Иванов-сан - Олег Николаевич Борисов

Поэтому поднялся, вежливо поскребся в дверь босса. Он уже десять минут как сидит и мрачно остывший чай ложкой в чашке ковыряет.

— Можно, Георгий Максимович?

— Заходи, Иванов.

Да, настроение у руководство где-то в заднице. Даже на обязательные офисные приседания плюнул.

— Могу чем-нибудь помочь?

Покосившись на меня, Лебедев сделал крохотный глоток, поморщился и чашку вместе с ложкой аккуратно бросил в стоящую рядом мусорку.

— Если бы я тебя не успел узнать за это время, назвал бы карьеристом. Типа — пришел подлизываться… Но ты у нас в самом деле дикий человек. С Северов. Я столько с вашим братом лбами стучался в командировках — не сосчитать… Простой — как лом. И такой же упертый… Нет, Иванов, ничем ты не поможешь… От хандры есть несколько проверенных лекарств. Это или нажраться в лоскуты с друзьями. Или обосраться эпично во время проверки. Тогда на тебя наорут и ты бодрым сайгаком поскачешь исправлять чужие косяки…

— Ну, проверку мы вроде как прошли, даже «спасибы» заработали.

— Да, поэтому на выходных поеду на министерскую дачу. Одногрупник по институту на старости лет умудрился ребенка заделать. Будем праздновать. Заодно и развеюсь.

Не стал спрашивать, сколько лет другу. Потому что иногда ребенка заделывает не счастливый хозяин, а какой-нибудь референт или другой столь же бодрый стажер на пол-ставки. Босс же тем временем продолжал изливать душу:

— Мне вчера вечером официально бумаги подмахнули. В головном офисе. Для Канэко-сан в Берлине открывают филиал, поедет активно наши контракты на европейских биржах ресурсов проталкивать. Как раз в декабре и умотает. Я за эти полгода потихоньку приму все дела в его отделе и стану временно исполняющим обязанности.

Подчиняясь жесту, устроился на стуле напротив и попытался возмутиться:

— А чего временно? Насколько знаю, у вас опыта более чем хватает.

— Вот поэтому и пойду на год максимум… Я три раза уступал другим перспективные должности. По настоятельным рекомендациям сверху, само собой. Сына протолкнуть, чтобы к японцам на стажировку уехал. Мальчику с рекомендациями старт обеспечить. Дать пинок застоявшейся карьере… Мне это место сунули в нагрузку. Чтобы пересидел и потом на формальное повышение перед пенсией. По выслуге могу хоть завтра уйти. Но если полтора года оттарабанить, итого будет в два раза больше и еще бонусов кучу подбросят. Племянника Канэко-сан заодно натаскаю и все. На свободу…

Когда шефу надоело медитировать на дождь за окном, я попытался объяснить, чего приперся.

— Георгий Максимович, можно на стенде у входа фото бывшего зама повесить? И кусочек из официальной биографии, пока ее с сайта не удалили?

— Ты про Касатонова?

— Да… Он был сложным человеком, но ведь старался как лучше. Нехорошо, конечно, что с бывшим начальством оказался в разных махинациях замешан. Просто — как-то все некрасиво получается. Будто собаку безродную под задницу выпнули. Раз — и сломанный болтик в системе заменили…

— А он тебя терпеть не мог. Боялся, что рано или поздно его место займешь.

— Ну, это он просто мало общался с твердолобыми ребятами на буровых. Как вы сами сказали — мы люди простые. Не подсиживаем, исключительно дырки в земле ковыряем.

— Фото… Взгреют тебя за это. Потому что официально я в этом участвовать не буду.

— Не привыкать. Даже если совсем наверху обидятся, найду в городе что-нибудь. Но мне так спокойнее будет. Не хочется японцам уподобляться. Это у них внутри кроме циркуляров ничего нет. А у меня до сих пор камень на душе. Вроде как виноват в чем-то.

— Делай, как считаешь нужным. Я тебя предупредил.

Пошарил в старых презентациях, там часто хорошие цветные фотки со-докладчиков лепили. Выбрал посимпатичнее, добавил текст. Исключительно официальный, многократно пережеванный пи-ар отделом и одобренный на всех этажах. Даты рождения и смерти. И черную ленточку дорисовал на уголке портрета. Напечатал, пошел к стенду. Прикрепил в середине, подвинув часть «результатов соревнования между отделами». Вернулся к себе, краем глаза замечая, как народ насторожился. Но через час коллеги успокоились. Сверху окрика не было? Значит, все нормально. В обеденный перерыв даже Макарова подошла, тихо поблагодарила. И еще пара дам кивнули. Похоже, не мне одному паршиво было.

Два часа разгребал текучку, выпиливая нужные данные и переправляя их дальше по цепочке. Потом пришло письмо из бухгалтерии, с просьбой дать им копию моего физкультурного рац-предложения. И, желательно, с линками на базовые документы по медстраховкам и прочему, что успел накопать. Видимо, идея пошла в начальственные массы, вот и зашебуршились. Мне не жалко. Подгреб из черновиков необходимое, перепроверил, что все открывается и скопом залил обратно.

Вроде бы основное закончил, поэтому распахнул список вопросов по «Опен-Деску», начал играть в «угадайку». Занятная штука. Это когда тебе сначала красиво рассказывают, как кнопки нажимать в софтине. Затем на куче экранчиков и схем талдычут «нажми сюда, вылетит птичка». Потом это все убирается в сторону и просят нарисовать лошадь. Ну, экзаменатору так хочется. Заодно проверить — как себя поведет испытуемый в столь неожиданной ситуации. Спасибо добрым людям, в чате намекнувшим, куда предыдущие бедолаги скриншоты складывали. Я не поленился, пошарил и бегло оценил всю глубину экспромтов. После чего прощелкал задание и с гордостью уставился на цифру в девяносто три процента. Сдал. С первого захода. Надо будет обязательно сертификат напечатать и в кубике повесить. Это разрешено.

— Вряд ли понадобится, — проскрипел нарисовавшийся рядом японец в привычном черном прикиде особиста. Встав, сдержанно поклонился ему, попутно заметил чужие лица у стенда. Да, у нас в отделе как минимум трое стукачей, кто регулярно докладывает наверх обо всем, что увидят. Просто интересно, что среагировали так быстро. Обычно пока все согласования пройдут, пока до башки динозавра дойдет — успеешь еще один корпоратив отметить.

— Может быть. Но душе приятно!

С этим японец спорить не стал. Жестом пригласил идти за собой, проводил в местную переговорную. Пара дам, сняв самодельный некролог, протиснулись следом. Взгромоздили безразмерные задницы и начали сверлить меня недовольными взглядами. Я в ответ изображал улыбку и