📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРоманыСердце Гудвина - Ида Мартин

Сердце Гудвина - Ида Мартин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 77
Перейти на страницу:
схватить тебя за волосы, за горло или придавить массой своего тела.

– Ладно, уговорил. Заведу пистолет.

– Лучше просто подумай о другой профессии.

– Типа актрисы или блогерши?

– В журналистике можно писать о чем угодно. Об искусстве, о детях, об одежде, еде или путешествиях. Женских и безопасных тем полно.

– Значит, ты тоже сексист?

– Да при чем тут это? Женщины тоже разные. И некоторые совершенно не созданы для того, чтобы размахивать оружием.

– И для чего же создана я?

Мы уже дошли до метро и стали спускаться по лестнице.

– Чтобы писать о еде?

Мартов остановился на ступенях, а я, не заметив, немного прошла вниз и только потом обернулась. Какое-то время он так стоял, но потом все же отвис и сбежал ко мне.

– Ты создана для любви.

– Это ты на что намекаешь? – На этот раз остановилась я.

– Вообще ни на что! – Он все-таки взял меня за руку и держал, пока мы не дошли до турникетов.

Из-за потока людей разговаривать было неудобно, но, когда мы встали, схватившись за поручень, друг напротив друга, я продолжила:

– Что ты имел в виду? Не знаю, как реагировать: то ли обидеться, то ли поблагодарить.

– А что в этом может быть обидного? – За суровым карим взглядом невозможно определить, что на самом деле он думает. – Все самое лучшее в мире существует для того, чтобы его любить без всяких дополнительных смыслов: вкусная еда, мода, музыка, котики, мягкие подушки, цветы, драгоценные камни…

– Но это же потребительство! Разве к человеку так можно относиться?

– Как так? Я, например, дорожу котиками и мягкими подушками гораздо больше, чем некоторыми людьми.

– Ты ужасный человек, Мартов! – Я шлепнула его по плечу. – Мне казалось, ты добрый, внимательный и заботливый. За эти качества я могла простить тебе твою настырность, но, выходит, ошиблась.

– Я добрый, внимательный и заботливый с теми, кого люблю. – В его тоне послышался нажим, и, чтобы избежать очередного признания, я принялась расспрашивать его о вузах, куда он собирался подавать документы: какие там факультеты, проходные баллы, бюджетные места, индивидуальные тестирования и прочее, что обычно заботит выпускников одиннадцатых классов.

Увлекшись, он проговорил пять остановок подряд, пока мы не вышли из поезда, чтобы сделать пересадку.

Пять часов вечера, суббота, май… Большинство пассажиров метро в приподнятом настроении, по-весеннему одетые, суетливые и смеющиеся. Влюбленные парочки, стайки подружек, группки приезжих и туристов, с интересом разглядывающие архитектуру станций. Мы спокойно шли по длинному тоннелю перехода, никого не обгоняя и не особенно торопясь. Времени до спектакля хватало и на прогулочный шаг, и на чашку кофе в кафе рядом с театром.

Но тут вдруг впереди, между разноцветными куртками девочек, я заметила странно ковыляющий бело-розовый силуэт. Он был далеко впереди, поэтому хорошенько разглядеть его не получалось. Я ускорилась.

– Что такое? – забеспокоился Мартов.

– Видишь впереди человека в розовом? – Я выставила руку с указательным пальцем.

Кирилл долго присматривался.

– Вроде вижу.

– Нет, ты должен точно сказать, мне это кажется или там действительно идет кто-то в розовом.

– Идет, – подтвердил он.

– Тогда давай быстрее! – Схватив Кирилла за руку, я потянула за собой, с трудом обходя движущихся перед нами в общем ритме людей. Но маневрировать внутри толпы, взявшись за руки, оказалось не самой лучшей идеей, поэтому вскоре мы расцепились и побежали каждый сам по себе. Спины мелькали, столкновения были неизбежны, вслед нам сыпались не самые приятные слова. Я рисковала потерять туфли или навернуться с лестницы почище той блондинки с биглем, и все же нам удалось долететь до платформы с уходящим поездом как раз в тот момент, когда Фламинго, а это точно был он, потому что Мартов подтвердил его существование, вошел в предпоследний вагон, а мы заскочили в центральный, едва не задавив скромного вида худощавую женщину в больших темных очках.

– Ты уже начала играть в свои расследования? – Мартов раскраснелся и тяжело дышал. – Это вообще кто?

– Это Фламинго! – Покачиваясь, я кое-как пригладила растрепавшиеся волосы. – Мы его с Ксюшей несколько лет искали и не могли поймать.

– И не поймаете, – раздался за моей спиной скрипучий голос.

