Год жнеца - Макия Люсье

Ей хотелось плакать от одного взгляда на него.

Кас смял в кулаке сброшенную тунику.

– Я пытался тебя предупредить.

– Я их всех ненавижу, – ее тихий голос был полон ярости. Упала еще одна слеза.

– Не надо. – Кас опустил глаза на свои новые раны, содрогнувшись. – Это была ошибка. Все заживет. А это… – следы от хлыста, полукруги, старые шрамы. – Все эти люди мертвы. Нет никакого смысла их ненавидеть.

Мастер Джакомель вернулся с открытой банкой. Мазь в ней – густая, зеленая – пахла мятой. Он зачерпнул ее пальцами и растер между ладонями, чтобы согреть.

– Поднимите руку. – Кас подчинился, и мастер Джакомель распределил бальзам по ссадине сверху вниз. Касу сразу же стало легче. Дворецкий не сказал ничего по поводу слез Лины, что теперь свободно стекали по ее щекам, но более мягким тоном, чем разговаривал с Касом, произнес: – Если от этого вам станет легче, леди, я позабочусь, чтобы этих людей отправили на какие-нибудь отвратительные работы в отхожих местах на весь следующий месяц. Годится?

Лина ответила нерешительной улыбкой:

– От этого мне станет легче, мастер Джакомель.

– Хорошо. Считайте, уже сделано. – Дворецкий вытер руки полотенцем. – А теперь помогите мне, пожалуйста, его перевязать.

Эта работа ее отвлекла. Кас знал, что именно этого и хотел мастер Джакомель. Лина смахнула слезы, и они вместе с мастером Джакомелем размотали рулон льняных бинтов и плотно перевязали им грудь Каса. В комнату заглянул слуга и сказал, что мастер Джакомель нужен в главном зале. Там случилась какая-то катастрофа в связи с укладыванием музыкальных инструментов.

– Везде катастрофы, – вздохнул мастер Джакомель. Он указал на дурно пахнущую кружку: – Выпейте целиком, до последней капли. – После чего ушел.

И Кас, и Лина молчали, пока она помогала ему надеть тунику. Она подняла кружку и понюхала. Таинственное зелье, серая жижа, напоминало содержимое засорившихся сточных канав на улицах. Не на пальмеринских улицах – не при городском инспекторе. На улицах других городов.

Лина скорчила гримасу.

– Что он туда добавил? Пахнет потными ногами.

Кас тоже поморщился. Теперь, когда она это сказала, в голове у него всплыла картина полного зала солдат, снимающих сапоги.

– Лучше не знать.

Она передала ему чашку и уселась на стол рядом с ним, задев плечо Каса своим. Никто из них не спешил начать говорить. Лина рассматривала картину на стене перед ними. Портрет в натуральную величину женщины в голубом плаще, стоявшей на вершине горы и смотревшей куда-то вдаль. В правой руке она держала длинный деревянный посох. Облако у ее ног частично скрывало пейзаж.

– Кто она? – спросила Лина.

– Не знаю, – ответил Кас. – Я спрашивал, когда был еще ребенком. Он сказал только, что это его давняя подруга.

– Красивая. – Лина перевела на него взгляд, полный любопытства. – А мастер Джакомель когда-нибудь был женат?

Кас покачал головой. Опустив взгляд, он спросил:

– Твои руки. Они?..

Девушка перевернула их ладонями вверх. Ссадины и порезы почти зажили.

– Опомниться не успеешь, как снова будешь лазить по деревьям.

У нее на лице мелькнула улыбка, тут же исчезнув:

– Мне придется рассказать Джехан о монетах. И моему брату. Мне больше нельзя это откладывать.

– Нет. – Кас слегка встряхнул кружку. Жижа не двигалась. – Вентиллас считает, что эта женщина – незнакомка. Кто-то, недовольный браком короля.

– А ты так не думаешь?

– Это возможно, – признал Кас. – Но мне интересно вот что… Представь, что ты была в свите принцессы Джехан. Оставила свою страну, чтобы служить ей верой и правдой, а теперь едешь через весь Оливерас, пытаясь обогнать чуму.

Лина сложила руки на коленях и кивнула.

– Представила.

Кас бросил на нее взгляд, на мгновение улыбнувшись:

– А теперь представь, что ты тоже заразилась и тебя оставили позади. Как ты себя будешь чувствовать?

Лина нахмурилась.

– Да у меня особо не было бы времени что-то почувствовать. Я бы умерла.

– А что, если бы ты не умерла? – возразил Кас. – Что, если бы тебя оставили в госпитале, в деревне или на обочине дороги, а ты бы выжила? Что бы ты думала о людях, которые тебя там оставили?

Лина молчала.

– Их миссией была безопасность Джехан. Если бы я была на их месте, я бы поняла, что у них не было выбора, что они приняли решение во имя великого блага.

Кас посмотрел на нее. Он молчал.

– Возможно, я была бы немного обижена, – признала Лина.

– Гнев не всегда имеет смысл. – Кас очень хорошо это знал. – Мастер Димас сказал, что эта женщина говорила на слишком хорошем оливеранском. Возможно, она приехала из другого королевства. Возможно, из Брисы. У тебя есть список людей, входивших в свиту?

– Да. У моего дедушки такой был. А кого именно ты ищешь?

Кас отставил кружку в сторону. Он не собирался это пить. Мастер Джакомель не мог его заставить, ведь его не было рядом.

– Женщин. Имена слуг, дамы при дворе, всех из Брисы.

– Мне не нужно даже заглядывать в список, – ответила Лина. – Почти все были из Оливераса. Солдаты, слуги. Их послал король Райан. Джехан знала, что поездка сюда станет для ее придворных леди испытанием. Вся их жизнь была в Брисе, у них были семьи. Поэтому она взяла с собой лишь двух женщин. Фаустину и… – Лина замолкла.

– Леди Мари, – закончил за нее Кас. – Ее ведь так звали? Близкую подругу королевы?

Девушка кивнула.

– Они оставили ее в больнице в Грегории. Там она и умерла.

– Я знаю, как выглядят госпитали во время чумы, Лина. Кто-нибудь видел ее тело?

18

Кас провел остаток дня, пытаясь быть невидимым. В донжоне мало кто знал Абриль. Она была не из Пальмерина. Делала свою работу и сторонилась других людей. А это значило, что, хотя ее оплакивали ткачихи, занимавшиеся гобеленом, из остальных мало кто по ней горевал. В то же время они жаждали узнать наводящие ужас подробности ее смерти, и Каса засыпали вопросами все, с кем он сталкивался в замке.

Гости должны были уехать через два дня, все до одного, и сборы перешли в самую серьезную фазу. Мастер Джакомель был в своей стихии, контролируя заполнение дорожных сундуков и их погрузку на повозки. Из постельных принадлежностей – от соломенных тюфяков до шерстяных одеял – воздвигались шатающиеся башни. Серебряные подсвечники укладывались рядом с фарфоровыми блюдами. Все необходимое для долгой дороги. Музыканты тоже возвращались в Эльвиру, а значит, надо было найти место и для бандуррий, тамбуринов, труб, гармоний. На кухне Кухарка и ее помощники наполняли бесконечные ящики фруктами, овощами, солониной и соленой рыбой. Касу пришлось прокрасться туда,