Морские волки Гитлера - Пауль Герберт Фрейер

— Да это же апельсины! Вот что он вез!

По приказу командира подлодка развернулась и врезалась форштевнем в разбитые ящики с цитрусовыми плодами.

— А ну-ка выловите пару ящиков!

Уже никто не обращал внимания на спасательные шлюпки, набитые отчаянно машущими руками людьми. Лишь командир спросил для проформы название судна и, отвернувшись, небрежно бросил:

— Ну все, хватит! Загрузите ящики внутрь.

Он тщательно очистил апельсин и неторопливо принялся перемалывать крепкими зубами сочные дольки. Ему даже в голову не пришло хоть раз оглянуться на спасательные шлюпки. Гораздо приятнее было любоваться пролегшей через океан искрящейся дорожкой, постепенно меняющей цвет с причудливо красного на фиолетовый.

Прошло несколько дней. Экипаж успел съесть все апельсины, и у под водников на коже выступила сыпь. По мнению командира, у них начался фурункулез. Запасы целебной мази подходили к концу. Кроме того, половина экипажа страдала от простуды, вызванной резкой сменой температуры. Пришлось принимать проктозил, окрашивавший мочу в красный цвет.

Теперь лодка выполняла боевую задачу в отведенном ей квадрате между Южным мысом и 20-м градусом широты. С серого клочковатого неба косым потоком лил дождь. Бурный ветер гнал по воде крутые валы в пенных барашках. Подлодка в позиционном положении прижималась к берегу, буквально стараясь слиться с ним. Командир стоял на мостике, прижимая к глазам бинокль. Наконец, приближенное мощной оптикой, на него тяжелой массой словно надвинулось китобойное судно. Он бегло рассмотрел его и, поразмыслив немного, решил не тратить на небольшой корабль торпеду.

Через шесть недель после выхода на боевую позицию в панораме перископа появился транспорт водоизмещением 4000 тонн. Выпущенная торпеда взбила отработанными газами пенистую дорожку, и корабль разломился пополам, мгновенно превратившись в груду искореженного металла. Командир, стараясь запомнить очертания судна, прямо-таки сросся с перископом. Его название он не успел прочитать и теперь с сожалением рассматривал торчащий над водой левый борт. Серое небо давило, напоминая, что из-за перистых облаков в любой момент могут появиться вражеские самолеты, и командир приказал уйти на большую глубину.

Еще целую неделю субмарина безрезультатно крейсировала у берегов Южной Африки. Содержимое топливных цистерн было уже на исходе, и подлодке разрешили вернуться на базу. По мере приближения к экватору эпидемия фурункулеза принимала все более угрожающий характер. Подводники изо всех сил скребли покрытую волдырями кожу и проклинали день отправки их подводной лодки в Южную Атлантику. После вахты они камнем падали на койки и долго ворочались. Сразу заснуть не удавалось никому. Лодка шла в подводном положении, командир боялся всплывать и лишь зло скрипел зубами, вдыхая зловонный воздух — почти израсходовавшие энергозапас батареи усиленно выделяли водород. Результат боевого плавания совершенно не устраивал капитан-лейтенанта. Он только презрительно усмехнулся, прочитав поздравительную телеграмму Деница. Он знал, что тоннаж потопленных им кораблей существенно дополнит итоговую цифру потерь союзников на море и позволит опубликовать и передать по радио очередное экстренное сообщение.

На базе командующий флотилией после традиционной речи вопреки обычаю не стал обходить строй небритых, омерзительно пахнувших подводников. Экипаж вернувшейся из боевого похода субмарины в полном составе немедленно отправился в санчасть.

— Тревога! — командир с лязгом захлопнул за собой рубочный люк и сжал потной ладонью запорный рычаг. — Продуть цистерну быстрого погружения!

Круто накренив пол, лодка уходила на глубину. От взрывов первых сброшенных с самолета бомб она несколько раз сильно вздрогнула.

Через сорок пять минут из шахты показалась нижняя головка перископа, командир приник лицом к резиновому наглазнику и увидел лишь мирно плещущиеся зеленые волны Бискайского залива.

— Проклятье! Это уже восьмой раз! — старший помощник раскрыл вахтенный журнал и пробежал глазами последние записи.

— Придется подождать! Мы пока еще не в Бресте, — командир повернулся, прошелся по центральному посту и остановился возле штурманского столика.

В наполняемых цистернах глухо зашипел сжатый воздух, и лодка ушла на глубину. Инженер-механик перевел наметанный взгляд с пузырька дифферентометра на запрыгавшую по делениям стрелку глубиномера и облегченно вздохнул.

Даже ночью над базами подводных лодок на Атлантическом побережье постоянно кружили английские бомбардировщики, летающие лодки и самолеты-разведчики. Поэтому Дениц настойчиво требовал от Главного командования ВВС передать под его начало смешанное авиационное подразделение, которое не только бы обеспечило надежное прикрытие с воздуха возвращающимся из похода или, напротив, направлявшимся в боевое плавание субмаринам, но и контролировало бы их действия. В конце концов было решено переподчинить Деницу авиационную группу дальней разведки — укомплектовать ее предполагалось самолетами типа «Фокке-Вульф 200», еще находящимися в стадии производства, — несколько эскадрилий истребительной авиации и зенитных батарей. Но даже это не удалось выполнить. Более половины соединений немецких военно-воздушных сил было переброшено на Восточный фронт, а оставшиеся истребители использовались для защиты промышленных центров Германии от налетов англо-американской авиации. Тогда Дениц и его окружение после долгих раздумий решили строить на базах подлодок, оперировавших в Атлантике, непробиваемые фугасными бомбами железобетонные навесы. Кроме того, офицерам штаба подводного флота удалось убедить командующего переоборудовать несколько субмарин в своего рода «ловушки для самолетов». С этой целью с них сняли скорострельные орудия и установили на рубках зенитные пулеметы, а за мостиками зенитные пушки калибром 8,8 миллиметра.

Командующий флотилией приветственно помахал рукой вслед медленно удаляющейся от пирса подлодке.

— Помните, что у вас на борту не только зенитки, но и торпеды!

— Хорошо бы «томми» хоть разок попали бы в убежище, где он прячет свою жирную задницу, — зло пробурчал ефрейтор в ухо соседу.

Буйный ветер словно хотел затолкнуть лодку обратно в порт. Бискайский залив, как обычно в это время года, бурлил, и толпившиеся на мостике и в «цветнике» — так называли платформу с зенитными орудиями — зябко поеживались и до боли в глазах всматривались в чистый пока горизонт.

Младший ординатор — недавно на всех подлодках ввели эту должность — с удовольствием смотрел на пенящийся под форштевнем бурун. Он впервые вышел в море и теперь наслаждался приглушенными возгласами сигнальщиков, репликами офицеров и мелкой вибрацией корпуса под ногами. Он был заядлым любителем парусного спорта и поэтому после получения призывной повестки сразу же изъявил желание служить на военно-морском флоте.

— Дьявольщина! Мне опять наступили на ногу! — в сердцах выругался командир.

По его мнению, на мостике столпилось слишком много людей. Врач непосредственно не подчинялся капитан-лейтенанту, но он понял намек, сделал вид, что ему вдруг стало зябко, и скрылся в рубочном люке.