Я обернулась. Худощавая женщина смотрела на меня поверх темных очков водянисто-серыми старушечьими глазами, хотя кожа у нее была гладкая и молодая.

– Хоть всю жизнь гоняйтесь, – сказала она, – пока он сам не захочет, не поймаете.

– Как же нам с ним поговорить?

– Просто позовите его.

– А как позвать?

Женщина водрузила очки на переносицу, и водянистые глаза скрылись.

– Орать точно не обязательно. Внутри себя позови, мыслями.

Мартов смотрел растерянно, я тоже не очень-то ее поняла, но к странностям, творящимся вокруг, понемногу начала привыкать. Главное, это происходило не со мной одной. Кирилл тоже ее видел.

Мы вышли на следующей станции, а женщина поехала дальше.

Глава 25

Для человека на костылях Фламинго передвигался слишком проворно. Поначалу я думала, что он пересядет в следующий поезд, но, смешавшись с толпой, он исчез в глубине станции, и я заметила его уже на поднимающемся эскалаторе, по которому мы пронеслись с таким топотом, что маленький ребенок, прижавшись к маме, испугался, что «лестница падает», и его мама послала нам вслед гневную тираду.

Потом мы бежали по другому эскалатору, но уже вниз. Перешли на другую ветку и еще одну станцию проехали, не теряя Фламинго из виду, но и не в силах догнать его.

Возможно, если бы Кирилл остановил меня и стал отговаривать, я очнулась бы и прекратила эту сумасшедшую погоню, но он, не понимая, отчего никак не получается сократить расстояние между нами и человеком на костылях, тоже вошел в азарт.

Еще несколько раз мы выходили из поезда и, лавируя по переходам, пересаживались на другие станции. Создавалось ощущение, будто Фламинго понял, что мы за ним гонимся, и нарочно убегает, но, даже если так оно и было, менее странной ситуация не становилась.

Первым очнулся Мартов, когда мы, выскочив на улицу и глотнув свежего весеннего воздуха, всматривались в поджидающих автобус пассажиров сразу трех автобусных остановок.

– Без десяти семь, – объявил он пораженно, взглянув на большие уличные часы, висевшие на столбе посреди площади.

– Прости, – прошептала я, с ужасом понимая, что в театр мы уже не попадем, потому что забрались в какую-то глушь, оказавшись почему-то на станции МЦК.

Кирилл вытер пот со лба рукавом и потряс головой.

– Что это вообще было?

– Теперь ты меня понимаешь?

– Что именно?

– Что так бывает.

– Нет, не понимаю! – Он растерянно мялся, оглядываясь по сторонам. – И отказываюсь верить, что ты затащила меня за тридевять земель, а я и слова против не сказал.

– Ты бежал впереди меня. Как я тебя тащила?

– Я шучу. – Он смягчился и посмотрел на меня.

И хотя взгляд оставался непроницаемым, уголки губ дрогнули в улыбке.

– Фиг с ним, с театром.

– Твоя мама очень расстроится?

– Не очень. Если я скажу, что был с тобой.

– Она знает обо мне?

– Знает.

– А что ты ей обо мне рассказывал?

– Что собираюсь на тебе жениться.

– Не может быть!

– Может. У нас все родственники в Уфе уже об этом знают.

– Теперь я точно с тобой больше никуда не пойду.

Мы стояли на расстоянии вытянутой руки, и ветер, обдувая, понемногу остужал полыхающий в нас жар, сердце восстанавливало ритм.

– Ты объяснишь, кто этот человек?

Я кивнула и тоже огляделась.

– Только сначала нужно найти туалет.

Пришлось пройти целый квартал, чтобы попасть на улицу с магазинами и кафе. Район оказался промышленным, напичканным эстакадами, переездами и дорогами, заводскими и складскими территориями, дымящими трубами ТЭЦ и грохочущими огромными машинами.

Кафе, куда мы зашли, удивило меня своим утонченным для здешних мест интерьером. Все, начиная от столиков и заканчивая мыльницей в туалете, было словно вырезано из слоновой кости: тонкое, светлое, изящное. И официантка одна, но вежливая и красивая, как фарфоровая статуэтка.

Мы заказали по большой чашке капучино и роллы с тунцом. Я повесила плащ на вешалку и написала родителям, что гуляю с Кириллом. Мартов им нравился, поэтому мама прислала в ответ поднятый вверх большой палец.

А потом я рассказала ему про Фламинго все от начала и до конца. Да, это было нарушение нашей с Ксюшей клятвы о том, что мы никому об этом не рассказываем, но, раз уж я стала для нее предательницей, никого не предавая, то вполне имела право называться так заслуженно. Да и Ершову я уже об этом рассказала, так что секрет больше не был таким секретным

1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 77
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?