Его Искушение - Анна Гур

Ивана стоит бояться, но я испугалась, что меня везут к другому, к Серебрякову этому, что поступил еще один заказ, на который я не соглашусь даже под страхом смерти.

Я и сейчас была готова разбиться, только бы не попасть в руки явного садиста. Лучше умереть.

Прикрываю веки, а когда распахиваю, встречаюсь с темнеющим взглядом необычного мужчины и от него хворостом веет, смолой, ощущаю легкое касание на своем запястье, не успеваю понять, мне показалось или он чуть пригладил кожу там, где до этого на инстинктах сильно сжал, чтобы отцепить мои пальцы от себя.

Мужчина даже не предпринимает попытки стереть кровь с исцарапанного лица.

— Мы на месте.

Показывает взглядом на вывеску ресторана, и я смотрю в окно. Ну, конечно. Кац изволит обедать только в самых фешенебельных местах. Не удивлена.

Хотя… Может, это заведение тоже принадлежит русскому. Чертов олигарх!

— Какой интересный способ пригласить девушку на свидание!

Бросаю колкость. Вырываюсь и мне позволяют. Под черной одеждой такая груда мышц, что я, наверное, чудом не поранилась от его захвата.

— Да, весело с тобой, смотрю, Кровавому будет.

Бросает на меня еще один взгляд, а я запястья тру, отслеживает движение и игривость с лица пропадает. Пугает этот Монгол до дрожи. Проблеск эмоций лишь на мгновение сделал его похожим на человека, а не на оружие массового поражения.

Выходит из машины и открывает мне дверь. Стоит как скала, не сдвинуть. Подает руку, но это, скорее, не дань этикету, а чтобы зафиксировать мой локоть, не дать удрать.

Якобы провожает, а у меня чувство, что меня под конвоем ведут к Кровавому на личную аудиенцию.

Что ему еще от меня может понадобиться?!

Прокручиваю в голове не самые радужные мысли, вскидываю подбородок и захожу в изысканный ресторан с мишленовскими звездами. Любимое место богемы. Вообще на Пятой авеню только лучшие заведения, так уж повелось.

— Прошу, пройдемте. Вас ожидают.

Элегантная ухоженная брюнетка распорядитель встречает меня у входа, правда стоит ей бросить взгляд в сторону моего конвоира, как она наигранно смущается и принимается стрелять взглядом в неприступного мужчину.

Монгол явно имеет успех у женщины, а в меня вселяет ужас, и рука его жжет сквозь длинны рукав моего платья.

Эффектно двигая бедрами, девушка с неплохими задатками модели проводит нас сквозь нижний ярус ресторана, где незаметные официанты исполняют свои обязанности со сдержанной доброжелательностью и почтением.

Прохожу мимо круглых столиков с белоснежными скатертями и сервировкой по всем канонам этикета.

Мимо проскальзывает официант с подносом, на котором тарелка накрыта серебряной крышкой. На автомате тяну воздух.

Запахи оглушают, а стоит бросить взгляд на столы с едой, слюна начинает скапливаться во рту и желудок сворачивается в болевом пульсировании.

Я не ела три дня? Может, больше, уже не помню.

Поднимаюсь за девушкой на второй этаж. Здесь довольно-таки многолюдно и это меня успокаивает, так как вряд ли Иван хочет навредить при стольких свидетелях, да и за что, собственно говоря?!

Свой долг я выплатила.

Когда брюнетка, постучав, открывает дверь отдельного кабинета, моя уверенность в безопасности ускользает.

— Нет…

Совсем тихо срывается с губ, делаю шаг назад, сразу ощущаю, как Монгол смыкает пальцы, останавливает. Позади меня стена из мышц, которая не даст отступить.

Он не причиняет боли, отстраняется, но тем не менее во всей напряженной позе мужчины сквозит предупреждение. К Ивану я все равно войду. По своей воле или же насильно.

Монгол пропускает меня в кабинет, а я вздрагиваю, столкнувшись взглядом с бесцветными глазами мужчины, который сидит в удобном кресле с высокой спинкой за сервированным на двоих столом и смотрит прямо на меня.

— Аврора…

Вместо приветствия и мой выдох. Резкий, рваный. А вдох застрял в горле. Я просто ломаюсь внутренне, потому что сердце останавливается. Удар и тишина…

Мне кажется, что весь мир в это мгновение поставлен на “стоп”.

По телу волнами дрожь, а в животе бабочки?!

Нет. Там что-то странное, словно пустота и спазм. То ли от голода, то ли от чего-то иного.

Белесые глаза смотрят жарко.

А внутри меня искра и пепел, смятение и страх.

Звериная грация Ивана во всем. В жесте. В мимике. В каждой поре. И взгляд, насмешливо-пресыщенный, циничный и голодный…

Ужасный мужчина. Пугающий. Полыхает, пока его глаза дюйм за дюймом скользят по моему телу, изучают, вгрызаются.

Кац магнит для женского взгляда. Он пропитан животной энергетикой породистого самца.

И сейчас он невообразимо взрослый, уверенный в себе, знающий, как именно действует на женщин, рассматривает меня…

Пальцы начинает покалывать от адского желания почувствовать жесткость его светлых волос, растрепать, вцепиться и притянуть к себе, намеренно причинив ему боль, чтобы на резком лице с небольшой щетиной проскользнула хоть какая-то толика чувств.

— Добрый день…

Мой голос тягучий, мягкий и почти не дрожит.

Не отвечает. Продолжает рассматривать и я смотрю на него, а в груди словно тоска пульсирует. За месяц я его забыть не смогла и вот опять он появился.

Идеальный темный пиджак обхватил плечи, синяя сорочка оттеняет неестественно светлые глаза.

Все внутри дрожит.

Переводит взгляд мне за спину и бровь Ивана саркастически приподнимается, видно, оценивает покореженную рожу своего сподручного.

— Занятно…

Небрежно ведет головой и дверь за моей спиной захлопывается с громким щелчком.

Смотрит на меня как-то люто, дико, безотрывно. Одним этим тяжелеющим взглядом дает понять, что я опять в его полной власти, отданная на растерзание.

Прикрываю глаза на мгновение, справляюсь с собой, с головокружением и голодом, который опять накрывает, так как я ощущаю в воздухе приятный аромат мяса. В горле ком становится.

Выпрямляю спину. Гашу свои страхи и чувства. Смотрю в глаза Ивану. Только так. Я не сломалась и не прогнусь.

— Может, объясните наконец, что я здесь делаю?!

Пытаюсь говорить твердо.

Окидывает взглядом меня всю, заставляя запылать тело от пальчиков на ногах до кончиков волос.

Я при параде. В аэропортах дежурят папарацци и в независимости от того, насколько мне плохо, фотографии должны передавать триумф супермодели, которая стала звездой показа. Не зря мэтры провозгласили меня своей Музой. Не зря.