Стрекоза в янтаре. Книга 1. Разделенные веками - Диана Гэблдон

— Гм… — скептически буркнула я. Хоть разум и подсказывал, что все знаменитости, бывшие или будущие, точно такие же люди, как и остальные, и мало чем отличаются от них в поведении, отчет о визите к Красивому Принцу все же немного разочаровал. Правда, Джейми пригласили заходить еще. Самый важный этап пройден, сказал он. Его представили принцу, теперь лишь остается неусыпно следить за его планами. Интересно, подумала я, неужели король Франции такой же скучный персонаж?..

Чтоб выяснить это, ждать особенно долго не пришлось. Неделю спустя Джейми поднялся еще затемно и начал одеваться, готовясь к долгому путешествию в Версаль, чтобы присутствовать на почетной церемонии утреннего одевания короля.

Людовик имел привычку подниматься рано, в шесть утра. К этому раннему часу в зале перед спальней собирались несколько приближенных с тем, чтобы иметь счастье лицезреть утренний туалет короля. Они присоединялись к целой процессии слуг и придворных, готовых помочь его величеству приветствовать наступление нового дня.

Разбуженный дворецким Магнусом, Джейми сонно выкарабкался из постели и стал одеваться, позевывая и чертыхаясь. Организм мой вел себя в эти часы прилично, и я наслаждалась восхитительным чувством умиротворения, которое нисходит на нашу душу при созерцании ближнего своего, вынужденного делать что-то неприятное, от чего судьба тебя освободила.

— Смотри, держи ухо востро! — сквозь сон пробормотала я. — Чтоб потом все мне рассказал.

Буркнув что-то в знак согласия, он наклонился, поцеловал меня и вышел со свечой в руке, проверить, как будут седлать его лошадь. Последнее, что я услышала перед тем, как снова погрузиться в сладкую дремоту, был голос Джейми, доносившийся снизу: в ночном прохладном воздухе он звучал удивительно громко и отчетливо. Муж прощался со своим лакеем.

Зная, что до Версаля путь неблизок, а также учитывая возможность — об этом, кстати, предупреждал Джаред, — что мужа могут пригласить на ленч, я не слишком волновелась, видя, что он не вернулся к полудню. Однако меня так и разбирало любопытство, и я с нарастающим нетерпением ждала его приезда. И дождалась как раз к чаю.

— Ну как прошел визит к королю? — спросила я, помогая Джейми снять камзол. На нем были плотные перчатки из свиной кожи, обязательные при дворе, и ему никак не удавалось расстегнуть фигурные серебряные пуговицы, украшающие скользкий бархат.

— Ну, вот, так-то лучше, — сказал он, с облегчением расправляя широкие плечи. Камзол был немного узковат в плечах, и, стягивая его, он извивался точно угорь. — Очень интересно, Саксоночка, — ответил он, — по крайней мере, первый час или около того.

Процессия, состоящая из знати и придворных, вошла в королевскую опочивальню, каждый нес свой церемониальный предмет — полотенце, бритву, чашу для полоскания, королевскую печать и так далее. Придворный, прислуживающий в спальных покоях, раздвинул тяжелые шторы на окне, затем балдахин над огромной королевской кроватью, и лик короля Людовика предстал любопытному взору восходящего солнца.

Затем короля приподняли и усадили на край кровати, где он сидел какое-то время, зевая и почесывая подбородок, пока слуги накидывали на королевские плечи шелковую мантию, тяжелую от золотого и серебряного шитья, потом, опустившись на колени, стащили с ног толстые чулки, в которых король спал, и вместо них натянули тончайшие шелковые, а затем надели мягкие шлепанцы с оторочкой из кроличьего меха.

Придворные по очереди подходили, падали на колени у ног своего властелина и, почтительно приветствуя его, спрашивали, как его величество изволил почивать.

— Не слишком хорошо, как я понял, — заметил Джейми. — Выглядел так, словно спал всего час или два и видел при этом дурные сны.

Однако, несмотря на покрасневшие заспанные глаза и отвисшие щеки, его величество любезно кивал своим придворным, затем поднялся на ноги и раскланялся с почетными гостями, собравшимися в покоях. Ленивым взмахом руки он подозвал прислуживающего в спальных покоях, тот подвел его величество к креслу, в которое король и уселся, и, полуприкрыв глаза, наслаждался суетой вокруг него, а герцог Орлеанский подводил к нему по одному визитеров. Те падали на колени и бормотали слова приветствия. Официальные петиции подавались чуть позже, когда Людовик уже окончательно проснулся и мог выслушать их.

— У самого у меня никаких просьб не было, я пришел лишь засвидетельствовать королю свое почтение, — объяснил Джейми, — а потому просто опустился на колени и сказал: «Доброе утро, ваше величество», а герцог тем временем объяснил королю, кто я такой.

— А король что-нибудь ответил? — спросила я.

Джейми улыбнулся и, заложив руки за голову, потянулся всем телом.

— О да! Открыл один глаз и посмотрел на меня так, словно не верит тому, что видит. По-прежнему одним глазом Людовик с мрачноватым интересом обозрел меня, затем заметил: «Ну и здоровяк же ты, не так ли?» А я ответил: «Да, ваше величество», — продолжал Джейми. — А он вдруг и спрашивает: «Танцевать умеете?» Я сказал, что умею. Тогда он снова закрыл глаза, и герцог сделал мне знак отойти.

По завершении представления гостей придворные и приближенные из знати перешли к церемонии умывания и одевания короля. Пока она продолжалась, посетители через герцога Орлеанского передавали королю свои просьбы, которые тот шептал ему на ухо, а его величество поворачивал голову с боку на бок, подставляя бритве то одну щеку, то другую, потом наклонился, чтоб ему надели парик.

— О! А тебе случайно не выпала честь вытирать его величеству нос? — спросила я.

Джейми усмехнулся и потянулся с такой силой, что затрещали суставы.

— Слава Богу, нет. Я вжался спиной в гардероб, стараясь слиться с мебелью, а все эти виконты и герцоги так опасливо косились на меня, словно боялись подхватить какую-нибудь заразу.

— Хорошо, что ты высокий. И тебе было все видно.

— Ага. Особенно повезло, что увидел, как он облегчается в свой ночной горшок.

— Неужели он и в самом деле?.. На глазах у всех?! — Я была потрясена. Конечно, мне доводилось читать об этом, и все равно верилось с трудом.

— Ну да. А все вели себя так, словно ничего особенного не происходит. Да и потом тоже, когда он умывался и сморкался. На долю герцога де Нев выпала небывалая честь, — с иронией добавил он, — вытереть задницу его величеству. Не заметил, правда, что они сделали потом с полотенцем. Наверняка унесли куда-то и украсили испачканное место позолотой. А впрочем, там было довольно скучно, — добавил он и начал разминать мышцы ног. — Главное впечатление, которое я вынес, — человек этот похож на сову.

— На сову? — Меня позабавило это сравнение. — Чем же? Склонность к запорам?

— Ну, в каком-то смысле. И неудивительно, когда смотришь, что они там едят, при дворе. Сплошные сливки и масло. Да ему каждое утро кашку на завтрак надо есть, очень хорошо для желудка, ты же знаешь.

Если шотландцы и были в чем-то упрямы — а вообще они проявляют упрямство по очень многим поводам, — так это в прославлении полезности овсянки на завтрак. Жизнь из века в век на скудной, малоплодородной земле не оставила им большого выбора, зато овса было всегда вдоволь, и они, как это часто случается, превратили недостаток в добродетель и даже уверяли, что овсянка очень вкусна.