Воспитанник орков. Книга вторая - Евгений Васильевич Шалашов

только-только занялся, дорога почти не видна, но Буч, похоже, решив плюнуть на опасности и превратности пути, гнал тепловик на всех оборотах, время от времени сбивая кусты, форсируя ямы и, царапая броню о выступы гранитных валунов.

— Что там кому поблазнилось? — широко зевая, поинтересовался-таки Эксвус. — Тебе из костра саламандра подмигнула, или Бучу че-нить приснилось?

Данут, в безуспешных попытках сохранить равновесие, отложил лук, ухватился за скобу, словно нарочно воткнутую в кузов и, только тогда смог ответить:

— Моя рысь образ лесного пожара послала. Правда, пламя почему-то черное.

— Ящер тебя возьми! — выругался Эксвус, а потом напустился на Данута: — И чего ты расселся? Лук надо в руках держать, а не клювом щелкать! И заднюю бойницу контролируй!

Пожалуй, даже на палубе во время шторма было проще устоять на ногах, чем приноровится к рывкам и прыжкам броневика, ведомого Бучем. На палубе, там хоть можно предугадать, в какую сторону накренится судно, когда придет очередная волна, а с этим транспортным средством, только гадай — вылезли из очередной ямы, стукнулись о валун, а потом рывком вперед и, снова колдобина. Синяки заказывал? Получи! Но все-таки, удалось утвердиться на месте, опершись спиной о кузов, напрячь ноги, удерживая при этом лук со стрелой.

— Эксвус, может, хоть ты объяснишь, в чем дело?

— Сейчас сам поймешь, — невесело усмехнулся старый орк. — Назад глянь...

Данут, поначалу, ничего не понял, а когда рассмотрел ... снова не понял, но ему отчего-то вдруг стало страшно и холодно. По дороге, вслед броневику, неспешно двигалось что-то черное, заполняя собой все пространство между гранитом, землей и предрассветным небом. Так обстоятельно, неспешно и равнодушно может двигаться только смерть, понимающая, что жертва никуда не уйдет, никуда не спрячется и не укроется. Это «что-то» передвигалось гораздо медленнее, чем тепловик, но расстояние между ними постоянно сокращалось.

Дануту эта тварь напоминала огромный черный язык. Почему именно язык, он бы не смог объяснить.

— Я сейчас в эту падаль все болты высажу, сколько есть, а ты стреляй! Стреляй от всей дури, стрел не жалей.

Эксвус нажал на спусковой крючок и, арбалетный болт, толщиной в руку, способный пробить насквозь коч, полетел навстречу черному «языку».

Кажется, болт вошел в тварь целиком, слегка замедлив ее движение.

— Что, не нравится?! Ах ты, паскуда! — радостно завопил Эксвуд, опять заработав рычагом. — Сейчас я тебя еще угощу!

Данут бил из лука, но из-за болтанки промахивался, стрелы летели то в небо, то в стороны, выбивая искры из гранитных глыб.

Расстреляв все болты, старый орк подскочил к Дануту. Цепко ухватившись за скобу, схватил парня за пояс штанов:

— Держу!

Старик крепко удерживал парня на ногах, можно было наводить лук, спускать тетиву, не беспокоясь о качке и, стрелы принялись ложиться в цель.

— Такая, паскуда, однажды у нас легион сожрала! — зло сказал ветеран.

— А что это за дрянь такая? — позволил себе спросить Данут, подтаскивая новый колчан со стрелами.

— А никто не знает. Обычно, выползает откуда-нибудь из-за скал, из болота. Наползает на человека и, все. Ни костей не оставит, ни оружия. Остановить ненадолго можно, задержать нельзя. И ничем ее не убьешь. Одно только средство — бежать! А чтобы задержать эту пакость, кто-то на ее пути оставаться должен. Она, пока человека жрет, на месте стоит. Если солнце взойдет — мы спасены! На солнце эта дрянь пропадает. Повезло нам, что твоя кошка тебе знак беды послала! Умница она у тебя!

Опустошив вначале свой колчан, потом колчаны Эксвуса, Буча и, целую корзину запасных стрел, Данут кое-чего добился. Верно, удар стрелы по такой твари подобен комариному укусу для человека... Но все-таки, даже один укус — неприятно, а если укусят сразу штук сто?Так и тварь, после каждого попадания (а промахнуться в огромную мишень невозможно), хоть на чуть-чуть да притормаживала свой ход, увеличивая зазор между собой и людьми на четверть дюйма, на половину, а потом и на целый ярд.

Может, и удалось бы остановить «язык», но кончились стрелы! Чем бы ее еще «приголубить», заразу? Эксвус, между тем, безуспешно пытался вложить в арбалет дротик, но его древко было чересчур толстым, а остругать времени не было — тварь снова начала сокращать дистанцию!

Эксвус забарабанил по крыше кабины.

— Эй, старый волчара, скорость немного скинь, мне сойти надо.

— Подожди, малость, — отозвался Буч. Притормозив, громко спросил: — Слова не забыл?

— Сам не забудь!

«Чего это они?» — не сразу понял Данут, но потом до него дошло, что собрался сделать старый орк.

«А ведь у меня была какая-то штука, — вспомнил вдруг Данут. — Гном сказал — использовать в крайнем случае!». Похоже, сейчас он как раз и настал.

Парень упал на колени, принявшись лихорадочно копаться в мешке, раскидывая по кузову провизию, вещи, даже голову профессора. Наткнулся на тубус для подзорной трубы и, только потом рука нашарила стальную оболочку.

— Эксвус, подожди! — заорал Данут. — У меня для этой твари подарочек есть!

Старый воин глянул на тубус, смерил расстояние до «языка», покачал головой:

— Не успеешь. Но я тебе целую минуту дам, а то и две! А мне пора!

— Эксвус!!!

Но тот лишь отмахнулся, откидывая один из бронелистов, закрывавших вход. Усевшись на кузов, спрыгнул с него, упал на спину, перекатился и, быстро встав, обнажил меч и пошел навстречу наползающей черноты, запев последнюю песню воина:

— Не плачьте над трупами павших бойцов,

Погибших с мечами в руках,

Не пойте над ними надгробных стихов,

Слезой не скверните их прах!

Встретив тварь, Эксвус успел нанести один удар, второй и, замахнувшись в третий раз, начал петь первую строку второго куплета.

— Не нужно ни гимнов, ни слез ...

А потом он пропал, поглощенный чернотой...

Что там сказал мэтр Балейн, когда наставлял его, как пользоваться этой штукой? Он сказал: «Снять колпачок». Так, готово. Дальше надо вытащить витой шнурок, направить тубус на цель и, крепко удерживая тубус, потянуть шнурок на себя!

Легкий хлопок, резкий запах и, что-то вылетело из тубуса, устремившись к «языку»...

— Ящер тебя побери!

Такого жуткого воя Данут не слышал никогда в жизни. А потом яркая вспышка и, волна горячего воздуха, ударившая в машину, перевернула тяжелый броневик, кидая его на гранитный валун, противный скрежет, напоминавший звуки, с которыми топор вспарывает железные латы. А что было дальше, Данут не помнил...