Прикосновение горца - Карен Мари Монинг

И Цирцен собирался ещё до окончания ночи дать Лизе намного больше, чем поцелуй.

ЛИЗА ЖДАЛА, МОЛЧА ПРОКЛИНАЯ СЕБЯ. ПО пути наверх девушка придумала дюжину предлогов, чтобы ускользнуть от Цирцена и укрыться в комнате одной, но единственная вещь мешала Лизе: Она хотела получить поцелуй на ночь. Ужин прошёл идеально, и девушка хотела закончить его, как на настоящем свидании. С настоящим поцелуем.

Так что Лиза повернулась к Цирцену и выжидающе подняла лицо.

Однако воин не только не поцеловал её, но и не ушёл. Вернее, дотянувшись рукой до двери, Цирцен открыл её и ненавязчиво подтолкнул Лизу спиной в комнату.

- Что ты делаешь? – с беспокойством спросила Лиза.

- Просто решил ненадолго навестить тебя, девушка.

- Не думаю, что это хорошая идея, - заметила Лиза. – Ты можешь пожелать мне спокойной ночи прямо сейчас.

Её фантазия была ещё слишком свежа. В мечтах она хотела простой поцелуй, а не мужчину целиком. Девушка не могла справиться с настоящим мужчиной.

- Почему? Тебе неловко в моём присутствии, девушка? – Цирцен шагнул в комнату и закрыл дверь.

- Конечно, нет - солгала Лиза, быстро отодвигаясь от лэрда. – Выводишь ли ты меня из себя? Частенько. - Внезапно она осознала, что нервно расхаживает по комнате, и заставила себя остановиться. – Просто не вижу ни одной причины, зачем тебе находиться в моей комнате. Уходи. – Лиза махнула на Цирцена рукой.

Он громко, хрипло рассмеялся.

– Полагаю, ты обнаружила, что пребывание в одной комнате со мной и постелью смущает тебя.

Лиза быстро двинулась к взбитому матрасу и вызывающе плюхнулась на него.

– Нет. Это нисколечко не беспокоит меня. Просто я устала и хотела бы поспать. – Она широко зевнула.

– Отличный зевок. Кстати, красивый розовый язычок. Помнишь ощущение, когда он вступал в поединок с моим? Я не забыл. И хочу ещё.

Несмотря на своё решение, Лиза заворожено посмотрела на него.

- Я хочу, чтобы твой язык оказался в моём рту.

Девушка с усилием отвела взгляд.

- Я хочу всем телом почувствовать тебя.

Лиза сглотнула.

– Мне это не интересно, - слабым голосом прошептала она.

- Не лги себе, Лиза. Не лги мне. Ты хочешь меня. Я ощущаю это в воздухе между нами. Я это носом чую.

Лиза не осмелилась вздохнуть. Она таила нелепую надежду, что, сказав правду, Цирцен попросту уйдёт, а не заставит стоять лицом к лицу с этим ужасным заявлением. Лиза хотела его. Отчаянно. В её голове смешались фантазии, подзадоривая девушку отказаться от невинности и стать женщиной.

Цирцен неторопливо двинулся к ней и сел на край кровати. Девушка поспешно подалась назад, уперлась спиной в изголовье кровати и крепко прижала к груди подушку.

- Тебе ведь нравится смотреть на меня, Лиза, не так ли?

Ей бы понравилось делать с Цирценом намного больше, чем просто смотреть. Лиза получала удовольствие, сражаясь с ним поцелуями. Пробовать на вкус соль и сладость его кожи.

Ловкими пальцами Цирцен развязал шнурки своей льняной сорочки, стянув её через голову. Мускулы на его животе пришли в движенье, бицепсы бугрились.

– Тогда смотри, - хрипло произнёс Цирцен. – Насыть свой взгляд. Думаешь, я не помню, как ты глазела на меня в ванне?

Когда показались его широкие плечи, Лиза тряхнула головой и резко втянула в себя воздух.

- П-прекрати! Что ты делаешь? – воскликнула Лиза.

На кровати в футе от неё сидел, развалившись, темноволосый, соблазнительный мужчина шести футов и семи дюймов ростом, с перекатывающимися мускулами под бронзовой кожей. Воин в полном смысле этого слова. Чёрные волосы покрывали мощную грудь и массивные предплечья. Узкая дорожка темных волос спускалась вниз по животу и исчезала под ярким красно-чёрным пледом, повязанным на талии. В общем, Цирцен Броуди был самым желаемым мужчиной, которого когда-либо видела Лиза.

-Воспользуйся мной, Лиза, - мягко приободрил Цирцен. – Бери все, что хочешь.

Когда девушка не ответила, Цирцен продолжил:

- Ты никогда не была с мужчиной, правда?

Лиза разгладила покрывало. Во рту у неё пересохло. Желания обсуждать это с Цирценом у неё не было. Она облизнула свои предательские губы и ужаснулась, когда они разомкнулись, чтобы промолвить:

- Так заметно?

- Для меня заметно. Возможно, для других мужчин это не так. Почему? Ты довольно взрослая, чтобы побывать со многими мужчинами. И достаточно красива, чтобы многие, попытались это сделать. Не нашла никого на свой вкус?

Лиза крепче обхватила руками подушку. В старших классах у неё была парочка парней, но они всегда казались ей незрелыми личностями. Кэтрин говорила, это потому, что Лиза единственный ребёнок в семье и больше привыкла быть в окружении взрослых. Она подозревала, что мама права.

- Я забрал тебя у кого-то? Возможно, у возлюбленного? – Мускул дернулся у него на щеке.

- Нет. Никого нет.

- Я считаю, что в это трудно … неа, невозможно поверить.

- Поверь мне, - с горьким смехом ответила Лиза. – Мужчины уж точно не ломятся в мою дверь. – Если бы они появились на её пороге, то вскоре спасались бы бегством, узнав о её финансовых затруднениях, включая роль сиделки.

- А-а, может, они боялись тебя, потому что ты слишком женственна?

- Я не толстая, - ощетинилась Лиза. – Я… нормальная, - оборонялась Лиза.

Цирцен улыбнулся.

– Конечно, но я не это имел в виду.

- И не слишком высокая. Для тебя и великанша была бы маленькой.

Имея рост в пять футов и десять дюймов, Лиза возвышалась над многими мальчиками в классе, кроме последних двух лет в старшей школе.

- Тем более я не это имел в виду.

- Тогда что же? – удивившись, спросила Лиза.

- Ты умная…

- Вовсе нет, - запротестовала Лиза. Далеко не умная.

- О, да. Ты оказалась довольно сообразительной, чтобы понять - глупо бежать от меня в Даннотаре, и достаточно умна, чтобы найти способ выбраться из моей комнаты. Ага, даже довольно бесстрашной, чтобы осмелиться на это. Скажи, ты умеешь читать и писать?

- Да, - внутренне залилась румянцем Лиза. Она была умной в четырнадцатом веке.

- Ты настойчивая. Упорная. Решительная. Сильная. Тебе ведь никто не нужен, не так ли?

- У меня не было шансов испытывать потребность в ком-либо. Все всегда были слишком заняты, чтобы нуждаться во мне, - пробормотала Лиза, ощущая вину за озвучивание своей самой скрытой обиды.