Остров в море. Пруд белых лилий - Анника Тор

не хотелось рассказывать о том, что сказал мальчишка. Никому. Ей было стыдно. Хотя в том, что случилось, не было ее вины, ей было стыдно.

Она не может вернуться домой.

Стало уже достаточно тепло, и можно было спать на улице. Но нужно где-то раздобыть еду. Если подождать до вечера, то можно пробраться в погреб никем не замеченной.

Пакет печенья был все еще у Штеффи в кармане. Это поддержит ее силы в течение дня. Все равно печенья поломались и раскрошились. Должно быть, она упала на них, когда мальчишка толкнул ее. Штеффи открыла пакет и достала одно печенье. Остальное она сбережет до тех пор, когда проголодается по-настоящему.

Глава 38

Как же долго может тянуться день! Час за часом солнце ползло с восточной стороны острова, пока не остановилось в зените. Затем продолжило свой путь на запад так медленно, что едва было заметно.

Несколько раз Штеффи казалось, что она слышит лай Путте, но это была лишь игра воображения, и Путте нигде не было видно.

В животе урчало. Иногда Штеффи доставала печенье. На какое-то время оно утоляло голод.

День был жарким. Солнце пекло, а слабый ветер не приносил настоящей прохлады. Штеффи хотелось пить.

Она попыталась вообразить себя потерпевшей кораблекрушение на необитаемом острове, как, бывало, делала, только приехав сюда. На острове должны быть деревья с вкусными фруктами, которые и насыщают, и утоляют жажду. Штеффи вспомнила о ежевике, что показывала ей Вера. Но стоял июнь, и кусты были усыпаны белыми цветами. Расселина в скале за кустами ежевики казалась темной и глубокой. Туда не проникали солнечные лучи.

Штеффи сделала пару осторожных шагов внутрь расселины. Воздух внутри был прохладным и влажным. Ноги мягко ступали по песчаной почве.

Она прошла еще дальше и услышала журчание. Из камней пробивался узкий ручеек и тонкой струйкой уходил у стены в почву. Штеффи сложила ладони лодочкой, подержала под струйкой воды и осторожно выпила мелкими глотками. Вода немного пахла землей и железом, но на вкус оказалась недурна.

Прежде чем расселина раскрывалась в другом направлении, она образовывала небольшой грот. На песчаной почве росла мягкая трава. Было сумрачно и прохладно.

Штеффи легла на землю. Трава щекотала ее голые руки и ноги. Было очень тихо. Здесь внутри не слышался даже шум моря.

Единственный звук, который она различала, – настойчивый треск кузнечика.

Штеффи долго пробыла в гроте. Немного поспала, затем просто лежала и думала. Грызла печенье по одной штуке.

Наконец Штеффи стала замерзать. Тело затекло. Она поднялась и пошла обратно. Странно, что голод больше не чувствовался, только слабость и головокружение.

На западе солнце опускалось за горизонт. Последнюю часть пути оно двигалось так быстро, что Штеффи показалось, что она почти видела, как оно соскользнуло в море. Небо было ясным и отливало пастельными тонами: розовым, сиреневым, светло-голубым, зеленым. Прежде чем солнце исчезло, небо окуталось серо-розовой дымкой.

Воздух быстро терял тепло. Штеффи дрожала. Ей нужно было постараться раздобыть что-нибудь теплое. Может, под лодочным навесом найдется старое одеяло или свитер.

Смеркалось. Небо стало темно-синим, лишь на западе все еще виднелась полоска света. Тетя Марта, наверное, уже легла спать. Она укладывалась каждый вечер ровно в десять, и зимой, и летом.

Постояльцы, разумеется, могли быть на улице, но Штеффи придется пойти на риск. Она слишком проголодалась и замерзла, чтобы ждать дольше.

Штеффи шла вдоль берега, приближаясь к дому со стороны моря. В сумерках казалось, что белый цвет светится сам по себе.

Окна были темными, кроме ее комнаты на втором этаже. Очевидно, Свен бодрствовал, может быть, лежал и читал. Теперь она никогда не возьмет у него книги.

Дверь в погреб скрипнула, когда Штеффи открывала ее. Она быстро схватила несколько консервов, банку варенья, две морковки и сунула все в бумажный кулек.

«Теперь я настоящая воровка, – подумала Штеффи. – Мне нужна бутылка, чтобы набрать воды из колонки».

Пустые бутылки и банки стояли на самой верхней полке. Штеффи встала на табурет, но все равно доставала с трудом. Потянувшись за бутылкой, она потеряла равновесие и была вынуждена ухватиться за полку. Полка зашаталась, и Штеффи уже ждала, что банки с бутылками обрушатся на нее и разобьются о пол.

Ей повезло. Полка осталась на месте. Штеффи схватила бутылку и слезла с табурета. Она поставила бумажный кулек с едой снаружи у двери в погреб. Теперь осталось только наполнить водой бутылку.

Штеффи прокралась за угол дома и резко остановилась. В окне подвала горел свет!

Чтобы подойти к колонке, ей надо было пробраться мимо окна. Она решила, что лучше всего держаться вплотную к стене дома, а затем проползти под окном, поскольку окно было расположено на высоте едва ли в один метр от земли.

Медленно Штеффи подкралась к окну и нагнулась. Но она была не в силах справиться с любопытством. Подняв голову достаточно высоко, она заглянула через жестяной подоконник.

В спальне подвальной квартирки горел свет. На краю кровати сидела тетя Марта. На ней была ночная рубашка, волосы заплетены в длинную косу, спадавшую вдоль спины. Штеффи никогда раньше не видела ее такой, только со стянутыми в узел волосами.

Тетя Марта сидела, склонив голову. Это казалось невозможным, но было похоже, что она плачет.

Штеффи вытянула шею, чтобы лучше видеть. В этот момент тетя Марта подняла голову и посмотрела в окно. Штеффи поспешно отпрянула, но было слишком поздно.

– Эй, – крикнула тетя Марта, – кто там?

Штеффи могла бы еще убежать, схватить на бегу пакет с едой и исчезнуть, прежде чем тетя Марта успела бы выйти.

– Это я, – сказала Штеффи и поднялась.

Тетя Марта не отчитывала ее. Она пошла со Штеффи на кухню, намазала маслом хлеб и приготовила горячий шоколад.

– Ешь, – сказала она. – Ты, должно быть, проголодалась.

– Я взяла еду в погребе, – прошептала Штеффи. – Она в пакете, на улице.

– Ты хотела убежать из дома? – спросила тетя Марта. – Куда ты собиралась пойти?

Штеффи не знала, что ответить. Столько всего произошло, а она так устала.

– Там были мальчишки, – начала она. – У магазина.

– Можешь не рассказывать, – сказала тетя Марта. – Я знаю, что произошло.

Кусок бутерброда застрял в горле Штеффи. Кто-то уже рассказал тете Марте о том, что случилось. Может быть, продавец? Или родители мальчишек, приехавших на лето?

Разумеется, жена доктора спрашивала о Путте. Как только Штеффи поест, настанет время для ругани, а завтра ей придется просить прощения.

– Сюда приезжала на велосипеде Вера, – сказала тетя