюсь, что до сражения дело не дойдет. Мы просто покажем им, что мы на все готовы. Они превращают Ирландию в колонию. Мы не должны этого допустить.

Англичане тем временем выжидали. Главнокомандующий на белом коне всматривался в противоположную сторону. Его помощник стоял рядом.

— Мы действительно будем атаковать?

— А что нам остается! Они — варвары! Все их привычки варварские. А страна у