Иванов-сан - Олег Николаевич Борисов

ждал, кто начнет первым. Кстати, в зеркале успел полюбоваться, как там моя подмороженная мимика поживает. Честно говоря, если бы я с этой улыбкой вечером подходил к людям с вопросом про библиотеку, «скорая» бы заколебалась инфарктников в больницу возить. Очень уж специфическая у меня рожа. Но — другой не выдали.

— Иванов-сан, объясните, чем вызвана ваша эскапада? Вы обиделись, что место заместителя начальника отдела дали другому человеку?

— К сожалению, не понимаю, о чем вы… — Посмотрел на бейджики и добавил: — Со всем уважением, Власова-сан и Сафонова-сан.

— Мы уточнили у Лебедева-сан. Он не давал разрешение на то, чтобы печатать портрет и вешать его на стенде. Руководство дзайбацу не проводит официальных мемориальных мероприятий, посвященных Касатонову-сан.

— Должен уточнить, что никому из обычных работников отдела эту информацию не доводили. Ни в письменном, ни в устном виде.

— Тогда почему вы решили, что можете нарушать правила и выступать с публичными заявлениями?

Я постучал пальцем по фото:

— Александр Семенович Касатонов был одним из моих прямых начальников в корпорации. Я за время работы успел у него многому научиться. Мне грустно, что столь серьезный специалист, болевший душой за коллектив, не получил хотя бы доброго слова на память.

— Значит, вы это сами придумали?

— Разумеется…

Мне еще десять минут грызли мозги на тему, кого я пытался вовлечь в подпольную революционную ячейку и нет ли дополнительных тайных смыслов в снятой бумажке. Может быть, чередуясь на пару, продолжали бы читать нотации, но в комнату вошла миловидная женщина в строгом офисном костюме за очень большие деньги. Кстати, я ее видел. Это она что-то по-японски обсуждала со вторым директором. Похоже, птица высокого полета. Вон, как парочка напротив шустро вскочила.

— Добрый день… Что удалось узнать?

— Это личная инициатива Иванова-сан. Причины объяснить отказался.

Повернувшись ко мне, узкоглазая красавица холодно поинтересовалась:

— Что вас обидело на рабочем месте, Иванов-сан? Почему вы решили нарушить рекомендации руководства и устроили это показательное «выступление»?

— Прошу прощения… Виновным себя не считаю. И, как уже объяснял Власовой-сан и Сафоновой-сан, просто отдал дань уважения бывшему начальству. Если вы мне покажете официальный документ или запись, где было запрещено это делать, признаю свою ошибку.

— А подумать, прежде чем печатать некролог?

— Я подумал. Подумал о том, что мы люди, а не бездушные шестеренки.

— Даже так?.. Интересно. Ладно, не буду вас задерживать.

Процокала каблуками на выход, я снова сел. Две клуши бочком подобрались к стеклянным дверям, проводили взглядом небожительницу. Похоже, та решила лично с Лебедевым поговорить. Пошушукавшись, повернулись ко мне:

— Иванов-сан. Вас проводят до рабочего места. Соберите личные вещи и подождите здесь.

Зашибись. Не стоит проявлять человеческие эмоции в механизме. Его от этого может перекосить и он сломается. Зато у меня в самом деле камень с души упал. Да, я взаимно не любил Касатонова, но уж точно смерти ему не желал. Просто удивлялся, что настолько бестолкового персонажа пристроили людьми руководить.

* * *

Из личных вещей у меня рюкзак, с которым удобно по метро болтаться. Кружка с ушастым чебурашкой. Телефон в кармане. И все…

Безопасник дождался, когда я аккуратно закрою все программы, выключу комп, затем ноутбук и уберу его в чемоданчик. Вручил дерматиновый кейс японцу, пошел обратно в опустевшую переговорную. Там сидел и дремал с полчаса. Видел, как мимо мелькнула японка. Затем по офису туда-сюда шебуршились шерочка с машерочкой. Не знаю, что они вынюхивали, но вскоре проскакали к лифтам, дав отмашку охраннику. Тот приоткрыл дверь и мы вместе отправились вниз.

Я разглядывал мигающие огоньки на кнопках этажей и думал: эх, не успею в модном костюме походить. Хотя, мне он теперь вряд ли понадобится. С новой записью в трудовой возьмут только на стройку куда-нибудь. Вне пределов Московской области. И с жилья попросят съехать через сутки — обычная практика. Зато времени четыре часа дня, на сегодня раньше закончил.

Подойдя к турникету, я уже хотел было вручить пропуск выглянувшему из «стекляшки» парню, как услышал за спиной:

— Иванов-сан, задержитесь, пожалуйста.

Это кто там меня нагоняет? Гафаров? Как бы не пришлось еще в куче документов расписываться о неразглашении. Нафиг еще я им сдался?

Глава 12

Вежливо подцепив меня за локоть, человек с редкой в конторе фамилией отвел в сторону.

— Далеко собрался, Иванов-сан?

— Домой. Вроде как уволили.

— Издеваешься?.. Приказ на руки получил и расписался? С кадрами насчет выплаты штрафов и прочего пообщался?

Пригладив лысину, признал косяк:

— Не, просто из офиса выпнули.

Сунув мне сумку с ноутбуком, Гафаров повел обратно к лифтам. Правда, там мы поехали не наверх, а вниз. Минус шестой этаж. Выше — прачечная и сантехнические службы. Ниже — склады и еще что-то с номерами в названиях отделов. Здесь — привычный безликий коридор и одинокая раскрытая дверь неподалеку.

В комнате — широкий крепкий стол. Деревянный стул. Люминесцентная лампа над головой и монстрообразный старый сейф. В скважине торчит ключ с огромной деревянной биркой на цепочке. Выглянув наружу и убедившись, что мы здесь вдвоем, безопасник выразительно постучал себя по лбу:

— Вот скажи, дядя, в кого ты уродился? Что за фигню умудрился упороть на пустом месте?

— Некролог сделал по невинно убиенному.

— Ага. И с этим не заглянул в кадры, не получил официальную визу босса. Вывесил и ходил гордым… Ты что, не понимаешь, как половина руководства на подобное смотрит? Как на потенциальную революцию. Чтобы кто-то самостоятельно начал свою позицию демонстрировать? Для японцев это — не просто выход за рамки. Для них это — катастрофа!.. Твое счастье, что волна докатилась до самого верха и Хасэгава-сан об этом узнала.

— Хасэгава? Это вроде кто-то из головного офиса?

Ткнув пальцем в сумку, Гафаров фыркнул:

—