Служить и защищаться - Хелена Руэлли

бы вышиб. Где-то в конце коридора послышалось нетрезвое хихиканье и невнятный разговор. Дэвлин встопорщил чуткие уши. Это Мадог. И ещё три женских голоса. Он пошёл на голоса и без зазрения совести отворил дверь.

Увидев своего наставника, Мадог несколько смутился, в отличие от девиц, которые дружно захихикали и даже не подумали прикрыться. Дэвлин улыбнулся им в ответ и сказал Мадогу:

— Выпить сегодня можешь, но немного, а фасах-траву больше не нюхай, поплохеет.

Мадог кивнул, с надеждой глядя на Дэвлина. Тот продолжал ухмыляться:

— Ладно, можешь остаться тут до моего распоряжения. Но когда получишь вызов — чтоб явился ко мне без промедления! А Меуриг где?

Вместо Мадога нестройным хором ответили девицы:

— Должен быть недалеко. Да в соседнем коридоре, там комната удобная.

— Передадите ему мои слова, — Дэвлин ещё раз улыбнулся девицам, уже приветливее, и добавил, — матрону не забудьте потом поблагодарить. Мадог, это тебя тоже касается. И раба её больше не трогайте.

Дэвлин понимал, что юнцам, которые впервые вырвались из казармы и увидели мир, больше всего сейчас хотелось бы продолжить это весёлое и приятное развлечение. Что ж, можно немного поиграть в доброго командира и разрешить им чуть-чуть позабавиться. Да и местному клану это лишь на пользу.

Самому Дэвлину следовало вернуться в Рудный Стан. Его беспокоило всё, что происходит вокруг Элины: никогда не бывало, чтоб жалкая человеческая самка зарезала матрону клана, пусть даже такого слабого. Странно выглядели теперь отношения Элины с Рэйшеном. Появления и исчезновения Гвенедд тоже были подозрительны. Клан Подземных Пещер просто так своих лазутчиков не посылал, а в том, что Гвенедд — лазутчица врага, Дэвлин не сомневался. Ему казалось, что правящая семья клана Речного Песка совсем перестала ориентироваться в большой политике, и тем самым губит клан.

Когда Дэвлин проходил мимо той комнаты, где ночевал, что-то толкнуло его зайти, чтобы попрощаться с Фаирн. Ему казалось, что она заслужила пару тёплых слов.

— Уже уходишь? — в голосе проснувшейся Фаирн прозвучали нотки разочарования. — Не желаешь перекусить перед уходом?

Дэвлин протянул руку, чтобы провести по её серым волосам:

— Распорядись, чтоб к вечеру приготовили что-нибудь свежее. К закату вернусь.

Глаза Фаирн заблестели:

— К закату? Распоряжусь!

— И прикажи, чтобы никакой больше фасах-травы!

Глава 42

Поутру Руфус чуть не забыл о положенном приёме трав и зелий. Ругаясь и шипя, он проглотил всё, что прописал ему Эдилер Кристалфист.

— Тьфу, ну и гадость, — молодой человек сплюнул бы, но побоялся, что зелья не подействуют.

После этого даже есть не хотелось. Руфус решил пойти прогуляться. Лекарь велел ему больше двигаться на свежем воздухе, и Руфус отправился искать свежий воздух… В общем, ноги сами принесли его на постоялый двор Клодии. Он оправдывал себя тем, что надо проведать Полли, а заодно спросить, не забыла ли она о своих травах? Полли нравилась ему, спору нет, но Руфус понимал, что девчонка с постоялого двора, которая строила ему глазки, более доступна. Пока Лоркан крутит любовь с её мамашей, девица практически без присмотра. Так что эта дровская напасть совсем некстати! Надо принимать всё, что прописал лекарь, чтобы силы быстрее вернулись, не одному же Лоркану развлекаться.

Полли была рада видеть Руфуса и охотно поболтала с ним о лекарствах и самочувствии. Руфус пересказывал девушке сплетни о визите западных дроу в караван-сарай, а сам так и глазел по сторонам, ища взглядом хозяйскую дочку. И она не замедлила явиться.

— Ах, дар Руфус! Как я рада тебя видеть, — защебетала она, сияя улыбкой.

Её братишка, по случайности пробегавший мимо, кинул на Тати неодобрительный взгляд, но когда она обращала внимание на такие пустяки? Руфус тоже заулыбался. Он умел быть весьма обходительным с девушками, а этой провинциалке много ли нужно? Наверное, зелье, которым Руфуса любезно напоила Гвенедд, отступило под воздействием бурлящей молодой крови. Руфус ощущал себя как обычно. Он подступил к девушкам поближе, словно ненароком дотронувшись до плеча Тати. Та вспыхнула и сверкнула глазами на кавалера. Полли гневно глянула на обоих:

— Прекратите оба! — прошипела она.

— Что прекратить? — невинно осведомился Руфус. — Мы просто разговариваем, ты же сама видишь.

— Тати, у тебя жених есть, как тебе не стыдно, — Полли попыталась усовестить хотя бы подругу, но та лишь невинно похлопала глазками в ответ.

В поле зрения появилась Клодия и, увидев, что дочь бездельничает и точит лясы с друзьями, сердито крикнула:

— Тати, хватит языком трепать! Работы непочатый край! Тебя, лентяйку такую, муж долго терпеть не будет, а выгонит с позором!

— А что, муж запретит мне разговаривать? О, Небеса пресветлые, зачем мне тогда такой муж? — огрызнулась в ответ Тати, но работать всё-таки пошла, бурча себе под нос, — лучше бы твой патлатый любовничек припёрся сегодня пораньше, чтоб дать честным людям от тебя отдохнуть.

Увы, но Лоркан был в это время очень занят и про Клодию даже не вспоминал.

— Руфус, прошу тебя, не заигрывай с ней, — сурово проговорила Полли, когда Тати удалилась.

— А что будет? — лукаво прищурился молодой человек.

— Я очень на тебя рассержусь!

— Правда? — обрадовался Руфус. — Полли, ты не ревнуй, ты всё равно куда лучше этой горожаночки…

Полли окончательно рассердилась:

— Ты, баронский сынок, говори да не заговаривайся! Ишь, с каким презрением сказал — горожаночки! Я, между прочим, дочка деревенского кузнеца, ты меня теперь деревенщиной обзывать станешь?!

Руфус опешил.

— Полли, погоди, чего ты? Я просто пошутил! Я никого не хотел обидеть. А девушка сама передо мной хвостом вертит, я лишь немного подыграл.

Однако Полли окончательно разозлилась, поэтому Руфусу пришлось убраться подальше. Он брёл по городу, глазея по сторонам, наталкиваясь на занятых работой мастеровых, торговцев и разносчиков. Неплохой городишко этот Рудный Стан, интересно, почему Ингерам его не любит? И Рэйшен тоже.

Мысли Руфуса плавно перетекли на девушек, и он решил, что Полли действительно просто ревнует его, ведь раньше он оказывал ей знаки внимания, а она нос воротила, а вот теперь всё наоборот. От этих мыслей молодой человек воспрянул духом, заулыбался, поднял голову и неожиданно столкнулся взглядом с одним из приятелей.

Лонваль Колле переписывал своё донесение несколько раз, пока оно не получилось кратким и содержательным. С утра следовало отправить письмо гномьей почтой, так что он сходил в нужную лавку, где седой гном с длиннющей бородой принял послание, долго бормотал себе что-то под нос, а потом неспешно отсчитывал сдачу с серебряной монеты, которую протянул старику Лонваль. Теперь дела были завершены, и можно было провести немного времени с приятностью для себя. И надо же было среди