Лицензия на вербовку - Игорь Атаманенко

В непальском Министерстве внутренних дел агент возглавлял департамент виз, регистрации и контроля за находящимися в стране иностранными гражданами. Его служебное положение само по себе выполняло роль естественного прикрытия для проведения конспиративных встреч, так как появление «бледнолицых» в его кабинете не вызывало никаких подозрений у местной контрразведки — работа, понимаешь, у полковника такая…

* * *

«Чанг», в миру полковник Лакшман Шарма, был завербован предшественником Полещука, майором Рогачевым, после того, как организовал направление его жены на лечение к «курганскому кудеснику» Гавриилу Илизарову.

Шарма узнал о враче-волшебнике, прочитав публикацию в «Нью-Йорк таймс», и в тот же день попросил аудиенции у советского посла в Непале Григория Пасютина. Посол, в начале своей дипломатической карьеры состоявший в агентурном аппарате КГБ и сохранивший (как ни странно!) добрые чувства к этому ведомству, сообщил о предстоящем визите непальца резиденту, полковнику Тимофееву. Тот вызвал к себе майора Рогачёва, и работа закипела… В итоге молодая женщина с врождённым дефектом — левая нога короче правой на несколько сантиметров — была отправлена в Союз и наконец избавилась от пожизненной хромоты. Кару Божью устранили человеческий гений и золотые руки Илизарова…

* * *

В конце 1960-х — начале 1970-х Гавриил Илизаров своей новаторской методикой врачевания врождённых и в несчастье приобретённых дефектов костей и суставов конечностей произвёл настоящий переворот в травматологии и ортопедии, завоевав заслуженную мировую славу. Клиника целителя из глубинки стала приносить стране баснословные прибыли в свободно конвертируемой валюте. В Курган, ставший уральской Меккой, хлынули богатые калеки со всего света! Однако для широких масс Советского Союза Илизаров по воле главного идеолога КПСС Михаила Суслова по-прежнему продолжал оставаться безвестным местечковым костоправом без званий и имени.

Главное для идеолога всесоюзного значения Михаила Суслова было в другом. В том, что отчество у Гавриила было Абрамович! Тысячи и тысячи советских граждан-евреев подали заявления и ожидали своей очереди выехать из СССР на постоянное жительство, куда-нибудь подальше от реалий развитого социализма, а тут ещё разгоравшийся арабо-израильский конфликт…

Поди знай, как истолкуют сирийский президент-самодержец Хафез Асад или палестинский бомж Арафат популяризацию врача с таким одиозным для арабского уха отчеством.

Нет, пусть уж Илизаров врачует втихую, ибо национальная дружба превыше всего, её надо беречь даже в ущерб престижу и достижениям национальной науки в глазах мировой общественности!

Докторскую диссертацию Илизарова Всесоюзная аттестационная комиссия утвердила лишь после того, как число прооперированных им инвалидов-иностранцев nеpевалило за тысячу.

В 1978 году, когда общая сумма зарубежных платежей за уникальные операции достигла десяти миллионов долларов, Илизаров стал лауреатом Ленинской премии и обладателем аж десяти тысяч… рублей!

Героя Соцтруда долго не давали — противился всё тот же главный идеологический цербер СССР Михаил Суслов. И действительно, не успел зимой 1982 года отгреметь похоронный марш за упокой души всесильного догматика, как — на тебе, получи, Гаврила Абрамович, Золотую Звезду!

* * *

На следующий день после возвращения жены из Кургана, где ей удлинили малую берцовую кость на целых семь сантиметров, полковник Лакшман Шарма собственной персоной явился в советское посольство. Он-то, наивный, полагал, что отделается выражением благодарности и заверениями в вечной дружбе между непальским и советским народом. Не тут-то было! В непальской резидентуре, да и вообще во всей советской внешней разведке, давно уже не верили всяким там лозунгам типа: «Непали — Русси, бхай, бхай!» (Непальцы и русские — братья!), поэтому, вопреки ожиданиям, Шарма не получил аудиенции у посла, а был встречен резидентом полковником Тимофеевым и майором Рогачёвым, выступавшими в роли первого секретаря посольства и атташе по культуре соответственно.

В малом банкетном зале по случаю прибытия в посольство высокого гостя был накрыт стол с традиционно русскими разносолами из личных закромов посла. Сэкономить на гостеприимстве, — решили разведчики, — значит упустить один шанс из миллиона.

Действительно, случай был уникальный. За такими высокопоставленными чиновниками из системы МИД, коим являлся Шарма, иностранные спецслужбы охотятся годами, используя весь арсенал имеющихся средств, чтобы попытаться подловить, скомпрометировать или найти порочащие их сведения, в крайнем случае, хотя бы установить личный, неформальный контакт. А тут на тебе — рыбка сама в сеть приплыла!

Правда, основа для более близкого знакомства с Шармой уже имелась — операция его жене была сделана бесплатно не за красивые глаза, а в соответствии с планом Центра по созданию условий, благоприятствующих вовлечению полковника в орбиту КГБ. И всё же…

Объект вербовочной разработки мог сделать вид, что не придаёт оказанному вниманию особого значения, и отделаться направлением в адрес посольства формальной благодарности, приложив к ней чек на энную сумму или, того хуже — какой-нибудь грошовый сувенир в виде циновки или национальной соломенной шляпы… Ан нет, — прибыл лично, да еще и без свиты!

Это было хорошим знаком, и Тимофеев решил взять быка за рога. Тем более, что к тому времени располагал о непальце исчерпывающей информацией. Как? А очень просто.

Во время пребывания жены Шармы в клинике она была окружена круглосуточной заботой и вниманием не только медперсонала, но и агентов КГБ. В их когорту входили информаторы из числа непальских студентов, обучавшихся в советских вузах. А не навестить землячку в больнице — да это ж святотатство, пренебрежение кровными узами! В беседах о состоянии здоровья пациентки выяснялись подробности биографии её мужа, сильные и слабые стороны его характера, политические симпатии, круг общения, связи в окружении короля, перспективы продвижения по службе и прочая, прочая, прочая…

Так стало известно, что Лакшман Шарма происходит из касты торговцев. Его отец с малолетства жил в Катманду, держал небольшую лавку. Сам же Шарма никогда коммерцией не занимался, но дхарму — свод предначертаний и запретов, определяющих норму поведения каждой касты, соблюдал неукоснительно. Даже женился на девушке своей касты, несмотря на то, что она была хромой от pождения. И это при том, что до женитьбы Лакшман пользовался большим успехом у женщин и недостатка в любовницах не испытывал. С одной оговоркой: все они были из других сословий, из более низких каст, а значит, ни одна из них стать его женой не могла. Поступи он по-другому, родственники отвернулись бы от него.

Однако после учебы в Англии он пересмотрел своё отношение к дхарме как таковой и к её приверженцам, в частности — стал нетерпим к откровенно нелепым ситуациям, которые создавались вследствие соблюдения норм для каждой касты.

К примеру, Шарма написал пьесу, в которой высмеивал обнищавшего брахмана, священнослужителя, чья принадлежность к высшей касте заставляла его отказывать себе в самом необходимом для того, чтобы держать слугу, поскольку дхарма запрещала ему самому одеваться и даже умываться.